Георг Форстер - Путешествие вокруг света

• Название: Путешествие вокруг света
• Автор: Георг Форстер
• Издательство: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Книга Георга Форстера, выдающегося немецкого ученого, просветителя и революционного демократа, представляет собой описание второй кругосветной экспедиции Дж. Кука, в которой автор участвовал в 1772—1775 гг. После этого плавания мифический Южный континент навсегда исчез с географических карт. Зато на них появились важные открытия, совершенные экспедицией в Океании и Южной Атлантике. Форстер — родоначальник жанра научно-художественного описания путешествий. Увлекательный рассказ о природе и населении многих островов Океании, о плавании в тропических и ледовых морях перемежается в книге с глубокими нравственно-философскими размышлениями.

---

Мы пробыли у этих добрых индейцев до самого заката, слушая, как они поют, удивляясь их искусству обращаться с оружием. По нашей просьбе они пускали стрелы то вверх, то в цель перед собой. Вверх стрелы летели не особенно высоко, но в цель на небольшие расстояния островитяне стреляли, как уже говорилось, превосходно. Они умели также отражать палицами или боевыми дубинками дротики, примерно таким же образом, как таитяне. Палицы, имевшие с двух сторон выступы (плоские и по форме напоминающие ланцет ветеринаров), попали сюда, по их словам, с низкого острова Иммер. Но изготовляют ли их тамошние жители, или же этот остров необитаем и туда ездят лишь время от времени, чтобы раздобыть раковины или нужную породу дерева, этого мы установить не смогли. Перед нашим уходом женщины разожгли костры, чтобы приготовить ужин, некоторые возле хижин, некоторые внутри, а мужчины и дети пододвинулись к этим кострам, поскольку для них, почти нагих, вечерний воздух был уже довольно холодный. У некоторых верхние веки опухли, должно быть из-за обыкновения сидеть в дыму. Это мешало им смотреть, и, чтобы какой-либо предмет попал в поле зрения, им приходилось откидывать голову назад. Подобные опухоли встречались уже у пяти-шестилетних мальчиков, так что, возможно, это болезнь наследственная.

Когда мы вернулись на берег, большинство туземцев уже ушло спать, и скоро мы оказались совсем одни. Вечерняя прохлада, столь чувствительная для бедных нагих индейцев, нам, одетым, была так приятна, что мы еще некоторое время погуляли по лесу. В сумерки из своих укрытий выбралась масса летучих мышей. Почти из каждого куста навстречу нам вылетала какая-нибудь из них, но подстрелить ни одной не удалось. Дело в том, что их нельзя было видеть заранее и мы не успевали прицеливаться. Тут нам повезло так же мало, как матросам с рыбной ловлей. После долгих стараний они поймали в сети всего дюжины две рыб.

На следующее утро капитан Кук, господин Уолс, господин Паттен, доктор Спаррман, мой отец, я и еще несколько человек, желавших поближе посмотреть на вулкан, отправились с двумя матросами к горе на западной стороне гавани. Погода была туманная, воздух душный, но вулкан был спокоен. Скоро мы добрались до сольфатары, из которой часто поднимался горячий пар. Чтобы узнать его температуру, мы опять повторили свой опыт, но только на сей раз полностью закопали термометр в кучу глинистой земли, из коей поднимался пар. Через минуту он показал 210° [98,9°С], что почти равно температуре кипящей воды, и все пять минут, что он оставался в земле, его показание не менялось. Когда термометр вытащили, он сразу остыл до 95° [35°С], а затем постепенно до 80° [26,7°С], которые показывал перед экспериментом.

Сольфатара, если мерить английскими мерами, расположена примерно в 240 футах по вертикали над уровнем моря. Поднявшись в гору выше, мы увидели лес, вырубленный во многих местах; земля там была подготовлена для посадок. Они в совокупности занимали примерно морген земли, и, как мы заметили ранее, подготовка их стоила индейцам немало времени и трудов. Мы прошли мимо нескольких хижин, но нигде не встретили туземцев, если не считать одного-единственного мужчину, занятого посадкой ямса на весьма ухоженной плантации. Наше внезапное появление нагнало на него немало страху, но, поняв, что мы лишь хотим узнать ближний путь к вулкану, он скоро пришел в себя и показал нам тропу, которая якобы туда вела, а затем опять принялся за работу. Возле хижин мы увидели свободно бегавших свиней и кур. Возможно, жители именно от этих животных обносят изгородями свои участки.

Немного дальше в гору к нам присоединились два индейца из расположенного поблизости бананового огорода. С ними мы дошли до развилки. На одной из дорог, ведущей в глубь острова, стоял с поднятым копьем дикарь, который явно не желал нас пускать дальше. Мы сказали ему, что хотим только подойти к вулкану; он ответил, что нам надо идти другой дорогой, и сам пошел впереди. Пока мы шли, он несколько раз оборачивался и считал, сколько нас. Спустя некоторое время мы вышли на открытое место, откуда было видно далеко вокруг, и тут выяснилось, что он нарочно завел нас не туда. Тогда мы повернули обратно, не обращая внимания на его знаки. Увидев, что его хитрость раскрыта и что сам он не в состоянии помешать нам силой, туземец прибегнул к другому средству. Он затрубил, как в рог, в сложенную горстью ладонь, и как бы в ответ на сигнал с разных сторон горы затрубили в раковины. Услышав это, он во весь голос крикнул своим землякам, сколько нас, вероятно чтобы они собрались в достаточном числе и приготовились защищаться.

Тем временем мы опять сбились с пути и пришли в красивую уединенную, окруженную высокими тенистыми деревьями долину, где было множество голубей и попугаев. Несколько штук мы подстрелили. Звук наших выстрелов привлек нескольких индейцев; среди них были и мальчики, которых мы попытались расположить к себе подарками. Это удалось настолько, что они беспрепятственно позволили нам выйти на тропу, которая, извиваясь, вела через густые, мрачные заросли к открытой поляне, где мы увидели три-четыре домика величиной с хижину старого Пао-вьянгома. Человек десять-двенадцать дикарей, вооруженных луками, стрелами, палицами и копьями, сидели в ряд неподалеку от хижины. При виде нас они тотчас вскочили. Мы знаками дали им понять, что не хотим ничего плохого; но они, видимо, все еще нам не доверяли. Старшие казались настроенными миролюбивее младших, из коих двое-трое, наморщив лбы, всячески потрясали оружием. Нетрудно было увидеть в этом вызов, но поскольку мы никак не хотели столкновения, то попросили их показать нам дорогу к берегу.

Лучшего способа успокоить их нельзя было и придумать. Сразу несколько человек предложили себя в проводники и повели нас по узкой тропинке, поначалу очень крутой, потом ставшей ровнее. Примерно через четверть мили они предложили нам отдохнуть, и, как только мы уселись, нас нагнали их земляки, остававшиеся возле хижин. Они принесли кокосовые орехи, бананы, сахарный тростник. Из-за духоты освежиться всем этим было особенно приятно, и мы выразили свою признательность добрым людям, сделав им всяческие подарки. Теперь мы ясно видели, что они не хотели пускать нас дальше просто из недоверия, а не из враждебных чувств.

Спустя полчаса мы наконец вернулись на то же место, откуда вышли в путь утром. Так, без неприятностей, и закончилось это небольшое путешествие, но, будь мы менее осмотрительны, оно могло дорого обойтись и нам, и туземцам. Конечно, нам не удалось изучить вулкан поближе и, судя по всему, в дальнейшем тоже не приходилось на это рассчитывать, но разум и справедливость требовали ограничить свою любознательность, если ее нельзя было удовлетворить без кровопролития и насилия.

Пока нас не было, команда, воспользовавшись приливом, забросила сети и поймала немного рыбы; среди них была одна неизвестного вида. В водоеме с пресной водой тоже попалась одна новая рыба и много болотных угрей. С этой добычей, а также с растениями, собранными на горе, мы вернулись на борт и остаток дня посвятили их зарисовкам и описанию.

На другое утро мы отправились за растениями. Торг ямсом и оружием все еще продолжался, но черепаший панцирь на корабле стал уже такой редкостью, что нельзя было приобрести много продовольствия. Большим спросом пользовались перламутровые крючки для рыбной ловли с островов Дружбы. Часто за них давали несколько стрел, так как на этих крючках были большей частью наконечники из черепашьего панциря; другие же такие крючки, ничуть не хуже, не пользовались никаким спросом, потому что наконечники там были перламутровые.

Мы прошли лес, покрывавший равнину, подстрелили несколько птиц, разных видов, которых много на этом острове. Мы также нашли несколько ост-индских растений, каких не встречали ни на одном из более восточных островов[486]. Самой ценной находкой был голубь той породы, что часто встречается на островах Дружбы. К клюву у него снаружи приклеилось какое-то красноватое вещество, а когда вскрыли голубя, то в зобе обнаружили два недавно проглоченных мускатных ореха, так что на них еще оставалась пурпурная кожица. Эту кожицу обычно называют мускатным цветом. У нее горький и приятный вкус, но без всякого запаха. Сам орех был гораздо более продолговатым, чем обычный или настоящий мускатный орех, но по вкусу не очень от него отличался. Мы показали его первому же встречному туземцу и предложили ему кусок перламутровой раковины, если он нам покажет дерево, на котором этот орех растет. Тот провел нас полмили в глубь острова и наконец показал молодое дерево. Мы сорвали с него несколько листьев, но плодов не нашли. По его словам, голуби не дают им долго висеть. Орех на его языке называется гуаннатан[487].

Во время беседы мы услышали несколько резких ружейных выстрелов и испугались, что между туземцами и нашими людьми произошла стычка. Индеец, шедший с берега, на ходу сказал нам что-то, чего мы не поняли, но из чего сочли, что наши предположения верны. Поэтому мы поспешили на берег, однако там все было спокойно. Никто из находившихся на берегу индейцев не признал принесенные нами листья за листья мускатного ореха; они назвали его совсем иначе, нежели наш провожатый. Тот, увидев, что мы начинаем догадываться об обмане, дал своим землякам знак, чтобы те назвали эти листья так же, как и он. Но мы сразу дали ему понять, что нам не понравился его обман, и ему пришлось выслушать выговор своих земляков.