Наталия Ипатова - Король-Беда и Красная Ведьма

• Название: Король-Беда и Красная Ведьма
• Автор: Наталия Ипатова
• Жанр: Фэнтези

Сказано так — уже прикосновение к крови умирающего мага дарует коснувшемуся великую Силу. Но Сила приходит лишь с заклятием, заклятие же всегда имеет некое УСЛОВИЕ. И заклял, умирая, жестокий король своего наследника-сына так: «С каждой одержанной победой Сила будет расти, ну а проиграешь — придется все начинать заново». Но — умер король. И рос его сын, оттесненный от власти могучими баронами, никому не нужный и не известный. Рос он — и росла его Сила, поджидавшая часа первой победы… Часа, когда молодой король начнет мечом и магией биться за отцовское наследство. Часа, когда недруги назовут его новым именем — Король-Беда. Ибо каждый, коснувшийся его крови, пожалеет о том, что он не погиб…

---

Она была ветром, несшим на себе тучи стрел в лицо врагам. Тем самым ненавистным ветром, проклятием лучника, сбивающим прицел и уводящим жало на дюйм или фут от намеченной цели. Мимо, мимо, на два пальца — но мимо той заговоренной мишени, в какую каждый из них хоть раз да выпустил стрелу. Хоть на фут. Хоть на дюйм, так, чтобы обида промаха щелкнула больно, как тетива по иссеченным пальцам, которые уже совсем не защищает изрубленная вконец рукавица.

В кого-то они, отнесенные ветром, таки попадали. Но не в него. Не в Него. Каким-то образом она это знала, уверенная, что та стрела, которая войдет в его сердце, поразит насмерть их обоих. Она, впрочем, видела каким-то своим несовершенным внутренним зрением, как будто кто-то транслировал картины боя ей прямо в мозг, что ослепленный собственной неуязвимостью Рэндалл всемерно осложняет ей задачу, раз за разом кидаясь в самые тесные, самые кровавые мясорубки. Фонтан магии, вынуждающий людей проявлять все то, что заключено в их бренной оболочке сверхчеловеческого, белая пена на мутном гребне волны. Средоточие ее любви.

Наверное, Аранта потеряла сознание, потому что никто не может быть Войной слишком долго. Это как родео. Очнулась она ближе к вечеру, когда жар с небес умягчился, и она уже не слышала ни грома железа, ни истерического ржания коней. Она вытоптала до земли всю поросшую травой верхушку Ведьминой Высоты и лежала лицом в пыли, ее собственной слюной разведенной в грязь, обнаружив, что раз за разом повторяет бессмысленный припев из песни, задевшей душу: …за гусиные серые перья и за родину серых гусей.

Во что превратилось дорогое платье, противно было даже сказать, но сегодняшним днем в хлам обратились и многие несравненно более дорогие вещи. Скажем, чье-то царствование. Вот узнать бы — чье?

Никогда, никогда больше не захочет она снова стать Войной.

Никто не спешил за ней ехать, ни чтобы забрать, ни чтобы убить. Судорожно набрав воздуха в пересохшие пропыленные легкие, она поднялась, сперва на колени, потом — на подгибающиеся ноги, и поплелась с холма вниз, покряхтывая от слабости и боли в каждом затекшем суставе, к своей ставке, к тому месту, где она была прежде, вяло надеясь выяснить новости и добыть хоть корку хлеба. Хотя была не уверена, не вытошнит ли ее желчью при одном виде еды.

Путь оказался долгим и более тяжелым, чем даже сам бой. Слишком часто она падала, спотыкаясь… и слишком часто спотыкалась о тела. Мертвые, молчаливые, были еще выносимы. Но раненые, стонавшие в траве, все в основном тяжелые — потому что кто мог двигаться, добирались до лазаретов сами, — выворачивали всю душу наизнанку. Свои и чужие — они и о помощи-то молили на одном языке, и разница была только в том, что свои обращались к ней «миледи», а чужие звали сестренкой. Проходя мимо, она бормотала, что вот сейчас, еще немного потерпеть, и она пришлет им кого-нибудь из санитарной команды. Ей боязно было думать, сколько из них вообще никого не дождутся. Грасе, вероятно, уже оперирует. Разумеется, он готовился к битве за два дня и начинал как только ему подносили первого раненого. Должно быть, в голос проклинает ее дурь, нуждаясь в каждой паре рук. Мысли о Грасе придали ей сил: они были обыденными в самый раз, чтобы на них опереться.

— Миледи, какого черта… простите, я хотел сказать, наконец-то! Где вы потерялись?

Всадник возвышался над ней, судя по реплике, из своих. Значит, они победили. Иначе он стоял бы где-нибудь под нацеленными стрелами, на коленях, сцепив поднятые руки за головой. Так держали пленных, пока не уляжется неразбериха, а там кого закуют, с кого возьмут дворянское слово, кого обезглавят на месте. Для более бурных проявлений радости сил у нее просто не хватало. Только лишь по привычке она поискала под покрывавшей его копотью черты лица. Замаскирован он был в лучшем стиле Веноны Сарианы.

— А, это вы, Дю Гран! Отвезете меня в лагерь? — — Да я за этим и послан! Милорд де Камбри с ног сбился, вас ищущи…

— Милорд де Камбри?! — как ужаленная вскинулась Аран-та. — Что с Рэн… Где же король?

— Король ранен и не подпускает к себе никого, требует вас…

— Тяжело?

— Неизвестно, но крови много. Грасе выходил к нему, но сказал, что у него слишком большая очередь на стол, чтобы остановить поток из-за державной дури. Один из нас посмел нарушить приказ, и король убил его. Тут же, без единого слова.

— Поехали!

Дю Гран вынул ногу из стремени, Аранта вскинула себя сзади него на конский круп, и вельможа погнал с усердием верноподданного, которому повезло и чье усердие непременно вознаградится. Почему-то Аранта подумала, что Рэндалл пожалел для него магии.

Все было куда хуже, чем она ожидала увидеть. Поодаль от королевской палатки кругом стояла толпа. Рэндалл в шлеме всмятку, с глазами, залитыми кровью, и, вероятно, почти ослепший, держался в центре, хотя вернее было бы сказать — чуть держался. Левая рука его повисла, с нее потоком в сухую землю струилась кровь. Впитывалась мгновенно, как отметил ее взгляд. В правой он держал мизерикорд. Тело у его ног лежало так, что Аранта, подходя сквозь толпу, хорошо разглядела рану. Удар быстрый и точный, словно змея ужалила.

— Я доставил миледи Аранту, — кричал Дю Гран. — Пропустите миледи Аранту. Государь, она здесь. Государь едва ли что-то видел.

— Это я, — громко сказала Аранта возле самого его уха, стараясь не думать о мизерикорде. Услыхав ее голос, Рэндалл бросил кинжал.

— Идиоты, — пробормотал он в наустник. — Ну почему кругом всегда одни идиоты? Наконец-то…

Он навалился на ее плечи всей своей усиленной доспехами тяжестью.

— Не подходите, — предупредила Аранта тех, кто ринулся помочь. — Королю неугодно.

Бог знает как, но она довольно скоро доволокла его до палатки, сэр Эверард отдернул полотнище, отделявшее рабочую часть помещения короля от его спальни, и на этом его попросили удалиться. Рэндалл обессиленно рухнул в кресло,

Аранта торопливо разрезала ленты шлема, деформированного ударом, и не без усилий содрала его у Рэндалла с головы изумлением обнаружив, что он небрит. На счастье.

— Булава, — хрипло пояснил он, указывая на шлем. — Да брось ты. Рука хуже. Посмотри, не задета ли жила. За саблю пришлось хвататься.

Тыльная сторона перчатки была кольчужной, а ладонная — кожаной, лишь кое-где укрепленной крупными стальными кольцами, и распоротая полоса тянулась от пальцев до запястья. Удар был смягчен накладками, однако силен настолько, что вмял их в плоть. Аранта наложила жгут, вымыла руки в тазу, подставленном к входу услужливым ординарцем, и передала с ним для Грасе заказ на перевязочное полотно, корпию, кровохлебку, хирургические иглы и нити.

— Арбалет захвати, — крикнул вдогонку Рэндалл. — Заряди его. И вина красного, горячего. Побольше.

Вино — это хорошо. Вино — это правильно. Вино способствует кроветворению и оживляет члены. Аранта после всего и сама бы не отказалась. И спать, спать, спать…

— Он был весь в моей крови, — рассказывал Рэндалл, пока она вдевала нити в иглы. — Я вынужден был его заклясть. Выкрикнул ему прямо в вытаращенные глаза: «До тех пор, пока ты не сражаешься!» И тут же снес ему башку. Вряд ли он что-то понял. А лучше у меня на всем скаку все равно бы не придумалось. Согласись, если бы во вражеских рядах объявился некто, обладающий нашими способностями, это могло бы спутать нам все карты.

Болтливость его была истерического свойства. Иначе и быть не могло. Он только что выиграл дело всей своей жизни. Вполне справедливо, что он испытывал сильнейшее возбуждение.

— Ты ведь ничего не почувствуешь, верно? — спросила Аранта, подступая к нему с иглой. Рэндалл поглядел на нее с любопытством, заставившим ее забыть, что он на десять лет старше и много опытнее в применении магии.

— Стоит проверить, верно? Ведь интересно, как действует друг на дружку наша кровь?

Кажется, он заснул, сраженный усталостью, прежде чем она кончила шить. Справедливости ради следует сказать, что делала она это медленно, аккуратно, чтоб покрасивее, не откликаясь на вопросы, которые время от времени задавал ей через дверь милорд де Камбри. Чуть только приоткрыл глаза, когда она переваливала его с кресла на постель.

— Возьми арбалет, — еле выговорил он. — И сажай стрелу в каждого, кто сунется, пока я буду без чувств. И так до тех пор, пока не прекратится кровотечение.

Он, кажется, забыл и думать о том, что ей тоже хотелось бы закрыть глаза и провалиться в теплую, уютную, безопасную тьму. Впрочем, она вполне отдавала себе отчет в том, что его магические силы истощены не менее, чем физические, и что нет никого другого, кому бы он смог доверить свой сон.

И все же глаза ее слипались, и непослушными пальцами она цеплялась за арбалет, лежавший на коленях, словно он один связывал ее балансирующий на грани сна и бодрствования дух. Занавесь шевелилась, словно там, за нею, в рабочей комнате кто-то ходил вперед и назад. Она даже знала — кто. Милорд де Камбри, больше некому.