Карл Меннингер - Война с самим собой

• Название: Война с самим собой
• Автор: Карл Меннингер
• Жанр: Психология

---

Более глубокий анализ заставляет вспомнить о широко известном факте, согласно которому подсознательное стремление к смерти достигает своей максимальной силы по отношению к членам семьи. Так, когда родственник умирает или убивает себя сам, подсознательные суицидальные импульсы других членов семьи значительно возрастают. Оставшихся в живых охватывает острое чувство вины, которое замещает изначальное желание убить. Родственники начинают чувствовать себя преступниками, заслуживающими смерти. Как известно любому психиатру, такое случается нередко; во время сна близкие покойного видят себя повешенными или казненными каким-либо другим способом. В лучшем случае сновидения предлагают им пожизненное заключение. В других случаях суггестивный элемент указывает на способ самостоятельного исполнения смертного приговора.

Как бы там ни было, мы можем только предполагать, что кровные родственники — участники серии самоубийств — отличаются схожими психическими качествами, проявившимися в параллельных моделях поведения. Само собой разумеется, что нет и не может быть двух абсолютно идентичных психологических портретов даже у близнецов, но при этом совсем не похожие друг на друга братья и сестры порой — наследуют патологические черты своего отца.

Исходя из этого, вопрос наследственной преемственности суицидальной тенденции остается открытым.

Толкование способов самоубийства

Рассматривая подсознательные аспекты самоубийства, нельзя обойти вниманием способы реализации стремления быть убитым. Согласно статистике, мужчины предпочитают стреляться, а женщины — принимать яд, травиться газом или топиться. Такая предрасположенность обусловлена различием мужской и женской жизненных ролей, соответственно, агрессивно-активным мужским началом и пассивно-воспринимающим женским.

В этой связи очень показательны случаи, когда самоубийцы использовали более изощренные способы ухода из жизни. Нередко выбранная форма наказания ассоциируется с эротическими ценностями и представляет собой символическое проявление либидо.

Этот феномен очень точно описал Джордж Кеннан в статье «Проблемы самоубийства», опубликованной в «Журнале Макклара» тридцать лет назад. Ниже я привожу отрывок из его исследования. .

«При изучении статистических отчетов о самоубийствах ничто так не поражает воображение, как необычайное разнообразие, а порой и новизна методов, при помощи которых человек пытается уйти от страданий и тягот жизни. Было бы естественным предположить, что человек, решивший совершить самоубийство, изберет для себя самый простой, незатейливый и, по крайней мере, безболезненный способ ухода из жизни. Однако литература по этой теме убеждает нас в том, что ежегодно сотни самоубийств совершаются в устрашающей и экстравагантной манере исполнения. Трудно даже представить себе, насколько изощренными бывают способы самоуничтожения. Впервые я столкнулся с этим феноменом, прочитав газетную статью о самоубийце, который пошел на самосожжение, предварительно облив себя керосином. Тогда я решил, что подобная дикость является чем-то из ряда вон выходящим, но вскоре убедился в том, что добровольное самосожжение является весьма распространенным способом самоубийства.

...В моем архиве собрана проверенная информация о случаях, когда мужчины и женщины совершали самоубийство через повешение или принимали яд, предварительно взобравшись на вершину высокого дерева; некоторые ложились на работающую циркулярную пилу; другие закладывали динамитные шашки себе в рот, заталкивали раскаленную кочергу себе в глотку, сжимали в объятиях раскаленные докрасна камины, раздевались догола и замерзали на морозе или добивались такого же эффекта, закрываясь в кузове рефрижератора; разрывали себе горло колючей проволокой, топились в бочках; засовывали голову в трубу и задыхались; прыгали в раскаленную печь для обжига угля, бросались в кратеры вулканов, стрелялись из замысловатого устройства — комбинации ружья и швейной машинки; душили себя с помощью собственных волос; глотали ядовитых пауков; вонзали себе в сердце штопор и вязальные спицы, резали горло ручной пилой и ножницами для стрижки овец; вешались на виноградной лозе; глотали фрагменты нижнего белья и пряжки от подтяжек; привязывали свою голову к упряжке лошадей и пускали животных в галоп; топились в чане с жидким мылом; ныряли в емкости с расплавленным стеклом; прыгали в канистры, приспособленные на бойне для слива крови; обезглавливали себя при помощи самодельной гильотины; умудрялись распинать себя на кресте».

Не так давно подобные поступки приписывались безумцам, но это было в те времена, когда так называемое сумасшествие не имело научного объяснения. Пробел в этой области заполнили Фрейд и Юнг1,

[1] Карл Юнг. Психология приступов безумия, 1937.

открыв глаза общественности, и особенно психиатрам, на глубинное значение каждого слова и поступка пациента. Психотическое поведение представляет загадку для неспециалистов, отчасти благодаря своей очевидной откровенности и неприкрытому проявлению подсознательных мотивов. Конечно, существуют и другие причины, одной из которых является устаревший стереотип восприятия символики. Человеческая речь символична, но в большинстве случаев выбор слов-символов случаен и доведен до автоматизма, в то время как речь и поведение психотического пациента основаны на использовании более примитивной символики, которая, несмотря на ее универсальность, непонятна большинству людей.

Именно поэтому мы не имеем права считать тот или иной способ самоубийства бессмысленным. На основе клинических исследований и с достаточно высокой степенью достоверности можно объяснить значение этих символов и соответственно смысл совершаемых поступков. В качестве примера рассмотрим случай, когда пациент ушел из жизни, сжимая в смертельном объятии раскаленный камин. Помимо очевидного порыва к самоуничтожению, такой поступок свидетельствует о патологическом желании быть любимым, чувстве, так сказать, полярной зимы в сердце человека. Именно нереализованное стремление к душевной теплоте осуществляется с таким убийственным удовлетворением. Обнимая раскаленный камин, человек как бы говорит: «Наконец-то мое сердце согрето!» Невольно на ум приходит поэма «Кремация Сэма Макги» или популярная несколько лет назад песенка «Включи свое сердце». Невропатологи часто выслушивают жалобы своих пациентов на то, что «окружающий мир — это холодная пустыня», и, в отличие от терапевтов, обращающих внимание лишь на внешние симптомы заболевания, не видят в подобных настроениях ничего необычного.

В другом примере человек, распинающий себя на кресте, подсознательно как бы принимает смертные муки Христа. Претензии на мессианство не считаются таким уж редким и тем более неестественным явлением. В канонах многих христианских церквей обозначено стремление христианина к отождествлению себя со Спасителем. Более того, некоторые христианские секты совершают ритуалы, символизирующие восшествие на крест. Так, одно из латиноамериканских сообществ практикует псевдораспятие наиболее благочестивого члена общины, которого пристегивают к кресту. Такое представление вполне сопоставимо с поведением самопровозглашенных спасителей человечества и чем-то напоминает жертвенную мотивацию самоубийц.

Что же касается тех примеров, где люди прыгали в расплавленное стекло, жидкое мыло, жерло вулкана и т. п., то они являются не чем иным, как более драматизированными и болезненными формами самоубийства, обычно осуществляемого в любом водоеме. Детальное изучение фантазий потенциальных утопленников стало одним из первых достижений психоаналитиков, и не столько потому, что поступок Офелии является самым распространенным способом самоубийства, сколько вследствие того, что его подсознательная составляющая отражает скрытые и явные аспекты умственной деятельности многих людей. По мнению психоаналитиков, такие фантазии возникают в ответ на подсознательное желание вернуться к безмятежному внутриутробному существованию и являются ответной реакцией на первый полученный человеком опыт — появление на свет. В книге «Человеческий разум» для иллюстрации механизма подобных фантазий я привожу многочисленные примеры из Библии, стихотворений; разговоров, случайно услышанных на улице и в санатории; из текстов церковных гимнов, газетных публикаций; произведений Шелли и работ Фрейда.

Чтобы ответить на закономерный вопрос о том, почему для осуществления своего замысла потенциальный утопленник выбирает столь экзотическую обстановку, достаточно вспомнить, что такого рода фантазии могут сопровождаться сильным комплексом вины, включающим концепцию недопустимости самовольного проникновения в «царство тьмы». Эти страхи в полной мере отражены во многих мифологических сюжетах. Достаточно упомянуть ужасного Цербера, охраняющего вход в потусторонний мир, мрачную реку мертвых Стикс, концепцию чистилища и т. д.