Антон Леонтьев - Под маской хеппи-энда

• Название: Под маской хеппи-энда
• Автор: Антон Леонтьев
• Жанр: Детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-30856-9

Кэтрин и Том Форрест познакомились в университете и заключили шуточное пари: она через пять лет станет его женой, а он через двадцать – президентом Америки. Кто мог предполагать, что пройдет время и настанет миг, когда Кэтрин, которую давно перестала устраивать роль второго плана, пожелает смерти своему мужу, президенту США Тому Форресту... Авантюристка русского происхождения Таня Ларин пробралась в дом известного журналиста Филиппа Карлайла, собираясь облегчить его сейф от драгоценностей. Но ей перешли дорогу странные личности в черном, искавшие в особняке Карлайла какие-то бумаги. Тане еле удалось спастись, но она знала: рано или поздно те люди найдут ее и избавятся от свидетельницы. Поэтому она должна опередить их! И Таня хитростью заполучила секретные документы. Прочитав их, девушка поняла, что к ней в руки попала настоящая бомба: страшная правда о Кэтрин Форрест, первой женщине – президенте США...

---

Это был он, никаких сомнений: та же квадратная физиономия, та же легкая ухмылка, тот же безжалостный взгляд. Мадам президент поблагодарила всех и развернулась – телохранитель отрезал путь журналистам к «объекту», то есть к Кэтрин Кросби Форрест.

Свят-свят, ну и дела в датском королевстве! Убийца – телохранитель президентши! И спрашивается, не сама ли милая Кэтти отдала ему приказ добыть из дома Карлайла какие-то компрометирующие документы, которые он, вероятно, собирал для своего нового бестселлера, главной героиней которого должна была стать она, первая женщина-президент в истории США?

Прямая трансляция из Белого дома прекратилась, пошли новости о семнадцатилетнем болване из штата Миннесота, который в «живом журнале» в Интернете объявил, что намеревается вскоре перестрелять всех своих одноклассников и учителей, – великовозрастного увальня, чей вес зашкаливал за сотню килограммов (еще одна жертва фастфуда!), в наручниках выводили из родительского дома. Вот ведь идиот!

И тут имя всплыло само собой – прямо так загорелось алыми буквами в моем мозгу! – Тимоти С. Шмидт. Вот кто был отправителем странного письма. Тимоти С. Шмидт из Майами...

И если мне дорога собственная жизнь, то надо как можно быстрее разыскать его и узнать, что же такое суперсекретное он отправил журналисту Карлайлу, которого прикончил телохранитель мадам президентши.

Бэзил

– Мистер Бэскакоу, это все, что вы можете сообщить нам?

Мы находились в типичной комнатке для допросов – металлический стол, металлические стулья, большое зеркало на стене, за которым наверняка скрывались любопытные. Напротив меня сидели пять человек – два представителя Министерства юстиции, агент ФБР, Министерства национальной безопасности и лощеный тип из Белого дома. Он-то и задал вопрос, исковеркав на американский лад мою русскую фамилию.

Я с полнейшим безразличием взглянул на него и промолчал. Субъект, помявшись, повторил вопрос, и мой адвокат почтительно произнес мне на ухо вполголоса:

– Бэзил, если вам что-то еще известно, то лучше сказать здесь и сейчас...

Мой адвокат, которого я знал больше двадцати лет, плохого посоветовать не мог. Еще бы, он, конечно, прав: мне следовало сказать все, что мне известно, в том числе и про тот злосчастный мешок. Но я промолчал. Сделал вид, что мучительно размышляю, хотя размышлять было не над чем. Потом качнул головой и произнес:

– Нет, джентльмены, неприятно разочаровывать вас, но добавить к моему рассказу мне нечего.

Субъекты переглянулись, а я, поджав губы, откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Голову пронзала нестерпимая головная боль, как будто в черепную коробку кто-то вдалбливал один за другим раскаленные гвозди. Нет, это не было следствием волнения, переживаний или страха. Больше всего в тот момент мне хотелось одного – чтобы меня оставили в покое и позволили наконец-то умереть. Ведь на белом свете мне больше было нечего делать – Джи мертва...

– Мистер Бэскакоу, предупреждаю вас, что дача ложных показаний, под которую подпадает и утаивание релевантных для следствия сведений, карается по закону, – прервал поток моих мыслей голос одного из агентов ФБР.

Я лениво взглянул на него и с тонкой усмешкой заметил (а что мне еще оставалось, как не изображать хорошую мину при плохой игре):

– Но ведь следствие уже пришло к выводу, что мой старинный приятель Филипп Карлайл застрелил...

Тут я запнулся, хватая воздух губами. Пауза. Мгновение, полное отчаяния. И снова мой голос:

– Застрелил свою супругу, после чего покончил с собой. А если так, то у следствия не могут иметься ко мне претензии, не правда ли?

Представитель Министерства юстиции пододвинул ко мне прозрачную папку, в которой находился лист бумаги. Его схватил мой адвокат, внимательно прочитал и промолвил:

– Тем самым вы склоняете моего клиента к распространению фальшивой информации...

– Тем самым мы спасаем вашего клиента от пожизненного заключения, – жестко ответил тип из Министерства национальной безопасности. – Пусть он подпишет – и может быть свободен. А мы продолжим поиск подлинных убийц.

Адвокат протянул мне папку, мой взгляд выхватил некоторые слова: «Обязуется хранить молчание... В случае разглашения сведений будет нести уголовное наказание... Поддерживать официальную версию о событиях, имевших место в ночь с...»

Текст знакомый, я уже один раз, в начале сентября 1975 года, давал подобную расписку, хранящуюся сейчас где-нибудь в недрах архива НКВД-КГБ-ФСБ на Лубянской площади в Москве. То, что американцы, как и тогда Советы, приняли решение замолчать правду, по крайней мере на какое-то время, я понял практически сразу. Что же, я живу в Америке больше тридцати лет и давно понял, что слова о торжестве демократии и независимости правосудия – не более чем пропагандистский лозунг. В случае необходимости (а данный случай, по всей видимости, подпадает под эту категорию) исполнительная власть или одна из многочисленных спецслужб вмешивается в ход расследования. Но не мне жаловаться – ведь мое имя не будет упомянуто вовсе, и никто не узнает о том, какую роль сыграл я в произошедшей истории.

А, собственно, какую именно? Богатого старого болвана, оказавшегося в неурочном месте в неурочное время. О, если бы я приехал всего на несколько минут раньше.. Впрочем, если бы приехал, одним трупом оказалось бы больше и к двум жертвам прибавилась бы еще одна – моя собственная персона. Размышляя, я пытался прогнать дурные мысли, но в том-то и заключалась трагедия: в голове у меня царила полнейшая пустота, как будто кто-то всемогущий нажал на костяную клавишу выключателя – и все мои мысли исчезли.

Не вчитываясь (а на что мне адвокат, который, несмотря на старинную дружбу, дерет неимоверный гонорар), я подмахнул бумажку, которая тотчас оказалась в лапах вертлявого представителя Министерства юстиции.

– На сем вы можете быть свободны, мистер Бэскакоу, – произнес один из типов, чьих имен я не запомнил (собственно, и не собирался запоминать).

Конечно, мне было не до их имен: хотелось одного – налить чернил и плакать. Хотя чего я, кажется, эта фраза уже запатентована. Да, все смешалось в доме Облонских... то есть в моей голове смешалось. Мне оставалось лишь надеяться: вот сейчас я разомкну веки и увижу, что нахожусь в постели, и мне привиделся дурной сон, и Джи, моя милая малышка Джи, находится тут же, под боком, живая и невредимая...

Но пробуждения, конечно же, не наступило, и моя молитва к богу, в которого я никогда не верил, осталась без ответа. Ну ты, Великий и Ужасный, Повелитель Небес и Сотрясатель Земель, Главный по Жизни и Смерти, что тебе стоит выполнить одно-единственное мое желание! Многого не прошу: сделай так, чтобы Джи оказалась жива, и забери меня к себе. Ну, можешь даже не к себе, а отправь к своему пропахшему серой кузену в преисподнюю, там, по крайней мере, подберется отличное литературное общество, так что будет о чем побеседовать с умными людьми вплоть до второго пришествия. Ау, где же ты, Господь Саваоф, Иегова, Будда, Всеединая Троица, или как к тебе обращаться? Почему же ты не отвечаешь? Я ведь предлагаю отличную сделку – душу нобелевского лауреата в обмен на душу Джи. Тебе мало? Так и быть, тогда прихвати моего адвоката и этих пятерых типов, что обманывают американскую общественность, причем, конечно же, не по своей воле, а по приказу свыше – наверняка без Белого дома здесь не обошлось. Не удивлюсь, если сама Кэтрин Кросби Форрест дала негласный приказ сообщить прессе неправду. И президентшу можешь забрать, и вообще всех людей Земли, только оживи Джи! Тебе же ничего не стоит! Ты и Лазаря воскресил, и сына своего Иисуса вернул к жизни после смерти на кресте. Ну ответь же, о Боже, дай мне знак! Дай немедленно знак! Знак!

Бокал, полетев со стола, упал на пол с кошмарным треском, как будто разорвалась вакуумная бомба. Один из агентов ФБР, смахнувший его локтем, покраснел и тотчас извинился. Мой запал, достигший за секунду до этого апогея, прошел. Да, обмельчали божественные силы за последние века – раньше на небе возникали огненные буквы «Сим победиши» или из неопалимой купины вылетала голубица, вещавшая громовым голосом... Это, я понимаю, были знаки. А что получил я – разбитый вдребезги стакан и сконфуженного агента ФБР? Так то знак был или просто случайность? Или никого там наверху и в помине нет, и я, старый глупец, распинаюсь напрасно?

Я поднялся вслед за своим адвокатом и, механически попрощавшись с допрашивавшими меня личностями, двинулся к выходу. Адвокат что-то говорил, уверяя: все закончилось самым благополучным образом. Мне захотелось схватить болтливого типа за горло и трясти его до тех пор, пока господь не выполнит моей просьбы. Может, в самом деле выхватить пистолет у одного из полицейских и взять всех в заложники, требуя от Высшего Разума оживления Джи?

Но в том-то и суть, что ничего не получится. Нет, конечно, устроить захват заложников по полной программе я могу (представляю себе заголовки новостей – «Нобелевский лауреат по литературе устраивает бойню и оказывается застреленным агентами ФБР»), но какой толк... Джи мертва, и ее уже никто не вернет. Ни бог, ни черт, ни даже я, находящийся где-то посередине между этими двумя антиподами. Интересно, шевельнулась у меня еретическая мысль, а если в самом деле перестрелять всех тут, Нобелевскую премию у меня потом посмертно отберут? Или все же оставят? Гм, так как еще ни один нобелевский лауреат убийства не совершал (вернее, не был до сих пор пойман с поличным), то ответить на сей вопрос вразумительно не сможет никто.