Журнал «Если» - «Если», 2006 № 12

• Название: «Если», 2006 № 12
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: ISSN 1680-645X

Андрей МАТВЕЕВ

ТРЕТИЙ ЗНАК КИБЕРКАЛИПСИСА

Неоматриархат: общество станет поддерживать огонь в бочках, верить в пророческую силу снов и держать сильную половину на черных работах. Мужчины, задумайтесь!

Кристин Кэтрин РАШ

НЫРНУТЬ В КРУШЕНИЕ

Космический дайвинг — это не спорт, не средство обогащения. Это способ прикоснуться к истории человечества.

Николай ГОРНОВ

ФУНКЦИЯ ДУГИНА

Ваша заветная мечта осуществилась? Вспомните о том незаметном труженике, которому вы обязаны своим везением.

Артём БЕЛОГЛАЗОВ

БИМКА

И хотя он без черного уха…

Александр БАЧИЛО, Игорь ТКАЧЕНКО

БЛОГ ВСЕМОГУЩИЙ

День у героя с утра не задался. Мало того, что выгнали с работы и обстреляли, так еще и выпить не дали…

Генри Лайон ОЛДИ

ЛОДОЧНИК

Трудно найти человека в обезлюдевшем мире. Но еще сложнее найти себя.

Олег ОВЧИННИКОВ

ПЕДАНТ

Опытные переговорщики зашли в тупик, не зная, как умилостивить капризного инопланетянина.

Тимофей ОЗЕРОВ

ВОСКРЕШЕНИЕ МЛАДЕНЦЕВ

Несмотря на избитость жанра, хорошие антиутопии в кино еще возможны.

Леонид КАГАНОВ

ЗАПАХ КНИГИ

Экранизации бывают разные — синие, зеленые, красные. Как в цирке. И вообще — во всем кинематографе есть кое-что от цирка, не правда ли?

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Взята новая высота: восемь рецензий в разделе!

Дмитрий ВОЛОДИХИН

ВОТ МОЯ ДЕРЕВНЯ…

Мы ушли из Космоса, чтобы обрести «малую родину»?

ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ

«Главное всегда остается на Земле» — считают эксперты. Но трактуют этот классический тезис по-разному.

Дмитрий БАЙКАЛОВ

КОЛЛЕКТИВНЫЙ РАЗУМ ПРОТИВ

Уж сколько раз он грозился «завязать» с этой литературой! Да, писательство, видимо, это и в самом деле сильнейший наркотик, с которого нельзя просто так «соскочить». И слава Богу!

РЕЦЕНЗИИ

Каждый должен заниматься своим делом: писатель — писать, рецензент — оценивать написанное, а читатель — читать. А уж мы ему поможем выбрать правильную книгу.

КУРСОР

Толкин, Льюис и Уильямс встретятся снова… «Птицы» Хичкока прилетят вновь… Проза Булгакова прозвучит по-новому.

Сергей ЛУКЬЯНЕНКО

ВСЕ НА ШТУРМ!

Нет таких крепостей, которые писатели-фантасты не могли бы взять!

ПЕРСОНАЛИИ

Когда-то НФ писали физики и инженеры. Теперь все чаще программисты.

ПРИЗ ЧИТАТЕЛЬСКИХ СИМПАТИЙ

Редакция вновь собирает Большое жюри.

---

Тут мое внимание наконец привлек странный повторяющийся звук, вот уже пару минут доносящийся сзади. Я оглянулся и увидел, что Тимошка и его мама придумали себе новое развлечение. Тимка расстегивал молнию на сумочке, мама клала в нее конверт с билетами, Тимка закрывал сумку, мама, косясь мне в затылок, говорила «ой, где билетики?», Тимка снова открывал, мама доставала конверт, и все повторялось сначала без надежды на счастливый конец.

— Все, хватит! — сказал я, пронаблюдав эту сцену трижды, и решительно положил руку на молнию.

Тимка настороженно посмотрел на меня. В блестящих кукольных глазах я прочел осуждение. Почему незнакомый дядя прервал такую увлекательную игру?

Подумалось вдруг: какого черта я сержусь на них? Пусть костюм немного пострадал, а голова до сих пор слегка кружится — то ли от катания на слоненке, то ли от обилия напитков, вспоминать о которых в такую жару было сущим мучением. Зато эти двое, как и прочие соотечественники, еще три года смогут путешествовать в страну слонов и водопадов по упрощенной визовой системе.

— Ладно… — Я усмехнулся и убрал руку.

Малыш немедленно расстегнул молнию, мама достала конверт, и цикл повторился еще раз, с той разницей, что теперь, застегнув молнию, Тимоша опять посмотрел на меня. Очень серьезно и, как мне показалось, требовательно.

— Чего он хочет? — спросил я, еще не понимая, на что себя обрек.

— Ему нужна ваша рука, — девушка со вздохом закатила глаза. Довольно красивые, между прочим.

— Только рука? И все?

— Нет. Еще вы должны сказать «все, хватит». Иначе он не успокоится, — улыбнулась она.

Я накрыл молнию рукой и сказал:

— Ну все, хватит! Так?

Мама и сын кивнули одновременно.

Пока подошла наша очередь на регистрацию, мне пришлось повторить эту фразу восемнадцать раз.

Заняв свое место в салоне, я сразу же установил спинку кресла вертикально, пристегнулся ремнем и поднял до упора козырек пластиковой шторы, хотя хотелось как раз обратного: откинуться, расслабиться и спрятаться от льющегося в иллюминатор солнечного света. Зато теперь даже самая придирчивая стюардесса не смогла бы меня ни в чем упрекнуть, так что я имел полное право подремать, не дожидаясь взлета, и намеревался этим правом воспользоваться. Господи, какое счастье! — подумал я, закрывая глаза. Тихое шипение прокачиваемого перед взлетом кондиционера убаюкивало.

Однако наслаждаться комфортом, пусть минимальным, мне пришлось недолго.

— Видишь, какие окошки? Круглые окошки! — услышал я за спиной знакомый голос и внутренне подобрался. — Сейчас Тимоша сядет к окошку и полетит домой. Да? Как самолет гудит?

Тимоша с удовольствием замычал, и я узнал, что самолет гудит примерно так же, как шумит водопад. А еще понял, что выспаться этим утром мне, похоже, не суждено. Некоторое время в душе еще теплилась надежда, что знакомая пара пройдет мимо, но вскоре истаяла и она.

— Извините, вы не могли бы… — раздалось над ухом. — Ой, это вы?

— Да, это я. — Я открыл глаза и поморщился: надеюсь, со стороны казалось, что от солнца. — Вам, наверное, нужно место у окна?

— Если вы не против. Правда же, странно, что мы с вами…

— Ничего странного. Мы же регистрировались вместе. Теперь вместе летим, — сказал я, пряча в голосе тоску о шести часах полета, на которые возлагал большие надежды. Место у иллюминатора я уступил с легким сердцем, все равно вид из него открывался не лучший. Можно сказать — никакой.

Дождавшись, пока новые соседи усядутся, я занял кресло у прохода и закрыл глаза в надежде урвать хотя бы пару минут блаженного беспамятства.

— Тише, Тимоша, видишь, дядя спит. — Девушка перешла на шепот, который был лишь самую малость тише обычной речи, но раздражал почему-то даже больше. — А мы сейчас тихонечко посидим, посмотрим в окошечко… Что там? У-у!.. — Спустя секунду разочарование сменилось деланным восторгом. — О-о! Смотри, Тимоша, крыло! Как самолет крылышками машет?

— У-у-у-у! — сказал Тимоша, а одно из «крыльев» задело кончик моего носа.

— Ой, извините! Мы больше не будем. Тише, тише, Тимка, все! Давай лучше книжечку почитаем. Какую ты хочешь?

Ребенок что-то мяукнул, и уж не знаю по каким признакам, но мама распознала в мяуканье «Колобка».

Кстати, конец у сказки оказался совсем не таким, какой мне запомнился с детства. В новом варианте Колобку удавалось скрыться от лисы, оставив в ее пасти бог весть откуда взявшуюся палку. «А жаль, — подумал я, когда неугомонный кусок теста проделал эту операцию в четвертый или пятый раз. — Сожрала бы его, и дело с концом. А я бы немного поспал».

Наконец мама перестала читать и спросила:

— Хочешь соку? На. Вот трубочка.

Через две минуты, заполненные шелестом целлофана, я все-таки открыл глаза. Ребенок увлеченно возился с пакетиком, внутрь которого была запаяна пластиковая трубочка.

— Давай помогу, — вызвался я, отбирая у малыша пакетик. — Смотри, раз — и все. Держи свою трубочку.

Ребенок посмотрел на меня, как на убийцу Колобка, и, задрожав подбородком, отвернулся.

— Что же вы наделали! — вздохнула мама. — Он всегда достает трубочку сам. Надо было только надорвать пакетик.

— Извините, — пробормотал я. — Не знал.

— Ладно, ничего. — Она достала из сумки новый пакет яблочного сока с еще нетронутой трубочкой, которая была извлечена из целлофана по всем правилам.

Напившись, Тимка, к счастью, задремал. Мама подняла разделяющий их подлокотник и уложила голову ребенка себе на колени.

И все-таки, сколько ей, интересно? — пытался определить я, украдкой скашивая глаза. Узнать возраст ребенка было куда проще.

— Сколько вашему Тимоне? — спросил я вполголоса.

— Как вы его назвали? — неожиданно нахмурилась мама.

— Как и вы. — Я растерялся. — Тимоня.

— Только один человек называл Тимку так, — холодно сказала она, покачала головой — я с ужасом заметил, что ее подбородок тоже начинает дрожать — и ответила: — Полтора. Вернее, год и семь.

Что за день! — подумал я. Неловкость на неловкости! И пролепетал:

— Простите, я вас, кажется, чем-то…

— А мне скоро двадцать один, — невпопад ответила она, глядя исподлобья, с вызовом, потом опустила глаза и неожиданно поведала мне историю своей жизни. Ничего особенного, ни слова сверх того, о чем и так можно было догадаться по блестящим карим глазам, по кругам вокруг них и по этому ее «скоро двадцать один», но я вдруг почувствовал, что не так уж сильно хочу спать.

— Что ж это я, — спохватилась она в конце. — Тимку разбудим.

— Пусть поспит. — Я протянул руку, чтобы погладить кудрявую макушку мальчугана, но наткнулся на тонкие пальцы его мамы и снова пробормотал: — Извините.

Она кивнула и отвернулась к иллюминатору, я — в другую сторону.

Она совсем не в моем вкусе, подумал я. Слишком усталая. Слишком вся в ребенке. Мать-одиночка, по совместительству — секретарь-референт в мини-турфирме. Нет, нет… Слишком много дефисов!

Но что-то было в ней. Я так и не понял что, ни тогда, ни сейчас.

Поэтому не стану кривить душой, утверждая, что от этого случайного прикосновения между нами пробежала искра, из которой возгорелось пламя, в конце концов поглотившее… и тому подобные банальности. Лучше смалодушничаю по примеру кинорежиссера, которому нужно показать жизнь героев в развитии, но жаль тратить экранное время на незначительные подробности. Возьму и напишу по-простому, огромными буквами во весь экран:

ПРОШЛО ДВА ГОДА.

Ну, и еще пара месяцев.

— Кто там?

— Я, Тимош, — признался я под звук отпираемой задвижки. А когда спустя пять секунд дверь распахнулась, неодобрительно покачал головой. — Опять босиком!

Тимка радостно кивнул, глядя снизу вверх своими голубыми глазищами, и посторонился, пропуская меня в прихожую.

— Ну, что же ты, начинай, — вздохнул я и пробормотал себе под нос: — Снимай куртку.

— Снимай култку! — потребовал ребенок, нимало не смущенный моей подсказкой.

Я кивнул своему отражению в овальном зеркале и сделал следующий прогноз:

— Мой руки.

Иди мой луки! — сказал Тимка. — Вклютяй воду! Бели мыло!

Я послушно выполнил все требования, крикнул «хорошо» в ответ на Алёнино «ужин через десять минут», прилетевшее из кухни, и взял в руки полотенце.

— Снимай блюки! — сказал ребенок, дергая за штанину. — Надевай халат!

— А где он? — обреченно поинтересовался я.

— В спальне! — ответил Тимка и всю дорогу до места возмущенно ворчал мне в спину: — Где же есё? Ох, нитего не помнит! Эй, ты тего еле-еле плетешься?

Разумеется, возмущение малыша было бы куда сильней, если бы я забыл спросить о халате.

Все время ужина Тимошка голодным беспризорником увивался вокруг стола. Требовал: