Василий Шарлаимов - Степан и муза

• Название: Степан и муза
• Автор: Василий Шарлаимов
• Жанр: Современная проза

---

Я боязливо огляделся. Еще не хватало, чтоб окружающие восприняли слишком бурное излияние чувств Степана за проявление нетрадиционных сексуальных отношений. Но, казалось, никто не обратил внимания на новый, чересчур яркий всплеск эмоций исполина. Лишь управляющий, приподнявшись со своего места, цепким взглядом оценил дополнительный ущерб пиццерии и внес коррективы в составляемый им реестр нанесенных нами убытков.

Черноволосая девушка-официантка, лучезарно улыбаясь, собрала осколки посуды и ласковым нежным голосом поинтересовалась, не желают ли сеньоры ещё чего-либо выпить. Её бездонные, черные, на пол-лица глаза восторженно сияли и с нескрываемым вожделением пожирали раскрасневшегося гиганта. Но он, казалось, не замечал этих ярковыраженных знаков внимания и отрицательно покачал головой: «Nada»[5]. Миниатюрная девушка ещё раз одарила Степана маслянистым многообещающим взглядом и неспеша удалилась, кокетливо виляя бёдрами.

— Нет! — философски заметил мой собеседник, косясь в след «уплывающей» вдаль «Золушке». — Женщины должно быть много. Только тогда ты сможешь по-настоящему ощутить божественное, всепоглощающее счастье обладания.

Меня просто шокировало неожиданно прорвавшееся красноречие Степана.

— А стихи я завтра же отправлю Катюхе… то есть Кате. Пусть знает, что мы тоже не лыком шиты, — самодовольно ухмыльнулся он.

Шок, вызванный высокопарными словами гиганта о счастье, был ничем по сравнению с тем, что я испытал в следующую минуту.

Степан поднял руку и неожиданно для меня с произношением, которому позавидовал бы диктор В.В.С., рявкнул:

— «Wаite! The bill, please!»[6]

Я был сражен наповал, но ещё больше был ошеломлен управляющий. Он словно оцепенел от неожиданности, на его лице застыла гримаса крайней растерянности и изумления. Брови администратора удивлённо изогнулись, приподнялись и спрятались под волосами, свисающими на лоб. Но он быстро совладал с собою и, на полусогнутых ногах прытко подбежав к нашему столу, положил перед Степаном мелко исписанный листок бумаги.

— Here it is! — расплылся в льстивой улыбке управляющий и, немного подумав, добавил, — Sir!

Степан скрупулезно изучил скорбный перечень утрат пиццерии, кисло поморщился, неспеша вытащил из бокового кармана кошелек и выложил на стол требуемую сумму.

— The change is for you[7] — небрежно махнул рукой гигант. Затем он открыл другое отделение бумажника, извлек оттуда 50-долларовую купюру и положил рядом со счетом.

— Here is a little gift personally for you, as a symbol of my Motherland[8], — важно заявил Степан. Сияющий администратор рассыпался в поклонах и благодарностях.

Вдруг Степан повернул голову и неожиданно обратился ко мне:

— If you don't mind, we can go as far as King Luis' Bridge, can't we? («Если ты не против, мы могли б пойти к мосту Короля Луиша, не правда ли?». (Мост короля Луиша — достопримечательность г. Порто. Прим — англ.)

Похоже, мое лицо не было отмечено особой печатью интеллекта, и Степан больно пнул меня ногой под столом. Я с трудом стряхнул с себя оцепенение, собрал все свои скудные знания английского языка и нахально заявил:

— Yes, if you like. By the way, how far it is?[9]

— Not very far, not more then ten minutes' walk[10], — успокоил меня гигант, поднимая с пола свою сумку.

Мы встали из-за стола, а управляющий заискивающе помчался вперед, указывая нам дорогу. Когда он удалился на значительное расстояние, я нервно спросил Степана:

— Откуда ты знаешь английский?

— Да как-то хотел иммигрировать в Австралию, но это длинная история. Когда-нибудь расскажу, — вполголоса ответил Степан.

— Господи! Зачем ты дал ему так много денег? Ведь его счет убытков, как минимум, в два раза завышен. Да ещё 50 долларов сверху, — огорченно прошептал я.

— Э-э-э! — поучительно произнес гигант. — Знаю я проходимцев этого типа! Если б мы начали спорить, он тут же сдал бы нас полиции. Даже то, что мы безропотно заплатили, ещё не значит, что он этого не сделает.

Мы вышли из пиццерии на городскую площадь. У бордюра стояла полицейская машина, тревожно мигая сигнальными огнями. Двое угрюмых полицейских, не моргая, с подозрением пялились на нас. Возле них стоял пронырливый управляющий и что-то настойчиво им объяснял. Краешком уха я уловил его тихое воркование:

— ….американские туристы. Ну, немного порезвились, но за все уплатили по счету до последнего эскудо. Кстати, вполне сносно говорят по-португальски.

Мы повернули налево и вразвалочку пошли вверх по площади, с любопытством вертя по сторонам головами и с восторгом указывая друг другу на архитектурные достопримечательности и памятники старины. С реки нахлынула волна густого тумана, и полицейские с управляющим растворились в непроглядной серой пелене.

— Слава Богу! Обошлось! — облегченно вздохнул Степан.

— И все равно напрасно ты дал администратору 50 долларов, — с сожалением произнес я. — Они б тебе очень пригодились.

— Да это вовсе не деньги, — лукаво ухмыльнулся гигант. — Я же сказал, что этот маленький подарок — символ моей Родины! И отнюдь не хитрил! Это непревзойденная, виртуозная работа одесских умельцев. У меня таких ещё три штуки есть. Моя бывшая жена Любаша купила на Одесской толкучке у одного менялы 4 купюры по 50 долларов перед самой поездкой в Италию. Тёртая баба была, а так погорела!

Степан вытащил из кармана бумажник, достал оттуда 50-долларовую купюру и протянул её мне. Я взял в руки банкноту, провел пальцем по воротничку президента и по надписям, поглядел сквозь купюру на залитую светом витрину магазина.

— Знаешь, Степан! А от настоящей ничем не отличишь! Если это подделка, то искуснейшая работа гения, — с видом опытного валютчика оценил я банкноту.

— А ты внимательней посмотри на надписи и на рожу президента, — ехидно захихикал мой попутчик.

— Президент как президент! Явно без грузинской кепки! — не на шутку обиделся я. — И надписи как будто не на иврите и не на абхазском языке. И, пох-х-х-о…

Тут я поперхнулся последним словом и умолк, не веря моим глазам. На купюре четко было написано «FIVE DOLLARS», и на меня с неё издевательски-надменно глядел великий освободитель закабаленных негров Авраам Линкольн.

— Во-во! — и Степан профессорским жестом поднял вверх указательный палец. — Как эти кудесники, Паганини от монетарного искусства умудрились вместо пятерки цифру 50 пришпандорить, до сих пор не понимаю. То ли аппликация, то ли какая-то другая тонкая технология… А ведь сами 5 долларов действительно настоящие!

После праздников я увидел по телевизору репортаж, где сообщалось, что при попытке сбыта фальшивых американских долларов, в Порто был задержан член банды искусных фальшивомонетчиков. Страж порядка с экрана бодро заявил, что полиция напала на след других представителей банды, который отчетливо ведет в Соединенные Штаты Америки.

Мы медленно брели по центральной площади города. Туман неотвратимо сгущался, и редкие фигуры прохожих теряли четкость контуров, приобретая гротескные зловещие формы. В воздухе зависла мельчайшая водяная пыль. Наши волосы быстро промокли, а одежда покрылась тонким слоем влаги.

Казалось, сквозь мглу тумана к нам медленно и незримо подкрадывались тоска, печаль и безысходность, шурша своими широкими серыми плащами. Их шаркающая походка и тихий шепот леденящим ужасом сковывали наши сердца. Нервно поёживаясь, мы невольно ускорили шаг и неожиданно вышли к громадной рождественской ели у Камеры Муниципал[11]. Вершина дерева тонула в призрачном липком тумане. У подножья ели лежали громадные разноцветные коробки, перевязанные блестящими лентами и символизирующие рождественские подарки. Рядом невысокий, но стойкий, как оловянный солдатик, Пай Натал[12], героически исполнял свой благородный долг. Он умело надувал длинные тонкие разноцветные воздушные шарики и скручивал из них разнообразные диковинные фигурки. То у него получался меч-кладенец, то необычайный цветок, а то фигурка кошечки или собачки. Широко улыбаясь, весельчак в красной куртке и колпаке раздавал свои творенья восторженным ребятишкам.

Туман всё больше и больше сгущался, и встревоженные родители поспешно стали уводить детвору по домам. Пай Натал остался один, болезненно шморгая носом и пританцовывая вокруг ели. Сырость и холод проникали под полы одежд и пронизывали трепещущие тела до костей. По звукам, доносившимся от рождественского древа, трудно было понять, то ли Пай Натал отбивает мелкую чечетку, то ли щелкает зубами от холода. Его тоненькие курточка и штаны, похоже, не очень-то согревали своего хозяина. Ватная борода и парик Пай Натала слиплись, и, казалось, насквозь пропитались влагой.

— И много, много радости детишкам принесла, — с ностальгической грустью произнес Степан, глядя на ёлку. — А я ведь уже и не помню, когда в последний раз получал рождественские подарки. Это было так давно, много-много лет тому назад. В нашей жизни так много проблем, забот, тяжкого труда и так мало радости и веселья! Похоже, в погоне за деньгами мы совершенно разучились беззаботно веселиться и наслаждаться маленькими радостями нашей жизни.