Александр Панцов - Мао Цзэдун

• Название: Мао Цзэдун
• Автор: Александр Панцов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-235-02983-5

Впервые на книжном рынке России появилось самое полное и объективное издание, написанное о Мао Цзэдуне. Взяв за основу архивы китайской компартии, КПСС и международного коммунистического движения, известный китаевед, доктор исторических наук, профессор Александр Панцов так живо выстраивает картину повествования, что создается иллюзия полного присутствия на месте описываемых событий. Среди огромного количества материалов, использованных в книге, — многотомное личное дело Мао и его досье, несколько тысяч томов личных дел других революционеров Китая, а также записи бесед автора с людьми, знавшими Мао. Большая часть этих материалов публикуется впервые.

Со страниц книги Мао предстает не только политиком, но и живым человеком, со всеми его достоинствами и недостатками. Это уникальное по своей масштабности и информативности издание будет лучшим в ряду книг о «великом кормчем» Поднебесной.

---

8 конце марта 1926 года он провозгласил себя губернатором Хунани. Но укрепиться ему в столице провинции сразу не удалось. Генерал У двинул против него войска, и тот вынужден был оставить город. В этих условиях Чан Кайши сделал единственно верный ход: 19 мая он направил в Хунань один из полков НРА численностью в две тысячи человек.

Этот полк был единственным в армии Гоминьдана, во главе которого стоял коммунист (принадлежность этого человека к компартии, правда, хранилась в секрете). Звали комполка Е Тин. Младшие и средние командиры в полку тоже являлись членами КПК, равно как и несколько сот солдат. Именно этот полк, входивший в состав 4-го корпуса НРА на правах отдельного, помог Тан Шэнчжи переломить обстановку. Вслед за ним в Хунань была дислоцирована бригада 7-го корпуса, а в начале июня дивизия Тана был реорганизована в 8-й корпус НРА. Именно это и предопределило первоначальный успех Северного похода. Уже через два дня после его начала, 11 июля, совместные силы 4, 7 и 8-го корпусов вновь взяли Чаншу. После этого, в середине августа, на встрече Тан Шэнчжи с Чан Кайши было решено продолжить Северный поход двумя колоннами: западной, целью которой было взятие трехградья Ухани, и восточной, нацеленной на столицу провинции Цзянси, город Наньчан. Во главе восточной колонны встал сам Чан Кайши, во главе западной — Тан Шэнчжи. 17 августа Северный поход был продолжен240.

Началось объединение страны, но Мао по-прежнему находился в Кантоне. В родную, уже освобожденную армией НРА Хунань он приехать не смог, так как был просто завален делами. Его теперь все время приглашали в разные аудитории выступать о крестьянском движении: все ожидали массового революционного подъема в деревне. На своих курсах, где он директорствовал, Мао в течение четырех месяцев вел занятия по трем предметам: крестьянский вопрос (23 часа в неделю), просветительская работа в деревнях (9 часов) и география (4 часа). По приглашению крестьянского комитета гуандунского провинциального парткома Гоминьдана читал лекции по аграрному вопросу, истории Коминтерна и СССР на вновь открытых при этом комитете курсах инспекторов. В июле вместе со слушателями крестьянских курсов в течение недели занимался агитационно-пропагандистской работой среди крестьян на севере Гуандуна, на границе с Хунаныо, а в середине августа в уезде Хайфэн, на востоке провинции, в течение четырнадцати дней вел практические занятия. В начале же сентября выступал перед курсантами школы Вампу. Одновременно ему пришлось редактировать и готовить к изданию серию брошюр «Крестьянский вопрос» (всего планировалось издать 52 книги, однако вышли в свет 26)241.

Радикальные взгляды его не изменились. Он по-прежнему призывал к свержению всего класса дичжу, невзирая на то, что «помещичьи» сынки возглавляли армии Северного похода. «Крестьянская проблема есть центральная проблема национальной революции, — твердил он. — Если крестьяне не восстанут, не присоединятся к национальной революции и не поддержат ее, то национальная революция не добьется успеха… Если крестьяне не восстанут и не будут бороться в деревнях против привилегий феодально-патриархальных дичжу, покончить с властью милитаристов и империалистов будет невозможно». Отсюда следовал вывод: главной задачей момента должно стать «быстрое формирование крестьянского движения»242. Этому он учил своих слушателей, к этому прилагал все усилия. Омрачить раскрывавшиеся перед революцией перспективы, похоже, ничто не могло: миллионы угнетенных крестьян, казалось, были готовы к тому, чтобы сокрушить Поднебесную.

Часть IV ВИНТОВКА И ВЛАСТЬ

КРУШЕНИЕ ЕДИНОГО ФРОНТА

НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В КИТАЕ (1925–1927 гг.)

К осени 1926 года западная колонна войск НРА вышла в долину реки Янцзы, предварительно разгромив основные силы милитариста У Пэйфу в провинциях Хунань и Хубэй. 6 сентября был взят Ханьян, 7-го — Ханькоу, а 10 октября, в День Республики, — Учан. Таким образом, все трехградье Ухань оказалось в руках Национально-революционной армии. Это был один из наиболее крупных центров Китая: в нем насчитывалось около полутора миллионов жителей. Стратегическое значение имело его расположение: посреди Великой Китайской равнины, на пересечении двух наиболее важных транспортных артерией страны — текущей с запада на восток реки Янцзы и железной дороги Пекин — Чанша. Старинный город, основанный еще в конце Ханьской династии, в III веке н. э., Ухань развивался быстро. В конце XIX века он был открыт для иностранцев, основавших в Ханькоу свою концессию. Это несомненно сказалось на экономическом процветании этой части Ухани: расположенный на левом, северном, берегу Янцзы, Ханькоу превратился в важнейший коммерческий порт Центрального Китая. В нем, а также в расположенном по соседству Ханьяне выросли промышленные предприятия. Экономический подъем, однако, не сказался на политическом статусе левобережья. Центром общественной и культурной жизни трехградья всегда был и оставался Учан.

Разумеется, взятие столь важного населенного пункта можно было считать большой удачей гоминьдановской армии. В начале ноября Политический совет ЦИК ГМД принял решение перенести в Ухань из Кантона резиденцию Национального правительства, и через месяц часть министров (в основном левой ориентации) вместе с Бородиным перебрались на новое место. 1 января Ухань был официально провозглашен столицей гоминьдановского Китая1. Ближайшая победа Гоминьдана над милитаристской реакцией во всей стране становилась очевидной.

В самом начале ноября Мао Цзэдун выехал из Кантона. Однако путь его лежал не в Ухань, а в Шанхай. По решению ЦИК КПК он вновь переходил на работу в центральный аппарат партии. На этот раз ему предстояло возглавить только что созданный комитет крестьянского движения, в котором надо было бок о бок работать с самим Пэн Баем, наиболее известным организатором крестьян Гуандуна. Всего под началом Мао должно было быть шесть человек. И каждый из них успел зарекомендовать себя на партийной работе в деревне2. Но все же Мао выделялся даже на их фоне, несмотря на то, что реального опыта работы среди крестьян у него было значительно меньше, чем, например, у того же Пэн Бая. Его взгляды по крестьянским проблемам вызывали симпатию многих лидеров КПК, которые, как мы помним, сами были достаточно левацки настроены. В сентябре 1926 года, например, член Центрального бюро КПК Цюй Цюбо рекомендовал отделу пропаганды ЦИК положить в основу его работы идеи Мао, высказанные им в одной из статей по крестьянскому движению. Имелись в виду известные нам идеи борьбы крестьянства против «величайшего врага революции» «феодально-патриархального» класса дичжу. Возможно, именно Цюй Цюбо и настоял на назначении Мао секретарем комитета крестьянского движения3.

Не исключено, что кандидатуру Мао поддержал и Войтинский, который с июня 1926 года находился в Шанхае в качестве председателя вновь организованного Дальневосточного бюро ИККИ (помимо четырех сотрудников Коминтерна в бюро входили Чэнь Дусю и Цюй). С самого начала Северного похода Войтинский на свой страх и риск добивался от ЦИК КПК проведения решительной и радикальной политики в крестьянском вопросе, настаивая на форсировании аграрной революции4.

Противился ли назначению Мао генсек Чэнь Дусю, неизвестно. Скорее всего, нет: «Старик» ведь по-прежнему пользовался огромным уважением в руководстве партии, и без его согласия Мао вряд ли мог получить этот пост. Разумеется, Чэнь, сам придерживавшийся левых взглядов, как всегда, маневрировал. С одной стороны, прислушивался к левому Войтинскому, с другой — стремился заверить Сталина, что экстремизма, грозящего единому фронту, более не допустит. Вскоре после начала Северного похода, 12 июля 1926 года, Чэнь даже созвал в Шанхае еще один пленум Центрального исполкома, на котором была принята «вялая», по выражению Чжан Готао, резолюция о крестьянском движении5. Она, как и открытое обращение КПК к крестьянам, изданное в октябре 1925 года, призывала земледельцев лишь к борьбе за снижение арендной платы и ссудного процента, облегчение их налоговой эксплуатации и запрещение спекуляции. «Крестьяне! Все как один поднимайтесь на борьбу против продажных чиновников, тухао и лешэнь, против непосильных налогов и бесчисленных поборов, взимаемых милитаристскими правительствами!» — говорилось в резолюции6. И только! Ни Цюй Цюбо, ни Чжан Готао, ни Тань Пиншаню, ни многим другим коммунистам это не нравилось. В оппозицию генсеку в то время встал даже его собственный сын, Чэнь Яньнянь («Сяо Чэнь» — «Маленький Чэнь», как его называли в партии), возглавлявший крупнейшую на тот момент провинциальную организацию КПК — гуандунскую. Он и его товарищи подчеркивали, что «резолюция Ц[И]К о крестьянах не была основательной». Они требовали, чтобы «по мере успешного развития Северного похода» был выдвинут «лозунг аграрной революции: „распределение земли между крестьянами“, для мобилизации крестьян на проведение похода». Но Генеральный секретарь был бессилен что-либо сделать: ведь именно он отвечал за безукоризненное проведение в жизнь сталинского курса в Китае, а потому должен был «наступать на горло собственной песни».