Глеб Бобров - Солдатская сага

• Название: Солдатская сага
• Автор: Глеб Бобров
• Издательство: Эксмо
• Жанр: О войне
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-20879-1

Эта книга — о горьком солдатском хлебе. Выжить на жестокой войне, выжить среди озверевших, сбитых в земляческие стаи сослуживцев, выжить в голоде, жажде, грязи, кишащей тифом и гепатитом — это подвиг. А если при этом еще и не сломаться, не превратиться в животное, сохранить душу незамутненной, сострадающей и любящей, да погибнуть с достоинством, до конца выполнив свой воинский долг — разве это не восхождение на крест? Разве есть что святее солдатской доли?

---

— А мы когда?

— Сразу за ними. Ты, чем трепаться, ленту бы новую поставил. Когда побежим, менять некогда будет.

— Смотри — ракета взводного.

— Вот появятся и пойдем.

Когда солдаты взвода поравнялись с «две двести тридцать», Лерчик дал единственную бывшую у него осветительную ракету, и, подхватив тяжелые ПК, друзья рванулись вниз.

* * *

— Твою мать! У вас что, повылазило?!

— Нормально, вас ждали.

— Да уж нормально! Мы тут пять минут сидим!

— Догнали бы, не маленькие!

— Идиот! Сейчас сюда «Град» влупит! — Взводный, задыхаясь на бегу, шипел от злости. — Коган, твою мать, сколько у тебя в ПК?

— Сотка!

— Выскочим на вершинку, прикрой отход! Понял?!

— Сделаем!

— Карпенка возьми. И не засиживайтесь! Больше, чем на полтинник, не отрываться! Все понял? И смотри мне, без проколов!

— Понял! Карп, ур-род, бегом сюда!

— Чого тоби?

— Взвод прикрываем!

— Добрэ.

Не успели проскочить и половину пути, как по противоположному от кишлака склону поднялась группа духов человек в десять и крепко села отряду на хвост. Теперь взводу приходилось каждый раз останавливаться, чтобы прикрыть подход двойки заслона.

Пару раз их попытались отрезать, но гаубичники не подвели, и группа все время шла по свежим, еще дымящимся, смердящим тротилом воронкам. Вначале патроны кончились у Яшки.

— Слышь, Карп! Лунту!

— Да нэма вже, ось повленты осталося.

— Давай ленту и мотай ко взводу!

— Ось тоби на! А я що буду робыты?!

— У Дмитрика еще должны быть. Давай, бегом! Я прикрою!

— Ты, Яш, обэрэжно.

— Та, да-ава-ай!

* * *

Духи навалились. Над головой творилось что-то страшное, казалось, что они, забыв о взводе, сконцентрировали весь огонь на Когане. Уже пять минут, удобно засев над обрывом, он отплевывался скупыми очередями от наседавших аллахеров. Ему никак не удавалось проскочить к своим. Уже и Карп подтянулся к нему метров на пятьдесят, от щедрот душевных поливая духов длинными веерами очередей, и взводный, чуть ли не на голову Яшке, дал несколько сигнальных ракет, а он все не мог высунуться из-под камней.

В какое-то мгновение огонь то ли ослаб, то ли переместился на кого-то другого, но он вдруг почуял — сейчас. Дав напоследок жирную очередь в нагромождение камней, Яшка сорвался с места и с диким воплем: Ка-а-а-рп, прикрой! — рванул к своим.

Промчавшись метров двадцать, он, словно уловив какой-то запредельный импульс, толчок, на миг остановился и, повернувшись, не целясь, выпустил веером еще одну длинную очередь. И тут страшный удар в грудь буквально отшвырнул его, мгновенно ставшее мягким и податливым, тело назад. Последнее, что он увидел, были его собственные ноги, промелькнувшие у него перед лицом.

* * *

Заметив, как с криком «Прикрой!» друг ринулся назад, Карпенко прицельно приложился по камням, за которыми метрах в двухстах засела навалившаяся на них группа. Потом он увидел, как Яшка остановился и, развернувшись, влепил куда-то длинную очередь, и в тот же миг его пулемет полетел вправо, а сам он, сложившись пополам, отлетел затылком вперед на пару шагов назад, успев напоследок перевернуться в воздухе.

Казалось, Карпенко на голову опрокинули ушат кипятка: с диким, звериным криком он, поднявшись во весь свой немалый рост, сплошной, непрерывной очередью стал поливать скалы перед собой. Сзади к нему мчалось несколько человек взвода, заглушая своими криками грохот его ПК. Так продолжалось несколько мгновений, пока в пулемете не кончились патроны.

Пришел черед духов. И если бы не Михай, в последний момент прыгнувший громадине Карпенко на спину и сбивший его своим весом наземь, то во взводе наверняка был бы еще один покойник. Духи, казалось, с цепи сорвались. Четыре солдата, оторвавшиеся от взвода, не могли даже высунуться из-за скал, не говоря уж о том, чтобы отстреливаться. Да у них была своя проблема — Карп.

В первое мгновение они решили, что он ранен. Словно огромный, песочно-серый медведь, он с жутким, утробным воем, вырываясь из цепких, перепуганных рук, упорно пытался вскочить на ноги. Не слыша ни сливающегося в сплошной визг свиста пуль над головой, ни крика и оплеух, которыми его пробовали привести в чувство, рядовой Карпенко бился в каком-то припадке и ни за что не хотел выпускать из ручищ свой теперь бесполезный ПК.

Тем временем взводный, прихватив Лерчика, сотворил маленькое чудо. Воспользовавшись накалом боя, они проскочили с другой стороны склона почти до самых позиций духов и, зашвыряв камни полудюжиной гранат, открыли кинжальный огонь в упор. Правда, урюки, несмотря на ощутимые потери, довольно быстро оправились от неожиданного нападения и, чуть отойдя назад, опять открыли шквальный огонь по позициям взвода.

Минутная передышка, данная ребятам, воистину оказалась спасительной. Подцепив карпенковский пулемет и самого еще не вполне пришедшего в себя Карпа, они под шумок успели проскочить метров на пятьдесят назад и присоединиться к сидевшим на относительно сильной позиции, на небольшой возвышенности, мужикам взвода. Общими усилиями им удалось прикрыть подход взводного, тащившего под руки легко задетого в ногу Лерчика.

Это был уже второй раненый во взводе, не считая, конечно, оставшегося в камнях Яшки Когана. Пока перевязывали раненых и зарывались в круговой обороне (к этому времени замешкавшийся взвод уже успели отрезать от подходившей к ним роты), положение становилось все более и более критическим.

Подтянув разрозненные отряды, духи перекрыли пути отхода по обе стороны хребта и надежно отрезали, в свою очередь, застрявшую роту. Правда, и у роты, и у взвода были довольно сильные позиции обороны, да и перевес в тяжелом автоматическом вооружении давал о себе знать, а посему духи на штурм пока не решались. Но все понимали, что этот перевес временный, — БК уже на исходе, а с таким количеством раненых ни о какой маневренности не могло быть и речи (рота тоже имела трех раненых, но, в отличие от взвода, у двоих солдат были очень тяжелые ранения).

В таком положении оставалось уповать только на помощь извне. И она, эта помощь, пришла с самой неожиданной стороны. Почти через час к перевалу пробились машины разведки. В какое-то мгновение духи враз замолчали, и на смену рокоту АКМов пришел мощный грохот орудий БМП. Под прикрытием бронемашин свежая пехота разведчиков рванула на хребет и духам не оставалось ничего другого, как отойти подальше и ограничиться огнем с дальней дистанции.

Окончательный исход боя предрешили подоспевшие вертолеты полковой эскадрильи. Выложив весь свой боекомплект на головы понемногу отходивших правоверных, вертолетчики забрали всех раненых и наиболее измотанных солдат, а две «двадцать четверки» так и остались кружить над Файзали, прикрывая отход частей.

Сколько ни искали, но тела Когана так и не нашли.

* * *

Какой-то неопределенно долгий отрезок времени он находился в лихорадочно душном и одновременно пронзительно холодном, мрачном небытии. Ничего определенного: бордово-алые всполохи, рассекающие моментально тухнущими искрами парализованное сознание; приглушенный, будто за ватной стеной, треск автоматных очередей и истошный визг идущих рикошетом пуль над головой; тупая, всепожирающая, непереносимая боль время от времени раскаленными протуберанцами спазмов пронзающая его от левого плеча до середины черепа и вновь сметающая замерзший разум.

Потом именно эти вспышки боли и привели Яшу в сознание. Осмотревшись по сторонам ничего не понимающим, заторможенным взглядом, он увидел, что, широко раскинув ноги и неестественно перекрутившись телом, лежит на дне неглубокой седловины. Дикая, останавливающая сознание боль исходила из придавленного телом левого плеча. Напрягши все свои силы, Яша сделал сверхусилие и, одним рывком перевернувшись на спину, опять провалился в черную бездну беспамятства.

Когда сознание вернулось, он, боясь пошелохнуться, медленно полез правой рукой в нагрудный карман бронежилета. С третьей попытки ему удалось мягко извлечь коробку с промедолом. Так же бережно Яша докрутил, пробивая мембрану, и снял головку с ампулы и прямо через штаны вколол ее содержимое себе в бедро.

И замер….

По застывшему от страдания телу одна за другой побежали теплые и ласковые волны. Боль в плече стала заворачиваться в какой-то мохнатый, все более и более непроницаемый кокон. Появилась способность хоть как-то осознанно мыслить.

Весь мир вокруг переменился. Нет, он не стал лучше или добрее, внутри самого Яши нечто изменилось, и он вдруг увидел, что и солнце уже не обжигает, а греет, и даже духи просто немного не правы, и не стоило им поднимать такую пальбу, а главное, он жив, что не все так безнадежно, только надо выскочить — и все будет нормально.