Анатолий Черняев - Совместный исход. 1976

• Название: Совместный исход. 1976
• Автор: Анатолий Черняев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Л.И. намекал, что он и Новый год не прочь встретить в Завидово. Только к этому времени «компания» утроилась бы, даже обеденный стол пришлось бы надставлять. Однако, мы по разным поводам начали хныкать. И в субботу, 27 декабря он неожиданно объявил, что к вечеру разъезжаемся до Нового года. Дал всем отгул и запретил являться в ЦК.

Но у нас с Карэном (скорее именно у меня) еще свой начальник.

Из интересного за три дня в ЦК перед Новым годом было, пожалуй, следующее.

Андропов представил в Политбюро записку о положении в СССР с «диссидентами». Мол, советские люди слушают радио и удивляются, почему ФКП вдруг стала на защиту Плюща и Сахарова, и вообще лает на КПСС по поводу «наличия в СССР политических заключенных». Что в связи с этим делать, в записке ответа нет. И получается, что внутренний замысел, как мне показалось, состоял в том, чтобы оправдаться перед ЦК за то, что, несмотря на протесты со стороны партнеров по разрядке, приходится «продолжать сажать». В документе были любопытные данные: за последние 10 лет за антисоветскую деятельность арестовано около 1500 человек. Когда в 1954 году Хрущев объявил на весь мир, что в СССР нет политзаключенных, их было не меньше 1400. В 1976 году насчитывалось около 850 политзаключенных, из них 261 - за антисоветскую пропаганду. Поразила меня цифра: в стране 68000 «профилактированных», то есть тех, кого вызывали в КГБ и предупреждали «о недопустимости» их деятельности. Предупреждено вскрытых через «проникновение» свыше 1800 антисоветских групп и организаций. Вообще же, по мнению Андропова, в Советском Союзе - сотни тысяч людей, которые либо действуют, либо готовы (при подходящих обстоятельствах) действовать против советской власти.

6 января 76 г.

На Новый год моя секретарша ездила в Кострому на свадьбу дочери своего мужа. Спрашиваю:

- Как там?

- Плохо.

- Что так?

- В магазинах ничего нет.

- Как нет?

- Так вот. Ржавая селедка. Консервы - «борщ, «щи», знаете? У нас в Москве они годами на полках валяются. Там тоже их никто не берет. Никаких колбас, вообще ничего мясного. Когда мясо появляется, - давка. Сыр - только костромской, но говорят, не тот, что в Москве. У мужа там много родных и знакомых. За неделю мы обошли несколько домов и везде угощали солеными огурцами, квашенной капустой и грибами, т.е. тем, что летом запасли на огородах и в лесу. Как они там живут!

Меня этот рассказ поразил. Ведь речь идет об областном центре с 600.000 населением, в 400 км. от Москвы! О каком энтузиазме может идти речь, о каких идеях?

О Загладине. Он то и дело мелькает на страницах буржуазной печати. Вчера в «Монде» прочел: передовая и большая корреспонденция - о положении в комдвижении Европы в связи с декабрьской Рабочей группой 15-19 декабря в Берлине. Загладин представлен как «ближайший советник Брежнева», его роїіе-рагоіе. В этом смысле представлена и его поездка в Рим, встреча с Берлингуэром. Дело изображается так, будто Загладин всюду осуществляет прямые указания Брежнева, который-де решил пойти на уступки итальянцам, французам, югославам, румынам, чтобы конференция все-таки состоялась. Однако, мол, уступки делаются de facto таким образом, чтобы не поймали на слове и не уличили «в отступлении от принципов». Условие, мол, только одно - чтоб коммунисты оставались коммунистами. Но что это означает, никто сказать уже не может. Газета ехидно советует собрать коммунистов Востока и Запада на коллоквиум с одним вопросом: «Что такое социализм?»

Брежнев-де пошел на уступки не сразу, а после того, как убедился (в ходе подготовительных встреч к европейской конференции), что иначе КПСС не будет иметь ни этой конференции, ни тем более всемирного Совещания.

Знали бы они, какая ситуация на самом деле! Что Брежнев в общем-то не имеет никакого касательства ко всем многочисленным эволюциям Загладина, выслушивает его, если вообще слушает, со скучающим видом, никак не реагируя. Именно так это выглядело в Завидове, когда сразу после Рима и Берлина Загладин за завтраком пытался изложить свои «итоги» и соображения. Брежнев, то и дело перекидываясь шуточками с женщинами и егерем, просто не слушал. Было такое впечатление, что то, что повествовал Загладин за столом, его никак не интересует и вообще не для него предназначено, а так - соседям по столу.

По поводу художеств Марше Брежнев высказался только раз, походя, жалуясь, что плохо спит и что «всякая информация задавила, а я еще должен волноваться, почему Марше с ума сходит!»

В другой раз, за рабочим столом, когда ему доложили, что французы просят ответа о составе делегации КПСС на их XXII съезд, он заметил: «А надо бы их проучить» (имея в виду

- снизить уровень делегации).

10 января 76 г.

Началась лихорадка подготовки к совещанию Секретарей ЦК соцстран (27-28 января в Варшаве). Б.Н. опять хочет «поразить мир». Суета его смешна на фоне: а) изложенного выше отношения к нему Брежнева. Не светит ему стать членом Политбюро, дай Бог удержаться на нынешнем уровне. Хотя (а может быть и поэтому!) антикоммунистическая желтая печать продолжает публиковать статьи, в которых Пономарев изображается главой могущественного органа (Международного отдела ЦК), который выше и сильнее КГБ и который дирижирует всеми тайными революционными операциями в мире, финансирует и подчиняет всех, кого можно, советским интересам и политике.

б) По причине того, что процесс ликвидации традиционного МКД стал явным и приобрел, как говорят, необратимый характер. Итальянцы, правда, «извинились» за интерпелляцию в парламенте по поводу Сахарова (после нашего представления). Но - они просто умнее и деликатнее Марше, они понимают, что с Советским Союзом им ссориться невыгодно. А Марше «жмет дальше».

Компартии соцстран ждут от нас каких-то объяснений, поэтому они и настояли на совещании в Варшаве. Оно будет посвящено координации внешней пропаганды после Хельсинки. Но мы там ничего не можем говорить по существу положения в МКД, так как там будут румыны! Да и что толку, если говорить в «нашем традиционном духе»?

12 января 76 г.

Сегодня с консультантами Отдела готовили речь Б.Н.'а к Варшавскому совещанию. А вечером он вызвал меня и надиктовал стенографистке «свой подход» - куча банальностей. И опять раздираем противоречиями: с одной стороны, ему хочется учить братские партии бдительности по случаю накопления «монбланов оружия» (его термин), а с другой стороны, вот-вот будет в Москве Киссинджер и заранее можно предсказать, что его встречи с Генсеком будут «позитивными и консультативными».

С одной стороны, ему хочется что-то сказать о бяках Марше и Берлингуэре, с другой

- он понимает, что румыны сразу им об этом донесут и будет предсъездовский скандал.

Встречался с Дроздовым (бывший советник в Париже, теперь наш референт) - информация для ЦК «об отрицательных явлениях в политике ФКП». Все приглажено и отнесено на счет субъективистского подхода Марше. И ничего по существу явления.

Читаю протоколы Секретариата ЦК (мне их дают каждую неделю) - 95 % о награждении предприятий, людей и о «приветствии Генерального Секретаря» тому или иному предприятию, стройке и т.д. Остальное - о перемещениях кадров. И редко какой-нибудь принципиальный вопрос внутренней или внешней политики.

Узнал о замечаниях ЦК КПСС на проект новой программы СЕПГ. Со всеми замечаниями Хоннекер «с благодарностью» согласился, кроме одного - упомянуть о политике «размежевания» с ФРГ. Довольно жестко возражал, поддерживаемый Хагером и Аксеном, не называя подлинной причины несогласия.

Б. Н. со сов Загладина, который звонил ему из Завидово, сообщил, что там состоялось сплошное чтение текста Отчетного доклада к съезду. И будто бы Генеральному вновь очень понравилась та часть международного раздела, которая посвящена «третьему миру» и революционному процессу (т.е. Брутенц-Черняев), а кусок о соцстранах он якобы велел Александрову переписать. При этом - в противоречии с тем, что Брежнев будто бы, взяв большой фломастер, начертал на всем международном разделе: «Принимаю!», - Загладин настраивал Б.Н. (если ему пришлют на просмотр) «поднимать уровень». Я предупредил Б.Н.'а об опасности вторгаться в текст с «принципиальными» возражениями на данной стадии. Я и по существу считаю, что всякая пономаризация текста Отчетного доклада политически вредна.

14 января 76 г.

Был у меня Янош Берец - зав. международным отделом ЦК ВСРП. Поговорили о социал-демократии, о конференции в Будапеште по социал-демократии, которая опять откладывается на май.

Спрашивал наше мнение о Декларации Марше-Берлингуэр. В ответ - травил баланду. Сообщил, правда, что мы делаем «представления» в закрытом порядке по поводу активности Марше насчет диссидентов, а вообще-де наш ЦК «этого вопроса» не обсуждал и мы не намерены перед своим съездом заваривать кашу, не хотим превращать съезд в трибуну раскола. Вообще же, мол, Бог бы с ними - пусть попробуют свой демократический путь, посмотрим, что они будут делать, придя к власти, например, со своими фашистами и т.п. Если б только они не лаяли на нас, на тот фундамент, созданный нашими усилиями и жертвами, - мы бы вообще не стали бы и думать о «теоретическом» публичном опровержении их намерений. Мы, мол, хотим только справедливости: не будь нас, всех наших ошибок, провалов и достижений, нашего драматического опыта, они не могли бы не только болтать подобное, но им бы и в голову не пришел их «демократический путь».