Борис Краевский - Когда играют дельфины…

• Название: Когда играют дельфины…
• Автор: Борис Краевский
• Издательство: Военное издательство Министерства обороны Союза ССР
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1958

Отсутствуют страницы 49–50, 111–112

---

— А что, кэп, не пора ли спускать мою посудинку? — прервал невеселые думы Нельсона невзрачный молодой человек. — Мы уже подходим к месту.

— Слушаюсь, — мистер Кинли, — буркнул Нельсон.

Шхуна замедлила ход и скоро остановилась, лениво покачиваясь на пологой волне.

Функции капитана Нельсона перешли на время к невзрачному молодому человеку. По его команде матросы сняли заднюю стенку баковой надстройки и выкатили оттуда на тележке крохотное изящное суденышко. Не больше двух с половиной метров длины, узкое, стремительное, оно напоминало дорогую игрушку. Зеленовато-серый корпус кораблика без единого выступа, с тщательно зализанными линиями, говорил о том, что он предназначен для подводного плавания. Его правильнее всего было бы назвать подводным мотоциклом, так как пловец, управляющий им, мог сидеть как бы верхом, поставив ноги в специальные углубления в корпусе. Перед сиденьем водителя, на вмонтированном в корпус щите, виднелось несколько циферблатов с множеством стрелок, полдюжины ручек и рычажков, а также белый квадратик морской карты, закрытой сверху прозрачной плексигласовой пластинкой. Рядом с картой поблескивал на солнце маленький экран. Над всем этим возвышалась полуметровая абсолютно прозрачная трубка перископа.

Миниатюрную подлодку осторожно подвезли к правому борту шхуны, и через минуту она повисла на талях. Джон Кинли, невзрачный молодой человек, успевший к тому времени переодеться в легкий водолазный костюм, взобрался с помощью матросов в седло, закрепил ноги, проверил клапан сжатого воздуха, баллон с которым находился в корпусе суденышка, привинтил к нему резиновый шланг для подачи воздуха в маску и, наконец, взмахнул рукой. Заскрипели, потравливая тросы, блоки, и игрушечный кораблик закачался на воде. Отцепившись, он глухо заворчал двигателем и стал медленно удаляться от шхуны. Затем суденышко слегка опустило нос, корма на мгновение приподнялась над поверхностью моря, и подводный мотоцикл скрылся в зеленоватой глубине.

Джон Кинли, погрузившись на десятиметровую глубину, выровнял лодку и взглянул на пляшущие стрелки приборов. Несколько движений ногами, и суденышко, слегка наклонившись, плавно покатилось вправо. Курс взят.

Кинли нажал кнопку, перед ним выдвинулся прозрачный щиток обтекателя. Теперь нужно только сидеть и ждать, когда «посудинка», как Джон называл свою лодку, доставит его на место. Он поерзал на сиденье, устраиваясь поудобнее, и оглянулся по сторонам. Над головой колыхалось свинцово-мутное зеркало поверхности моря. Набегающие пологие волны бросали на лодку длинные колеблющиеся тени. Справа и слева уходила в зеленоватую даль пронизанная солнечными лучами толща воды, внизу темнела бездонная морская пучина. Изредка вдалеке мелькали шустрые стайки рыб, но близко к лодке не подплывали, словно понимая, что шумящее, как невиданный дельфин, подводное чудище лучше обойти стороной.

Вся эта несколько однообразная картина подводного царства была хорошо знакома Джону Кинли. Недаром он одним из первых на флоте освоил акваланг — замечательное изобретение французских моряков Кусто и Дюма. Нырять с аквалангом было куда интереснее, чем плавать на этой лодке. Там резиновые ласты на ступнях ног и миниатюрные баллоны со сжатым воздухом делали Джона почти рыбой. Не одну сотню часов провел он в море, плавая на таких глубинах, о которых этой «посудинке» и мечтать не приходится. Но именно слава лучшего ныряльщика, которой Кинли так гордился, и сыграла с ним дурную шутку. Получив приказ явиться в распоряжение адмирала Майлса, Джон подумал, что его ожидают какие-то необыкновенные приключения, причем обязательно под водой и, конечно, связанные с его любимым аквалангом. Не зря же о ведомстве адмирала ходили на флоте самые необыкновенные слухи! Однако случилось иначе. Любимое дело пришлось забросить.

Джон был прикомандирован к профессору Ренуару, который руководил постройкой уникального подводного мотоцикла с водометным двигателем, шум которого в мельчайших подробностях имитировал шум плывущего дельфина. Когда суденышко было готово, начались испытания, пробные погружения, опытные выходы в море. Джону пришлось овладеть искусством подводного фотографирования, учиться скрыто подходить к объекту, строго выдерживать перископную глубину, что для такой маленькой подводной лодки было довольно сложно. Так прошло несколько месяцев. Наконец, Джона Кинли познакомили с капитаном Нельсоном, погрузили «посудинку» на шхуну, и для бывалого водолаза начались скучные, серенькие будни. Он ходил на своей «посудинке» в советские территориальные воды, фотографировал корабли, а в промежутках между такими подводными прогулками сидел в своей каюте, к слову сказать, лучшей на шхуне, и пил. Да, пил, и это было самое неприятное! Джон знал, ныряльщику пить нельзя, человек, организм которого отравлен алкоголем, не может быть — хорошим подводным спортсменом. Но, несмотря на это, в углу каюты, за койкой, росла гора пустых бутылок.

Пил Джон Кинли от тоски, от одиночества и еще от какого-то неприятного и непонятного чувства, которое владело им последнее время. Это не было страхом, ибо Джон никогда не был трусом, да и бояться было, по существу, нечего. С поверхности моря чуть выступающий над водой прозрачный перископ лодки заметить невозможно. Гидрофоны советских кораблей Джону не страшны — для них он всего лишь дельфин. Да и разглядеть крохотное суденышко с высоко летящего самолета тоже очень трудно. Не смущало Джона и то, что он по сути дела превратился в обыкновенного шпиона. В конце концов это не так важно, да и платят неплохо.

Только один раз Джону Кинли стало не по себе. Это случилось во время первого «боевого» выхода в советские воды. В тот день мощная оптика перископа передала на экран видоискателя носовой мостик эсминца. Джон сдвинул до отказа рукоятку увеличения — и мостик оказался совсем рядом. Там, широко расставив ноги, стоял высокий русский матрос. Освещенное солнцем лицо его было красиво, спокойно и мужественно. Джон невольно подумал, что с таким парнем, наверное, неплохо дружить. Подумал и тут же рассмеялся: какая чепуха! Дружить! Интересно, как повел бы себя этот русский, если бы узнал, что он, Джон Кинли, тайно фотографирует его корабль? Джон поспешно крутанул рукоятку: мостик эсминца вместе с высоким моряком отодвинулся вдаль и медленно ушел из кадра. Фотоснимок не удался.

С этого момента и почувствовал Джон какое-то неясное беспокойство, не покидавшее его ни на минуту и исчезавшее только после четвертого стаканчика виски…

Джон Кинли взглянул на часы. До выхода русского крейсера оставалось еще полчаса, а до места, где лодка должна была остановиться и ждать корабль, всего несколько минут. Джон еще раз определился (осторожность прежде всего): остановил лодку в трех метрах от поверхности и нажал кнопку перископа. Из полуметрового отростка плексигласовой трубы медленно поползла вверх прозрачная штанга, и через секунду на щитке засветился экран, напоминающий кинескоп небольшого телевизора. Джон увидел спокойное, чуть колышущееся море, слева покачивались на волне несколько морских катеров-охотников. Оттуда и должен был показаться тот самый корабль, из-за которого Джону Кинли пришлось совершить сегодняшнюю подводную прогулку. В том, что это будет именно безопасная прогулка, какими были все предыдущие, Джон не сомневался ни минуты. Он опустил перископ и стал ждать.

Крейсер пришел вовремя. Когда Кинли вновь взглянул на поверхность моря стеклянным глазом перископа, крейсер, неся на форштевне пенный бурун, был уже недалеко. Решительная минута приближалась. Когда до корабля осталось не больше двух кабельтовов, Джон, не выпуская крейсера из поля зрения перископа, спустил затвор автоматического фотоаппарата. Изображение могучего корабля, схваченное линзами перископа, с помощью сложной оптической системы увеличивалось и передавалось по плексигласовой трубе вниз, туда, где в корпусе лодки был смонтирован сложный аппарат с непрерывно бегущей высокочувствительной фотопленкой. Десятки метров этой пленки после соответствующей обработки расскажут специалистам о новом корабле очень много, не меньше, чем смог бы рассказать шпион, побывавший на его палубе.

Пройдя мимо, крейсер развел волну, и она захлестнула объектив перископа. По экрану перед глазами Джона, искажая очертания уходящего крейсера, потянулись змеевидные линии и подтеки. Очередной сеанс гидрофотосъемки кончился. Можно возвращаться домой. Джон Кинли потянулся к щитку управления…

* * *

В то время, когда подводный мотоцикл Джона, распугивая рыб, пробирался в советские территориальные воды, майор Страхов, капитан-лейтенант Нестеренко и старшина первой статьи Шеврюк сидели в тесной раскаленной солнцем кабине вертолета. Двигатель аппарата не спеша раскручивал эластичные лопасти огромного винта. Рассекая воздух, они свистели, шипели, и сквозь этот шум Страхов еле слышал в наушниках радиотелефона далекий, словно приглушенный голос Фролова.