Сергей Голяков - Рихард Зорге - Подвиг и трагедия разведчика

• Название: Рихард Зорге - Подвиг и трагедия разведчика
• Автор: Сергей Голяков
• Жанр: История

---

Надежным оружием его были не пистолет с разрывными пулями, не плащ и кинжал, а именно умение работать за столом, пытливость, внимательность и наблюдательность. Не просветление, не импульс, а кропотливое собирание разрозненных сведений и фактов, в результате чего происходит переход количества в качество и обрисовывается единственно точная оценка происходящих событий и прогноз на будущее. Разве не так же и врач, обследуя больного, ставит точный диагноз?..

И еще, оглядываясь на пройденное, он может сказать самому себе: он был бескорыстно верен великому делу — тому единственному, которому посвятил всю свою жизнь. Да, жизнь его была нелегка. Немного выпало на его долю тех радостей и благ, за которые обычно и ценит ее большинство людей. Однако полная лишений, тревог и опасностей, она все равно была счастливой, как это ни парадоксально. "Путник, в Спарту придя, поведай, что все мы здесь пали в долгой неравной борьбе, волю отчизны храня…". Вот и эти его строки, подобно надписи на памятнике спартанцам, павшим у Фермопил, должны, непременно должны остаться свидетельством для них — для тех незнакомых ему, которые обязательно прочтут и поймут, во имя чего боролись и отдали свою жизнь его товарищи и он сам…

…Глаза привыкли к полумраку. Сердце — к изнуряющей духоте. Запястья закованы в наручники. Их не снимают даже в кабинете следователя. Рихард уже не обращает внимания на жесткую тяжесть металлических колец. Он склоняется над откидной доской-столом и пишет. Неторопливо, погруженный в себя, сосредоточенный на самом главном:

"Все, что я предпринимал в жизни, тот путь, которым я шел, все было обусловлено тем решением, которое я принял 25 лет назад.

…И сейчас, встречая третий год Второй мировой войны, а в особенности имея в виду германо-советскую войну, я еще более укрепился в своей уверенности в том, что мое решение, принятое 25 лет назад, было правильным. Об этом я заявляю со всей решительностью, продумав все, что случилось со мной за эти 25 лет, и в особенности за последний год…".

Он отложил перо. Может быть, вот-вот скрипнет дверь и войдет начальник тюрьмы. Ну что ж… В душе его нет смятения и страха, хотя он никогда еще так не жаждал жизни, ветра и солнца. Но все равно: если бы мог он тогда, 25 лет назад, заглянуть в свое будущее и увидеть этот сумрак камеры, наручники на запястьях — он все равно пошел бы по жизни этим путем.

Глава I

Китай. Соратники

…Постепенно приближался момент, когда я должен был отказаться от позиции стороннего наблюдателя и принять окончательное решение.

Р. Зорге

Первые шаги резидента в Шанхае

— Павел Иванович ждет вас в десять ноль-ноль…

Рихард вышел из дому и по старым московским улочкам стал выбираться на бульвары. Было раннее октябрьское утро 1929 года.

Павел Иванович приглашал его к себе во второй раз. Значит, решение уже принято. И, может быть, этот день — один из последних перед долгой разлукой с Москвой, с Катей, с друзьями, со всем, что вмещает в себя слово "Родина".

Что ж, он сам решил. Сам настаивал…

Ветер наметал из палисадников хрустящие желтые листья. Потрескивал ледок между булыжниками мостовой. Рихард не торопился: до назначенного часа времени еще много, а он любил точность — ни на минуту раньше, ни на минуту позже. К этому его приучили годы конспиративной работы в подполье. Он шагал и внимательно, с особой остротой, как смотрят на дорогое сердцу перед долгой разлукой, вбирал в себя картины этого утра.

Ватага ребят сломя голову неслась в школу. Дворник с медной бляхой на фартуке шаркал метлой по тротуару. Молоденькая мамаша уже выкатила коляску: спать, спать на морозце! Да, у всех свои заботы…

На рекламной тумбе аршинными буквами: "Премьера. Лучший фильм сезона: "Обломок империи". Эпопея в 6 частях. Картину сопровождает симфонический оркестр в составе 30 музыкантов". Рядом другой плакат: "Кооперативное товарищество "Современник" предлагает новинку 1929 года: графолог-эксперт Зуев-Инсаров определяет по почерку характер, умственное и волевое развитие, творческие способности, слабые стороны личности". Вот удалец!.. Рихард даже постоял у этого объявления. "Надо же придумать такое! Может, сходить с Катей к этому эксперту шутки ради?..".

Вчера он сказал Кате: "Наверное, скоро уеду". Она насторожилась. Весь вечер молчала.

Несколько месяцев назад друг Вилли привел его к Кате в ее маленькую полуподвальную комнату, заваленную книгами. "Знакомьтесь. Публицист Рихард Зорге. Наша очаровательная Катюша. Вам предстоит, Катюша, научить этого публициста правильно говорить по-русски, если вы не возражаете". Они стали регулярно заниматься русским языком. Потом Катя познакомила его со своими друзьями. Все чаще они вместе проводили вечера. Беседовали о многом. Он узнал, что три года назад Катя окончила в Ленинграде институт сценического искусства, начала с блеском выступать в спектаклях. Вышла замуж. Муж тяжело заболел и умер. Она оставила сцену и пошла работать на завод аппаратчицей. Сказала: "Страна трудится — и я должна трудиться…". Работает. Дает уроки…

Как он хочет, чтобы Катя была счастлива! Вправе ли он войти в ее жизнь?

Но вот в памяти события последнего времени.

19 октября в Москве, на собрании партячейки Рихард рассказывал о своей жизни:

— В девятьсот семнадцатом году вступил в независимую социал-демократическую партию Германии. В девятьсот восемнадцатом участвовал в восстании в Киле. По заданию партийного комитета переехал в Гамбург, участвовал в создании организации студенческой молодежи. В девятнадцатом вступил в коммунистическую партию Германии. Работал в Рейнской области, был избран членом городского комитета КПГ в Аахене. В двадцатом году участвовал в подавлении капповского путча. В двадцать первом был преподавателем партийной школы, редактором партийной газеты в Золингене. Затем работал в Берлине, в Центральном комитете партии. В двадцать четвертом году участвовал в работе IX съезда КПГ…

Как скупо: даты, партийные задания, города… Надо бы рассказать подробно, как было. С того самого дня на борту парохода "Санта-Мария". Всегда, когда он вспоминал, с чего все началось, мысль возвращала его на палубу "Санта-Марии". Он видел искрящуюся под солнцем морскую синь, надраенную до белизны палубу, едва обозначившийся по горизонту берег Германии. Рихард с друзьями — все семнадцати- и восемнадцатилетние парни возвращались из каникулярного путешествия по Швеции. Дурачились на палубе, боролись, орали песни, опьяненные морским бризом, солнцем, молодостью. И вдруг их гвалт оборвал громкий голос: "Сегодня правительство Германии объявило войну России". Это было 1 августа 1914 года.

Той весной Рихард оканчивал школу, ему предстояло только сдать выпускные экзамены. Да разве до них было! Улицы Берлина гремели медью военных оркестров. Газетные страницы исполосовали воинственные аншлаги. Генералы и министры, "отцы нации", благословляли юных зигфридов на битвы "во славу кайзера и великой Германии". И Рихард, даже не сказав родным, записался добровольцем в вильгельмовскую армию.

Шесть недель торопливой подготовки в военной школе под Берлином — и вот уже эшелоны ликующих, возбужденных предстоящими подвигами новобранцев мчались на фронт. Рихард — рядовой полка полевой артиллерии. Разве можно сравнить это мужское братство со скукой школьных классов, нудным спряжением глаголов и оскорбительным высокомерием учителей? Теперь они, сами бывшие школьники, — цвет и гордость нации! И даже шедшие им навстречу первые эшелоны с изувеченными соотечественниками лишь сильнее разжигали воображение.

Пароход. Северное море. Высадка на земле Бельгии. Прямо из эшелона их бросили в жестокий бой у реки Изер. Дождь. Дым. Грязь. Кровь. Душераздирающие, животные крики изувеченных мальчишек, которые еще вчера горланили победные марши.

В затишье между атаками, у первых братских могил — смятенные мысли: зачем все это, во имя чего? С каждым днем, с каждым боем рассеивался "патриотический" угар. Кому нужна эта бойня? Эти бессмысленные смерти? Кому нужны река Изер, река Ипр, эти поля Фландрии, деревушки, в которых жители говорили на чужом языке и смотрели на тебя ненавидящими глазами?

Рихард взывал к авторитету великих. В школе он увлекался историей, философией, читал и перечитывал Гёте, Шиллера, Лессинга, Канта. Сосредоточенностью и аналитическим умом он выделялся среди одноклассников, и его даже прозвали "премьер-министром". Но, оказавшись в залитом водой окопе, "премьер-министр" не мог найти ответа на простой вопрос: зачем, во имя чего они здесь? Мысль работала, и вопросы обретали более завершенную форму: "Каковы скрытые побудительные мотивы, приведшие к этой новой войне?.. Кто ценой человеческих жизней стремится овладеть этими землями?.." Не знали подлинных целей войны и его товарищи-фронтовики.