Dok - Мы из Кронштадта. Подотдел очистки коммунхоза

• Название: Мы из Кронштадта. Подотдел очистки коммунхоза
• Автор: Dok
• Жанр: Ужасы и Мистика

Питер. Кронштадт. Лето.

---

– И откуда это тебе все эти тонкости известны? – весьма ледяным тоном спрашивает подобравшаяся Надежда.

Давлюсь кофе, которое только что начал пить и в очередной раз выслушиваю свой внутренний голос: «Чуешь, какой я хороший – что ни скажу – никто кроме тебя не слышит. А ты как помелом бряк бряк. Язык без костей в тридцать локтей!»

– Я это в Интернете прочитал. Предупрежден – значит вооружен! – и честным взглядом смотрю в самый точный детектор лжи – женские пытливые глаза.

– Надо же и впрямь не врешь! – удивленно отмечает успокоившаяся любовница.

Внутренний голос тут же ехидно заявляет о себе: «Конечно, правда. Когда сам пишешь – сам же и читаешь. Не мог же ты написать не читая… Но молодец. Выкрутился. А сейчас перехватывай инициативу, атакуй!»

Дельный совет. Потому тут же спрашиваю успокоившуюся Надежду: «А ты ревнивая, однако?»

Она как-то удивленно задумывается.

– Странно как-то… Да, наверное. Хотя скорее нет. Но ведь обидно же?

– Обидно.

– Ты о чем?

– Сюшь, ничиго нэ сдэлал. Зашол только, да! – пытаясь подражать незабвенному товарищу Саахову, говорю я в ответ.

Надежда вопросительно смотрит поверх чашки с кофе.

– Ну, это я в смысле, что ревнивый человек – мрак и печаль для окружающих. Я с некоторых пор вообще ревнивых считаю сумасшедшими. Или сильно-сильно закомплексованными.

– Чей-то муж побил? – с лицемерной участливостью ехидно спрашивает девушка, только вот глаза у нее становятся чуток более встревоженными что ли…

– Не, этого не бывало. Мы же интеллигентные люди! Тем более, что я давно приучен – как муж в дверь, так я его табуреткой по башке. Не, тут все отработано, долголетняя практика, отточенные приемы, да и табуретку я всегда с собой приношу. И сейчас – вон видишь, стоит на боевом посту – указываю пальцем на тяжеленное дубовое чудовище, доставшееся нам в наследство вместе с квартирой.

Надя облегченно улыбается. Что-что, а эту табуретку она отлично помнит, ухитрилась ссадить об нее колено в первый же день. Я еще на грохот и брань выскочил, полюбовался, как соседка на одной ноге скакать умеет.

– А сам ты ревнивый? – спрашивает она меня.

– Неа.

– Что, совсем – совсем «неа»? – удивляется Надя.

– Конечно. Тут ведь все просто.

– Да? Расскажи, пожалуйста! – она по-школьному складывает аккуратно руки на краешке подноса, как на парте и внимательно смотрит взглядом восхищенной первоклассницы – отличницы. Полное впечатление несколько смазывают обнаженные груди, нахально торчащие сосками и сбивающие меня с полета мысли.

– Кгм… так вот… значит все просто… («а ты смотри в глаза» – выручает дельным советом внутренний голос), так вот все просто – ревность ощущение того, что кто-то лучше тебя.

– Меня? – голоском примерной ученицы переспрашивает Надежда.

– Смотря, чья ревность. Если ревность твоя – то тебя, если моя – то меня. Записала?

– Ага. Кто-то лучше тебя. Очень обидно.

– А вот и нет. Если твердо убежден, что лучше тебя никого быть не может – все гораздо легче. И если променяли – то дуры набитые. Как тот балбес из байки, что коня на гуся поменял. Вот пусть с гусем и живут.

– И помогает? Что, не бросали никогда? И сам не бросал? – и она старательно хлопает ресницами.

– Как-то ты слишком заинтересованно спрашиваешь.

– Да слыхала, было дело, что уж одна-то девушка у тебя была. Не хотелось бы встречать ее табуреткой.

А, вон оно что! Видимо Надежда не относится к тем, кто считает, что секс – еще не повод для знакомства. Ну, вообще-то я и сам такой. По-моему уж куда как повод.

– Тут, понимаешь ли, дело такое, что собственно мы решили отдохнуть друг от друга. Подумать, так сказать в отдалении.

– Что, все покрылось льдом? Сгорело огнем и замерзло? – пытается по старой женской привычке разобраться досконально в такой тонкой и запутанной материи, как человеческие отношения Надежда.

– Ни то, ни другое. Отношения были теплые, даже не горячие, а сейчас стали совсем тепловатыми. Ну, в общем как в той шуточке, в которой говорится о паре. Они счастливы, хотя такие разные – она любит шумные компании, а он наоборот обожает почитать в уединении, она обожает горы, а его тошнит от высоты, она в восторге от хэви-металла, а ему нравится кантри, но, тем не менее, они очень счастливы – он в Новороссийске, а она в Хабаровске. Как-то так.

– А ты оказывается скучный рутинер, да?

Тут мне ответить сложно. Но то, что первую проверку на детекторе лжи я прошел отлично, подвигает меня на дальнейшие свершения.

– И вовсе нет. Просто многое, что внушается, как романтика и экзотика на деле чушь свиная. Нет особого смысла бегать по кругу, выложенному граблями, если со стороны и так видно, что это за удовольствие.

– В Интернете прочитал? – и она мне смешливо подмигивает.

– Именно в нем! – честно пучу я глаза.

– И что же ты там такого начитал, разрушитель девичьих мечт? Или мечтов?

– Мечтей. Ну, вот например что любовь на сеновале, или на пушистом ковре или, например, в волнах прибоя – верх романтики.

– А это надо полагать – не так? – почему-то Надя перестает улыбаться.

Внутренний голос тревожно шепчет: «Если б у меня была красная лампочка, то я бы ей начал мигать. Не стоит ли тебе заткнуться? Что-то сильно не так!» Голос безусловно прав, будь он неладен, но сворачивать тему – не лучше получится. Выбирая слова, говорю об общеизвестном тем, кто рискнул проверить романтику на себе – про сбитые в кровь коленки и локти и потертости на крестце и лопатках у тех, кто прельстился пушистой негой ковра (про то, что попутно парочка собирает грязищу, которая почему-то находится даже в тщательно пропылесосанном ковре. Про исколотые сухими травинками спины и бока и опять же пыль и мышей. Про потертости от песочка, который есть даже в прозрачной воде…

Надя сухо благодарит за прекрасный завтрак и недвусмысленно уходит к себе в комнату. Мда… Внутренний голос может и помолчать. Я и так понимаю, что в неизвестной для меня прошлой жизни девушки было нечто. Такое нечто, что вот насчет сеновалов и ковров – не стоило мне бравировать информированностью. Не то вышло. Совсем не то.

Мда. А так хорошо началось…

Впрочем, выходим мы вместе. Надька надулась и потому молчит. Но непроизвольно старается идти в ногу. С одной стороны это признак заинтересованности девушки. Да и дуются они, кстати, чаще с теми, кто им близок, с неинтересными – как раз не обижаются. Или просто прошла где-то строевую подготовку и сейчас марширует непроизвольно, как дрессированная цирковая лошадь?

Черт ее знает, чужая душа потемки.

Ребята уже все собрались, ждем майора – он должен придти с развода и сообщить наши задачи на сегодня. Пока Фрейя радостно здоровается с нашими замечаю, что Енот непривычно серьезно советуется с Серегой, рассматривают какую-то сильно потрепанную малокалиберную винтовку весьма невзрачного вида да еще и с битой ложей. Слышу что-то вроде: «мушку, конечно, спилить, глушак вполне поставить можно и коллиматор конечно, вполне себе будет толковая вещь, дельно придумано, кста и глушаки есть подходящие».

– Самое то, спилить ему мушку, засранцу – внятно бурчит Ильяс, неприязненно поглядывая на Енота. И тут же по-сержантски цепляется, благо тот вынимая что-то из кармана уронил на пол несколько блестящих медью патрончиков к АК. Носы пуль у этих странно знакомых мне патронов покрыты черным и зеленым лаком.

Ильяс подхватывает с пола подкатившийся к его ногам патрон и тут же строго спрашивает у растеряхи откуда тот взял патроны УС. Енот уклончиво толкует про случайную счастливую находку.

Ильяс горячится: «Где взял? А ну давай в казну – на заданиях пригодится! Нам оно надо!»

Енот мнется и скрипучим голосом заводит: «Нам таки не надо, поверьте мне, Илья, оно нам совсем не надо! Шобь я жиль в Сочи и не знал прикуп!»

Снайпер не отстает: «Как это не надо! Это же УС! Нам их по счету дают. А если у тебя есть выход – то выкладывай, где и как добыть?»

Заинтересовавшийся перепалкой Андрей забирает из пальцев Ильяса патрон, осматривает его, подкидывает на руке, вертит в пальцах. Его пальцы двигаются словно сами по себе, так нежно обращаясь с медной штуковиной, что мне в голову приходит нелепое сравнение с лаской пальчиками женского соска. Нет, определенно я сегодня не в порядке, потому пока внутренний голос не ожил сразу же сравниваю с приличным – так чутко пальцами слепой мог бы читать книгу по Брайлю. Потом Андрей, хмыкнув, достает патрон 7,62х39 обычный, забрав его из рожка в моей разгрузке. Выковыривает аккуратно ножом пули из обоих – пули совершенно одинаковые. Высыпает порох из гильз на газетный лист – заряды точно идентичны, это даже я вижу. Меняет пули в гильзах местами – показывает Ильясу. Ильяс ворчит про хитропереподвыпернутых охламонов, Енот бурно и горячо оправдывается: «Он сам сказал, что ПБСа у него нет, но я объяснил, как настроить – и сказал же ему – сблизи разницы мало! А ствол мелкашки нам в самый раз!» Ильяс ворчит неразборчиво, косо посматривая на сидящую напротив Надежду, которая тоже выглядит понимающей, что тут происходит. Видно, что ее присутствие оказывает сдерживающее влияние на речевую функцию снайпера. Андрей же откровенно посмеивается. Оживший Енот самодовольно заявляет: «У меня еще „со смещенным центром тяжести“ есть, целая пачка… вот…» И он гордо показывает на ладони вполне обычную открытую пачку патронов. Вид у них совершенно феерический, потому что носики пуль выкрашены как аэродромная колбаса для определения силы и направления ветра, в бело – розовые полоски. Сразу же в голову приходят идиотские мысли о том, что такими пулями надо стрелять из розового автомата. Ильяс все – таки не удержавшись матерится, все ржут. Курсант Званцев по прозвищу Рукокрыл, неосмотрительно приложившийся в такой момент к фляжке неожиданно и для себя и для окружающих пускает носом две струйки компота и начинает хохоча плакать и чихать. От этого ржач нарастает до самумной густоты. Фрейя прыгает и лает, добавляя свой вклад в общее веселье. Я бы с удовольствием присоединился, но не вполне понимаю, с чего это ребята так легли впокатуху. Кроме меня недоумевает еще Саша, а сидящий рядом со мной Андрей только умудренно улыбается.