Едика Кабаг - Эпоха альтернативно живых

• Название: Эпоха альтернативно живых
• Автор: Едика Кабаг
• Жанр: Ужасы и Мистика

Попытка сделать весёлый фанфик по «Эпохе мёртвых». Получается или нет – покажет время. Добавил иллюстраций: одна посмеяться, вторая с одним из персонажей, плюс немного техники. Добавлено продолжение от 15.09. Конец первой части, до редактирования.

---

День пролетел в делах, наступал вечер. План мероприятий на следующий день был составлен, теперь оставалось закончить дела сегодняшние. А из сегодняшних дел оставалась только ежевечерняя пробежка с мешком цемента на плечах и праздничный ужин. Распорядок дня и так сбит, потому отбой будет по усталости, как говорится, «Упал – хватит». Но это всё впереди, а в данный момент Николаю надлежало озаботиться меню, для которого уже были отобраны овощи и вынесен из загона поросёнок. Выпустив Инокентия, любимого хряка-осеменителя, Фармер обсудил с ним порядок подачи и смены блюд, заодно рассказал про умирающую свинью, тот в ответ лишь сочувствующе всхрапнул и поинтересовался насчёт еды. За три года Николай научился худо-бедно понимать своего собеседника, единственным минусом был не слишком высокий уровень интеллекта последнего.

Подготовив нож, выживальщик взгромоздил порося на разделочный стол из нержавейки, с канавкой для стока, и вонзил нож в сердце жертвы. Подложил клинообразный упор, чтобы обеспечить наклон тушки для лучшего оттока крови и, раскочегаривая паяльную лампу продолжил прерванный разговор.

«Я думаю яблоками фаршировать всё-таки не стоит, они вялые уже, вот к осени урожай новый будет – тогда сделаем. Не кряхти, я тебе серьёзно говорю, поверь – пробовал уже не раз, не очень получается. Ну и что, что несладко, я могу соевого соуса добавить, вот видишь, отличная мысль. Что ты говоришь?»

Николай повернул голову, последовав взгляду Инокентия, и почувствовал, как волосы зашевелились на затылке, а между лопатками застучали невидимые молоточки – только что зарезанный и обескровленный поросёнок встал на ноги, и теперь оглядывался по сторонам. Хряк завизжал свиньёй и попятился, порося повернулся на визг и, не издавая ни единого звука, прыгнул на Кешу.

Недолгая схватка была пресечена ударом поленом по спине мёртвой свинки, поросёнок потерял интерес к хряку и пополз, шевеля передними копытцами, в сторону Фармера. Хряк продолжал визжать, поросёнок глядел на попятившегося Николая дикими глазами, в которых отсвечивала смерть. Больно стукнувшись головой о что-то висящее, выживальщик каким-то посторонним чувством понял, что любая царапина, нанесённая поросём , убьёт его. Наощупь схватил висящую хрень и, после короткого замаха, тяжёлый топорик для чистовой разделки прилетел в голову ожившего мертвого отпрыска Инокентия. Отпрыск замер, Кеша наконец заткнулся и смотрел дикими глазами то на останки, то на Николая, явно спрашивая хозяина о приключившейся внезапно метаморфозе – даже парнокопытные не привыкли, что потенциальная еда пытается съесть едока.

А потом хряку стало хуже, он тяжело задышал и упал на бок. Его морда была едва оцарапана, но вирус, а Фармер уже не сомневался, что умирающая свинья наградила его каким-то вирусом, уже проник в кровь героя-осеменителя и теперь он умирал. Опасаясь повторения инцидента с поросёнком, Жовтобрюх привязал хряка к столу, крепко его зафиксировав, и стал наблюдать, делая пометки в своём наладоннике. Кеша умер через час. Еще через пять минут он ожил, и попытался наброситься на хозяина, чему помешали верёвки. Отказавшись от топора, Николай сходил за ружьём, зарядил его и, засунув ствол в ухо попискивающей твари, дёрнул крючок. Про ужин пришлось забыть.

Утром выживальщик нарушил все свои правила, и вышел наружу, чтобы похоронить своих питомцев. Теперь он остался совсем один. Яркое солнце словно в насмешку бросало тёплые лучи на голую спину, радостно гомонящим птицам не было вообще никакого дела до окружающих, а снег продолжал таять. Сидя на коряге и куря четвёртую подряд сигарету, Николай думал. Вновь перед глазами всплыла умирающая свинья, грустные глаза Инокентия и совершенно неземной холодный взгляд поросёнка-убийцы. Внезапно Фармера озарило – это бактериологическое оружие! И надо во что бы то ни стало возглавить борьбу с теми, кто его использовал. Кое-какие мысли уже появились, но для их закрепления надо было съездить в Москву к старому, ещё по институту лёгкой промышленности, другу. Эсесовец, как они его звали в институте, или Стас Опенбах, как его прозвали родители, был знаком со многими серьёзными людьми, он же и крышу для Колиной фирмы посоветовал, и некоторые щекотливые вопросы помогал уладить. И на нынешние вопросы, если уж не сам ответ, то хоть направление поиска, подсказать сможет точно. Надо ехать, а для этого надо провести разведку окружающей местности – что вообще в мире случилось за последние три года, которые Николай провёл в подземелье.

Где-то в Москве, весна 2012 года.

Ну что. Пора подвести итоги Дня Четвертого. У меня есть безопасное убежище. У меня есть помощники, занимающиеся становления моего Мира.У меня есть тысячи глаз, рук, ног.. И есть Цель. Цель – создание Мира, в котором мне будет комфортно. Организованные Кепкой бригады расчищают тоннели. По тоннелям, в любой конец Города , перемещаются морфы, собирающие информацию с поверхности. К сожалению, люди, кое-где организовавшись, начинают вести войну на уничтожение мертвецов. Недавно, в автомобильном тоннеле моих чистильщиков давили танками, расстреливали из пулеметов. Застрелили даже моего морфа-разведчика, который следил за проходящей колонной с моста. Но этого следовало ожидать. Мы не будем отвечать на террор живых террором мертвых, хотя я вполне способен организовать отряды морфов. Нет живые мне будут нужны, пока шанс создать для меня тело есть только у живых. Поэтому мы пойдем другим путем. Уводя наиболее эффективно действующих зомби, необходимых для построения Страны Мертвых, в лабиринт тоннелей я оставляю Город живым. Мой Мир будет Нижним Миром. И справедливость для всех!

Калужская область, лесной массив. 20 марта 2015 года.

Снаряжение для внешнего мира хранилось запаянным покомплектно в полиэтиленовые пакеты. Восемь десятков таких тюков, промаркированных на предмет времени года и размера, дожидались своего звёздного часа в отдельной комнате, оружие Фармер решил хранить в отдельном, оружейном, бункере сильно в стороне от основной базы, чтобы в случае утраты секретности объекта не потерять разом всё. В жилом комплексе был лишь минимум, необходимый для простейшего выживания – старое, но отличного состояния, двуствольное ружьё, кстати, совершенно официальное, и пистолет с тремя магазинами к нему. К ружью патронов было достаточно, штук сто с картечью и около двух сотен с дробью на утку.

Разорвав упаковку из «своих» комплектов, хозяин подземелья начал неторопливо экипироваться. Легкие поддёвка, теплый свитер, поверх камуфляжные штаны и куртку, шапку-спецназку, с дырками для глаз – когда закупался, полчаса крутился перед зеркалом, сам себя не узнавая, а в полностью развёрнутой шапке напомнил сам себе «маски-шоу» из соседнего офиса этого, как его, Кадровского, не важно. Разгрузочный жилет на первый выход Николай брать не стал, поясная кобура, патронташ через плечо, как у революционного матроса. Сапоги и лёгкие снегоступы, пистолет в кобуру, ружьё на плечо и можно идти. Закрывая бункер и проводя предварительную маскировку Фармер вздрогнул – примерно в километре раздался отчётливый щелчок выстрела. Мысли о так ожидаемом Большом Полярном Лисе подтверждались – вот так, в полседьмого утра палить в лесу весной не стал бы никакой охотник. Следовало разобраться, и уж потом идти разведывать обстановку в Кувшиново. Примерно определив направление выстрела, Жовтобрюх прикинул маршрут, нацепил снегоступы и выдвинулся привычной лесной походкой, обходя участки рыхлого снега и стараясь оставлять как можно меньше следов. Когда он минут через 15 вышел в предполагаемый район, птицы уже продолжили свой весенний гомон, никакого постороннего движения не наблюдалось и лишь цепочка глубоких следов вызывала подозрения – человек шёл со стороны леса. Заложив ещё одну дугу, чтобы опередить пешехода и не столкнуться с ним раньше времени, Николай вышел на опушку. Теперь на холмик, поближе к дороге, коврик, сетчатая накидка, имитирующая снег, бинокль. Можно наблюдать.

Примерно через полчаса со стороны леса, слева от Николая, появился человек. Бородатый, в шапке-ушанке, с берданкой – типичный колхозный сторож, только вот не ходят сторожа по лесу в такую рань, да и не сезон нынче. Бородач устало брел к дороге, срезая угол, по всей видимости направляясь аккурат в Кувшиново. Решив наблюдать дальше, Фармер достал фляжку и небольшую плитку шоколада – время-то обеденное, режим соблюдать надо, как говорится, война-войной. Человек тем временем доковылял до дороги и скорость его передвижения немного увеличилась, что немало удивило Николая – дорога была чуть менее, чем полностью занесена снегом. Прислонив бинокль к глазам, выживальщик перевёл взор на деревню и потерял дар речи – деревня была мертва. Ни дымка, ни человека на улицах, ближайшие дома зияли чёрными провалами окон. Что же тут произошло за эти три года? Обернулся к хряку, чтобы спросить его мнение по поводу ситуации, и беззвучно выругался – хряк теперь жил в другом мире, и ответить уже никак не мог. Ярость поднялась к горлу, захотелось убивать, всех подряд, кто только попадётся на глаза – и мужичок с ружьишком, как раз поравнявшийся с позицией, был отличной мишенью. Недолго думая, Николай взвёл курки, прицелился и выстрелил. Взлетела, кувыркаясь, шапка, мужик упал. Фармер вскочил и побежал к дороге, но вдруг с иканием непроизвольно испортил нижнее бельё – ответный выстрел грохнул совершенно неожиданно, что-то с жужжанием пронеслось над головой.