Жак Маритен - Человек и государство

• Название: Человек и государство
• Автор: Жак Маритен
• Жанр: Политика

"Человек и государство" — не только теоретический трактат, но и "практический манифест". Маритен предлагает "конкретно-исторический идеал" для "новой демократии". Вдохновленный принципами томизма, он cтремится применить их в контексте культурной и политической ситуации, сложившейся после Второй мировой войны.

---

[94]

См.: Alinsky. Op. cit.,ch. IV.

[95]

См.: Diwakar R. R. Satyagraha: The Power of Truth. Hinsdale, 111.: N.Henry Regenry Co., 1948.

[96]

Maritain J. Du regime temporel et de la liberte. Paris,1933. (Freedom in the Modern World).

[97]

См.: Orwell G. Reflections on Gandhi // Partisan Review, January, 1949.

[98]

Концентрационный мир (франц.). — Прим. Пер.

[99]

См.: Rousset D. Les Jours de notre mort. Paris: Pavois, 1947, p 636.

[100]

См.: Kogon E. L'Enfer organise. Paris: La Jeune Parque, 1947.

[101]

В общем виде (лат.). — Прим. пер.

[102]

Mexico City, November 6, 1947.

[103]

См.: Rommen H. A. Die ewige Wiederkehrdes Naturrechts. Leipzig: Hegner,1936 (в англ, переводе: The Natural Law. St.Louis, Herder, 1947; см. также: Haines C.G. The Revival of Natural Law Concepts. Cambridge: Harvard University Press, 1930.

[104]

Laserson M. M. Positive and natural Law and Their Correlation // Interpretations of Modern Legal Philosophies: Essays in Honor of Roscoe Pound. N.Y.: Oxford University Press, 1947.

[105]

Pensees, II, Oeveres (Grands ecrivains de France. Paris: Hachettee, 1921, vol. XIII, № 294), p. 215.

[106]

Rommen H. A. Die ewige Weiderkehrdes Naturrechts. Leipzig: Hegner,1936,p. 106.

[107]

Кант И.. Метафизика нравов // Собр. соч. в 8 т., т. 6, с. 246. М., 1994.

[108]

В особенности поскольку словарь "Комментария к сентенциям" в том, что касается "первого" и "второго" предписаний естественного права, отличается от словаря "Суммы теологии" (111.94). Отношение св. Фомы к профессиональным выражениям правоведов тоже вызывает некоторые трудности, в частности когда дело касается Ульпиана.

[109]

Послание Св. Павла к Римлянам. 2:14.

[110]

Софокл. Антигона // Античная драма. М.: Художественная литература, 1970, с. 196:

"Не знала я, что твой приказ всесилен

И что посмеет человек нарушить

Закон богов, неписаный, но прочный.

Ведь не вчера был создан тот закон,

Когда явился он, никто не знает.

И устрашившись гнева человека,

Потом ответ держать перед богами

Я не хотела".

[111]

December 11, 1948.

[112]

См.: Maritain Raissa. Historic d'Abraham on les premiers ages de la conscience morale. Paris: Desclee De Brouwer, 1947.

[113]

Таково, по моему мнению, реальное значение, подразумеваемое св. Фомой, хотя он и не использовал именно это выражение в отношении естественного права. Знание через склонность предполагалось в большинстве случаев в его учении о естественном законе. Оно одно делает это учение вполне последовательным. Оно одно приводит к согласованию, например, следующие высказывания: "Omnia ilia ad quae homo habet naturalet inclinationem, ratio naturaliter apprehendit ut bona, et per consequens ut opere prosequenda; et contraria eorum, ut mala et vitanda" (III.94.2); "Ad legem naturae pertinet omne illud ad quod homo inclinatursecundum naturam… Sed,si loquamurde actibus virtuosis secundum seipsos, prout scilicet in propriis speciebus considerantur.sicnon onmes actus virtuosi de lege naturae. Multa enim secundum virtutem fiunt ad quae natura non primo incl inant; sed perrationis inquisitionem ea homines adinveneruntfluasi util ia ad bene vivendum" (III.94.3). ["Все то, к чему человек имеет природную склонность, разум естественным образом воспринимает как благо и, соответственно, как то, что следует исполнять, а противоположное этому — как дурное и как то, чего следует избегать" (III.94.2); "К естественному закону относится все то, к чему человек имеет природную склонность… Но если мы будем говорить о добродетельных поступках самих по себе, иными словами, когда они рассматриваются как чистые понятия, в этом случае не все добродетельные поступки определяются естественным законом. Дело в том, что существует множество добродетельных поступков, которые определяются не природой в первую очередь, но люди путем разумного исследования определяют их как полезные для благой жизни" (III.94.3). — Пер. с лат. яз. А. А. Столярова) Вопрос был в определенной степени запутан из-за постоянного сравнения между умозрительным и практическим разумом, которое св. Фома использует в этих параграфах и посредством которого он говорит opropria principia (собственных принципах. — Прим, пер.) естественного закона как о "quasi conclusiones princi piorum communium" (III.94.4) (выводах из общих основоположений. — Прим. А. А. Столярова). Разумеется. эти propria princiр!а, или особые предписания, естественного закона ни в коем случае не являются рационально выведенными умозаключениями; они играют в практической сфере роль, подобную той, которую умозаключение играет в сфере спекулятивной. (И эти особые представляются как предполагаемые заключения к "после-знанию" у философов, которые должны рассуждать о предписаниях естественного закона и объяснять их.)

[114]

См.: Dore Edward S. (помощник судьи Верховного суда Нью-Йорка) Humans and Natural Law // New York Law Journal, 1946; McKinnon. The Higher Law // American Bar Assotiation Journal, 1947; Laserson, op. cit; Lord Wriglit (председатель Комиссии ООН по военным преступлениям,) Natural Law and International Law // Essays in Honor or Roscoe Pound; Schmidt Godbrey P. An Approach to Natural Law (готовится к печати).

Известно, что понятие естественного права играло основополагающую роль в учении отцов-основателей. Подчеркивая (см.: Le BoutillierCornelia Geer. American Democracy and Natural Law. New York: Columbia University Press, 1950, chap. III), что они были, скорее, людьми государственными, нежели метафизиками, и использовавших понятие естественного права скорее для практических, нежели для философских целей, с большей или меньшей определенностью, и даже в "утилитарном" смысле (как будто на любую заботу об общем благе и о достижении целей человеческой жизни следует навешивать ярлык утилитаризма!), однако, можно лишь еще раз засвидетельствовать невозможность отделения естественного права от тех моральных принципов, на которых было основано данное государство.

Судья Джером Франк в своей сильной, вдохновляющей книге (Frank J. Courts on Trial. Princeton, N.Y.: Princeton University Press, 1949) также рассматривает естественное право больше в практической, нежели в метафизической перспективе. Сам этот факт придает особенно значимую в практическом плане ценность его суждениям, когда он пишет: "Ни один добропорядочный некатолик не может потерпеть фиаско, принимая некоторые основные принципы или предписания естественного права как представляющие в настоящее время и в реально обозримом будущем сущностные составные части основания цивилизации" (pp. 364–365).

В заключение отметим, что если речь идет о применении основных требований справедливости в тех случаях, когда положение позитивного права до определенной степени утрачивается, то обращение к принципам естественного права неизбежно, что создает прецедент и новые юридические правила. Выдающимся примером этого является эпохальный суд над нацистскими военными преступниками в Нюрнберге.

[115]

Вечная философия (философия неотомизма). — Прим. пер.

[116]

Согласно св. Фоме (Sum. theol. III.95.4), jus gentium, который он четко отделяет от естественного закона и связывает, скорее, с позитивным правом, имеет отношение ко всему тому, что происходит от естественного закона в качестве выводов из основоположений.

Однако он также учит, что propria principia (собственные принципы. — Прим. пер.) естественного закона подобны заключениям, выводимым из propria communia (общих основоположений. — Прим. пер.) (III.94.4, 5, 6). И конечно же propria principia естественного закона принадлежат естественному закону, а не jus getitiutn! Так, в параграфе 95.2 св. Фома представляет запрет убийства в качестве примера умозаключения, выведенного из принципа естественного закона ("не делай никому зла") и принадлежащего к сфере того, что определяется как jus gentium в параграфе 4. Очевидно, однако, что запрет убийства, начертанный в десяти заповедях, является предписанием естественного закона. Как же быть?

Единственная возможность постичь правильную согласованность всего этого и правильно осознать томистское разграничение между естественным законом и jus gentium, — это понять, что предписание, подобное умозаключению, выведенному из принципа естественного закона, но в действительности познанное через склонность, а не путем логического вывода, является частью естественного закона; однако то предписание, которое познано путем логического вывода и в качестве умозаключения, концептуально выведенного из принципа естественного закона, есть часть jus gentium. Последнее заключение относится к позитивному праву в большей степени, нежели к естественному праву, благодаря тому способу, которым оно познано, и проникновению человеческого разума в основание концептуально выведенных предписаний (тогда как единственный разум, от которого зависит естественное право, — это божественный Разум). Запрет убийства, поскольку это предписание познано через склонность, принадлежит к естественному праву. Тот же самый запрет убийства, если данное предписание познано в качестве умозаключения, логически выведенного из принципа естественного права, принадлежит к jus gentium.