Василий Ваврик - Геноцид карпаторусских москвофилов – замолчанная трагедия ХХ века

• Название: Геноцид карпаторусских москвофилов – замолчанная трагедия ХХ века
• Автор: Василий Ваврик
• Издательство: Издательство Консервативного клуба
• Жанр: Политика
• Год: 2007

Это книга воспоминаний узника концентрационного лагеря «Талергоф» Василия Ваврика о первом геноциде в ХХ веке, когда в преддверие Первой мировой войны в Галиции австрийские оккупанты при содействии украинских националистов уничтожили 60 тысяч карпатороссов — представителей русского православного народа, живущего в Прикарпатской Руси.

Тема Карпатороссии — до сих пор замалчивается либерально-западническими историками как на Украине, так во всем мире.

Карпатороссия — это отдельная часть общерусского пространства наряду с Великороссией, Малороссией и Белоруссией, расположенная в Закарпатье, на границе с Галицей. Карпатороссия (главный город — Ужгород) несет уникальное геополитическое значение для России, поскольку это самая западная часть государства Украина, западнее самой Галиции, а ее население составляют русские люди, прихожане Московского Патриархата.

---

Возвращаясь к насаждению украинства в Галичине, нужно отметить, что с назначением Шептицкого главной униатской униатской церкви прием в духовные семинарии юношей русских убеждений прекращаются. Из этих семинарий выходят униатские священники заядлые политиканы-фанатики, которых народ звал «попиками». С церковного амвона они, делая свое каиново дело, внушают народу новую украинскую идею, всячески стараются снискать для нее сторонников и сеют вражду в деревне. Народ противится, просит епископов сместить их, бойкотирует богослужения, но епископы молчат, депутаций не принимают, а на прошения не отвечают. Учитель и греко-католический «попик» мало-по-малу делают свое дело: часть молодежи переходит на их сторону, и в деревне вспыхивает открытая вражда и доходит до схваток, иногда кровопролитных. В одних и тех же семьях одни дети остаются русскими, другие считают себя «украинцами». Смута и вражда проникает не только в деревню, но и в отдельные хаты. Малосознательных жителей деревни «попики» постепенно прибирают к своим рукам. Начинается вражда и борьба между соседними деревнями: одни другим разбивают народные собрания и торжества, уничтожают народное имущество (народные дома, памятники — среди них памятник Пушкину в деревне Заболотовцы). Массовые кровопролитные схватки и убийства учащаются. Греко-католические и светские власти на стороне воинствующих «попиков». Русские деревни не находят нигде помощи. Чтобы избавиться от «попиков», многие из униатства возвращаются в Православие и призывают православных священников. Австрийские законы предоставляли полную свободу вероисповедания, о перемене его следовало только заявить административным властям. Но православные богослужения разгоняются жандармами, православные священники арестовываются и им предъявляется обвинение в государственной измене. клевета о «царских рублях» не сходит со столбцов украинофильской печати. Русских галичан обвиняют в «ретроградстве» и т. п., тогда как сам клеветники украинофилы, пользуясь щедрой государственной помощью отличались звериным национализмом и готовились посадить на престол Украины судившегося после войны за обман во Франции — пресловутого Габсбурга «Василия Вышиваного».

Россия и дальше молчит: дескать, не ее дело вмешиваться во внутренние дела другого государства. Галицко-русские интеллигенты, чтобы удержать фронт в этой неравной борьбе, чтобы содержать свою преследуемую конфискациями прессу и свои общества, облагают себя податью в сто крон и свыше ежемесячно и собирают среди крестьянства средства с помощью так называемой лавины-подати.

Против украинской пропаганды решительнее всех реагировала галицко-русская студенческая молодежь. Она выступила против украинской «Новой эры» открытым движением — «Новым курсом». Галицко-русские народные и политические деятели, опасаясь усиления террора, вели все время консервативную, осторожную и примирительную политику с поляками и австрийскими властями. Чтобы не дразнить ни одних, ни других, они придерживались в правописании официального термина «русский» (с одним «с») и всячески пытались замаскировать свои настоящие русские чувства, говоря молодежи: «Будьте русскими в сердцах, но никому об этом не говорите, а то нас сотрут с лица земли. Россия никогда не заступалась за Галичину и не заступится. Если мы будем открыто кричать о национальном единстве русского народа, Русь в Галичине погибнет навеки». Хотя вся интеллигенция знала русский литературный язык, выписывая из России книги, журналы и газеты, но по вышеуказанной причине не употребляла его в разговоре. Разговорным языком у нее было местное наречие. По этой же причине и книги и газеты издавались ею на старинном языке — «язычии», как его в насмешку называли, то есть на галицко-русском наречии с примесью русских литературных и церковно-славянских слов, чтобы таким образом угодить и Руси и не дразнить чистым литературным языком власти. Словом, ставили и Богу свечу и черту огарок. Молодежь, особенно университетская, не раз протестовала против этих «заячьих» русских чувств своих отцов и пыталась открыто говорить о национальном и культурном единстве всех русских племен, но отцы всегда как-то успевали подавлять эти рвущиеся наружу стремления детей. Молодежь раньше изучала русский литературный язык в своих студенческих обществах без боязни, открыто, и тайно организовывала уроки этого языка для гимназистов в бурсах и издавала свои газетки и журналы на чистом литературном языке. После «Новой эры» в ответ на украинизацию деревни студенты стали учить литературному языку и крестьян. На сельских торжествах парни и девушки декламировали стихотворения не только своих галицких поэтов, но и Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Майкова и др. По деревням ставили памятники Пушкину. Член Государственной Думы, граф В.А.Бобринский, возвращаясь со Славянского съезда в Праге через Галичину с галицкими делегатами этого съезда, на котором он с ними познакомился, и присутствуя на одном из таких крестьянских торжеств в деревне, расплакался, говоря: «Я не знал, что за границей России существует настоящая Святая Русь, живущая в неописуемом угнетении, тут же, под боком своей сестры Великой России».

Но когда с «Новой эрой» оргия насаждения украинства немцами, поляками и Ватиканом разбушевалась во всю, русская галицкая молодежь не выдержала и взбунтовалась против своих отцов. Этот бунт известен в истории Галицкой Руси под названием «Нового Курса», а зачинщики и сторонники его под кличкой «ново-курсников». «Новый Курс был следствием украинской «Новой эры» и явился для нее разрушительным тараном. Студенты бросились в народ: созывали вече и открыто стали на них провозглашать национальное и культурное единство с Россией. Русское крестьянство стало сразу на их сторону, и через некоторое время к ним примкнули две трети галицко-русской интеллигенции. Употребляемый до тех пор сине-желтый галицко-русский флаг был заменен носившимся раньше под полой трехцветным бело-сине-красным, а главным предметом тех народных собраний и торжеств по городам и деревням было национальное и культурное единство с Россией. Также были учреждены для проповедования «новокурсных» идей ежедневная газета «Прикарпатская Русь» на литературном языке и популярный еженедельник «Голос народа» для крестьянства на галицко-русском наречии против издаваемых «отцовских» — ежедневной газеты на «язычии» «Галичанин» и еженедельника для народа «Русское Слово»; последние вскоре зачахли и прекратили свое существование. В течение года «Новый Курс» поглотил почти всю галицко-русскую интеллигенцию, крестьянство и воцарился повсеместно. Литературный язык употреблялся теперь не только в печати, но и открыто сделался разговорным языком галицко-русской интеллигенции.

Возвратившийся в Россию граф Бобринский поднял шум о положении дел в Галичине. У русских властей он не имел успеха, а либеральная пресса тоже не поддержала его только потому, что он был в Думе правый и, как бы по указке, единодушно отнеслась к делу враждебно, считая русских галичан «Националистами, ретроградами», а украинофилов — «либералами, прогрессистами» (!). Не находя нигде поддержке, граф Бобринский организовал с помощью разбирающихся в галицких делах русских людей в Петербурге, Киеве «Галицо-русские общества», которые начали собирать средства на помощь Прикарпатской Руси. Это были первые (и не царские) рубли, которые Галичина стала получать от своих братьев в России. Но средства эти были скудны, и все они шли на помощь по содержанию гимнастических общежитий, в которые принимались талантливые мальчики бедных крестьян на полное содержание.

«Новый Курс» захватил австрийские власти врасплох. Согласно австрийской конституции они не могли прямо и открыто выступать против него, да это и невозможно было сделать из-за многочисленности «государственных изменников». Раньше, когда обнаруживались такие «преступления» у нескольких лиц, их судили, сажали в тюрьму. Теперь же все свершилось вдруг, и нужно было иметь дело с сотнями тысяч «изменников», государственную измену которых невозможно было доказать. Но власти не дремали и выжидали случай, чтобы было за что зацепиться, и подготовляли целый ряд процессов о «шпионстве», из коих первый начался в 1913 году накануне мировой войны. Между тем, они преследовали проявление русского духа намеченными заранее мерами. Чтобы оказать помощь учителям-украинофилам, власти решают ударить по крестьянскому карману. Они обильно снабжают кооперативы украинофилов деньгами, которые дают взаймы по деревням только своим приверженцам. Крестьяне, не желающие назвать себя украинцами займов не получают. В отчаянии деятели русских галичан бросаются за помощью к чехам, и по ходатайству Крамаржа и Клофача (Масарик был врагом русских вообще и в парламенте всегда поддерживал украинофилов) получают в Живностенском банке кредиты для своих кооперативов (самый большой чешский банк — Центральный Банк Чешских Сберегательных Касс — давал многомиллионные займы только «украинским» кооперативам).