Вадим Еловенко - Очищение

• Название: Очищение
• Автор: Вадим Еловенко
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

---

– А ты чего? – спросил Питер не замечая, что его вопросы начинают раздражать девушку.

– А что я могу сделать? – спросила она и легла на бок, рассматривая в сумраке лицо мальчика. – Все равно ведь выдаст замуж. Никуда не денусь. Так ведь заведено. Этот порядок даже отец нарушать не хочет. Найдут мне другого мужа. Раз я так уж не захотела за судью. Отцу все равно, по правде говоря, за богатого или за бедного меня выдать. Он собирается оставить все мне. Так что деньги не важны. Лишь бы не дураком муж был.

– А если отец женится, и у них будут дети? – с интересом спросил Питер.

Девочка отмахнулась и заявила:

– Отец? Женится? Не верю. У него столько этих девок.

Мальчик, не зная что сказать, поднялся и, подойдя к окну, выглянул наружу.

– Инга, – позвал он девочку, – эти ушли, а стражник спит. Я попробую выбраться.

Ингрид подошла к нему и в сомнении посмотрела вниз.

– Ну, попробуй. Если попадешься, я попробую отца разжалобить.

Мальчик кивнул, и сев на подоконник свесил ноги наружу. Потом перевернулся и на руках стал опускаться, стараясь что-то нащупать голыми ногами. Наконец, он нащупал выбоину в стене и перенес вес на ногу. Сразу же зажмурился от острой боли пронзившей ступню, но выдержал и сказал тихо:

– Ну, все… я пошел.

– Давай. – Так же тихо ответила девочка, и Питер скрылся внизу.

Только перегнувшись, Ингрид увидела как, неуклюже цепляясь за выступы и выбоины, мальчик, что-то шипя, полз вниз. Но видно она сглазила его своими рассматриваниями: совсем недалеко от замощенного двора Питер сорвался и, упав на колени, негромко застонал. C трудом справившись с сильной болью, он поднялся и, пригибаясь, прихрамывая, пошел к воротам. Как можно тише отвел запор на тяжелой двери и на прощание, махнув рукой Ингрид, скрылся в нешироком проеме.

3.

Вернувшись наконец-то к себе в свой небольшой домик, выстроенный городом специально для него недалеко от церкви, священник разделся до исподнего и аккуратно развесил одежду на деревянные распорки. Сам он не стирал, не гладил. Все за него делали прихожанки, считая своим долгом избавлять священника от бремени земного, дабы больше тот времени уделял молитвам за души их грешные. Но по природе бережливый отец Марк одежду носил аккуратно, не доставляя много проблем добрым помощницам.

Вместо того чтобы как добропорядочный пастор лечь спать, а уже с рассветом подняться и готовиться к службе, отец Марк достал из сундука свое старое мирское платье коим пользовался втайне от всех и стал торопливо облачаться.

Надев в конце глубоко шляпу с большими полями почти скрывшими его лицо, отец Марк в задумчивости поглядел на оружие оставшееся на дне сундука. Он не сомневался, что заметь его кто с клинком и епископ лично бы приказал гнать такого служителя. Не столько, потому что отец Марк, позволил себе подобное, сколько потому что его заметили и опознали в таком виде. Не желая рисковать, священник выбрал из оружия лишь кинжал с трехгранным лезвием и, заткнув его за поясной ремень, накинул на плечи потертый старый плащ украшенный на груди вышитыми гербами рода Роттерген.

Прежде чем выйти на темную улицу священник внимательно и долго разглядывал мрак за окном. Не заметив ничего особо подозрительного, он вышел на мостовую и стремительно направился прочь от дома…

Город, в котором волей Небес и кардинала Люмани, отец Марк возглавлял приход, был довольно небольшой. Скорее это была вообще деревня по прихоти еще отца нынешнего борона, огражденная мощной стеной. Время тогда было неспокойное. Бароны воевали с отцом нынешнего монарха, потом вместе с королем воевали против брата королевы – государя соседних земель. А уж совсем позже вместе с ним в союзе теснили северян, которые никак не могли смириться с потерей в давние времена побережья. Город не раз и не два приобретал значение полноценной крепости, служа безопасным пристанищем для королевских войск или спасая самих фон Эних от гнева короля.

Перепись, устроенная бароном три года назад, показала всего две с небольшим тысячи жителей. Детей понятно в учет не брали. Слишком часто умирали дети в их городе, и считать их было пустой затеей. Весь городок можно было бы пересечь за четверть часа. Но, как и в любом городе королевства здесь были свои «богатые» кварталы, свои «бедняцкие» трущобы и свой потаенный мир, скрытый под мостами и в сливах, в речном порту и заброшенных каменоломнях.

Бродяги, спасающиеся от королевских указов и жестокой стражи, находили себе прибежище буквально везде. Днем прячась, они выходили на свои дела ночами и десятой дорогой избегали встреч с баронскими патрулями. Сам барон относился к этому люду без неприязни. Но королевские указы чтил. И потому выловленных бродяг публично секли и изгоняли из города. Хорошо барон в силу природной мягкости не загонял несчастных на свои лесопильни и каменоломни. Не делал из них подневольных рабов. Но благодарности за это понятно он от беглецов и скитальцев не испытывал ровным счетом никакой.

Отец Марк причащая и выслушивая бродяг, давал им успокоение и веру в будущее. Заверял, что сам Господь заступник сирым и убогим позаботится об их судьбе и не даст пропасть. И в качестве доказательства нередко отправлял в опасные каменоломни своих помощников с огромными чанами лукового супа или тушеных овощей. Бродяги и даже лихой люд уважали отца Марка и были ему в какой-то мере благодарны. Не раз и не два помогал пастор выбраться из города несчастным, которым грозили страшные наказания за мелочные проступки. Барон знал об этом и не судил отца Марка за человеколюбие. Просто упрекал его в том, что тот сам рискует, связываясь с отребьем.

Добравшись до реки, отец Марк спустился к рукотворным гротам и буквально сразу расслышал чьи-то негромкие разговоры. Те, кто ему был нужен, уже, по всей видимости, вернулись с поисков пропитания и теперь просто убивали время в темноте за пустыми разговорами, смехом и еще непонятно чем. Заметив приближение неизвестного, говорившие смолкли и наступила такая тишина, что казалось и нет никого там на берегу. Только шелест волн, да скрип сосен на ветру нарушали навалившуюся тишь.

– Здравствуйте, отец Марк. – Раздался суховатый голос старого знакомого священника.

– И ты здравствуй, сын мой. – Отозвался пастор, узнавая говорившего.

Отец Марк приблизился к группе мужчин сидящих прямо на песке и встал над ними словно в ожидании. Одна из темных фигур поднялась и склонилась в поклоне.

– Котелок, я всегда не понимал, как ты узнаешь меня? – спросил пастор, улыбаясь во мгле.

– По шагам, святой отец. Если бы вы не служили церкви, вы бы стали воином, святой отец. У вас поступь солдата. Уверенная такая даже на песке и склоне. Наша стража вам, святой отец, в подметки не годится. Когда ступает отец Марк, кажется что сама швейцарская гвардия Его Святейшества Папы идет.

Раздались смешки, и священник позволил себе снова улыбнуться.

– Я к тебе по делу, Котелок. Делу срочному и важному.

– Что-то опять натворили мои братья? – Удивился Котелок, но, заметив качание головой отца Марка, сказал: – Тогда давайте, святой отец, поднимемся наверх и там вы расскажете, что заставило вас в чужом платье, ночью, искать таких как мы.

Наверху стоя под скрипучими соснами, отец Марк коротко и сухо стал излагать:

– Сегодня ночью еще можете остаться в городе. Завтра покидайте его. Уходите на восток. Туда зараза еще не пришла. Если кто из твоих уже несет это проклятье лучше убейте его сами. Да… именно священник тебе говорит такое, Котелок. Убейте и не прикасайтесь к телу. Поверх тела наваливайте дерево и сжигайте…

– Страшные вещи говорите, отец Марк. Страшные и плохие. – Сокрушался Котелок, качая головой. – Нельзя же так. Не по-христиански это. Уйти-то мы уйдем, раз такое дело. Но вот своих убивать. Даже уже которые… Мы не станем. Не убийцы мы братьям своим.

– Тогда просто оставляйте их. Бросайте и уходите. Потому что все погибните. – Сказал жестко отец Марк. – Их тела уже огню предадут стража или мои братья.

Котелок молчал. Отец Марк тоже. Они понимали друг друга. Они оба знали, какое зло уже ворвалось в их город.

– А может нам лучше остаться? – с сомнением спросил Котелок. – Сколько стражи на дорогах да по лесам будет. Точно поймают. Есть зараза, нет заразы – всяко убьют… Раз королевская стража вышла на дороги, значит, жди беды. Большой беды.

Священник вымученно вздохнул и сказал правду:

– Завтра днем еще можно будет уйти… Даже наверное вечером еще сможете. Послезавтра поутру я лично над воротами подниму черное полотнище. Никто не войдет и не выйдет из города. Каждый, кто попытается это сделать будет убит.

Котелок покивал сокрушенно и сказал:

– Я сообщу всем. И на том берегу и здесь. Прямо сейчас и разошлю своих братьев. Думается мне, уже сегодня первые уйдут по реке. Но многие не покинут города, даже когда поднимите знак смерти. У нас нет ни крошки в долгое путешествие. Лучше умереть здесь, побираясь по домам и кухням чем там, в глухом лесу насаженным на пику стражника. Здесь вы нас, отец Марк, и отпоете и в лучший мир проводите, а там? Гнить под деревьями без погребения?