Вадим Еловенко - Осознание

• Название: Осознание
• Автор: Вадим Еловенко
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Постапокалистический сюжет. Иной мир. Странные сны и не менее странная реальность. Человеческие отношения и осознание человеком себя. Эмпатия ко всему живущему и неприятие живущими факта смерти.

---

Но я не сразу направилась в скворечник Артема. Обратилась к солдатику и спросила, где у них пленных держат. Тот проводил меня довольно далеко в лес по тропинке. Пока шли, у меня даже было время испугаться, а уж не задумал солдатик чего нехорошего. Но скоро нас окликнули и солдат ответив, провел меня к странному сооружению под навесом между деревьев.

- Вон яма. - Указал мне на сооружение солдатик и я попыталась подойти.

Но на встречу мне с автоматом наготове вышло двое солдат из-за деревьев и остановили меня. Я попыталась их уговорить дать мне пообщаться с новым заключенным. На что мне объяснили, куда мне идти и что делать, чтобы не мозолить глаза людям на посту. Я обиделась и громко позвала:

- Хадис! Хадис… Его голос в ответ звучал, обрадовано, но как-то глухо.

- Не бойся, Хадис. Я поговорю с Василием и Артемом. Они не будут тебя расстреливать.

Мои слова звучали, оказывается настолько глупо, что даже караульные заулыбались и только зашикали на меня, чтобы не шумела. Я ушла уже сама от ямы и, добравшись к дому Василия, встала у входа. Подышала немного и, постучавшись вошла. Попросила Артема выйти, и к неудовольствию Василия и Сергея, склонившихся над картой, он поднялся и вышел ко мне.

- Чего тебе. - Спросил он закуривая. - Только быстрее. У нас и так ничего не спланировано. Время теряем. Одеяло там есть. Уже снизу печку должны были топить начать. Скоро тепло будет. Только плотнее полог закрой…

- Я не об этом. - Бесцеремонно перебила я его. - Хадис. Ну, тот парень из шрамов. Вы его серьезно расстреляете?

Артем, затягиваясь и пуская дым к звездам, проглядывавшим сквозь кроны, сказал:

- Да. Он не офицер, которых мы еще держим иногда на случай обмена на наших. Такие обмены редкость, но случаются, если контакт налажен. Так что с утречка, ему дадут выпить, закурить и отведут к расстрельным ямам.

Я не зная, что сказать, умоляюще посмотрела на него, и даже в таком плотном сумраке он все понял по моему лицу.

- Он солдат, малая. Он знал, на что шел, надевая форму и беря в руки оружие. Это одна из кхм… особенностей профессии, что ли. Так что просто пожалей его и попрощайся.

Он сказал это так обыденно и спокойно, что я не поверила, что она на самом деле к этому так относится.

- А почему вы его пожалеть не можете?! - спросила я чересчур громко. - Он же, правда, при мне не сделал вам ничего плохого!

- При тебе… - кивнул Артем. - А тот батальон, что в вашей деревне застрял, неплохо прошелся, вырезая деревни, в которых наши закреплялись отступая. Они не стеснялись минометами сравнивать поселки. Они на фильтрации столько мирных жителей расстреляли опасаясь что среди них много переодетых глядящих… В общем… он не он, но жить ему до утра. И то только потому, что ты так просила. Хотя Василий и не одобряет таких задержек. Зачем человека мучить, давать ему надежду?

- Артем, миленький… ну сделай что-нибудь. - Взмолилась я, надеясь его растрогать. - Ты же можешь. Я знаю, что ты добрый. Он выкинул окурок и сказал тихо:

- Ты ошибаешься. Я давно не добрый. И я давно стараюсь не делать неоправданно добрых дел. Хватит… Если бы мы тогда не отстояли Вовку… Если бы я не полез в ледяную воду его спасать. Я бы и месяц с пневмонией не валялся, и столько бы погибших у нас не было. Я говорю про Вовку Отморозь. Который вам цирк в Управе показал. Это он за год стал там, на юге, популярен как суперзвезда до Последней ночи. Язык-то подвешен. Где уговорами, где посулами, где таинственностью. Он не скрывает, что сейчас они в полный рост занимаются разработкой ядерного оружия. Знаешь, что это такое? Неважно. Года три и у них оно будет. А может и меньше. И тогда нам останется только лапки кверху поднять. Воевать против него безумием станет. А если бы мы просто немного подождали… он бы сам ласты откинул. Или если бы не мешали следователям фильтрационной комиссии. Они бы его в расход отправили. А теперь вот там сидит Серега, и знает что собирается идти почти на верную гибель, только чтобы отправить Отморозь туда откуда он к нам явился. Исправить нашу, и свою, кстати, ошибку.

- Да при чем тут это? - изумилась я. - Я же не за Морозова прошу. А за этого мальчика. За Хадиса!

- А он не мальчик. - Уверенно сказал Артем и повторил мои слова: - Двадцать пять лет, или сколько он там говорил… Какой же это мальчик?

- Все равно. Он же хороший добрый парень. Да, на всю бошку больной, раз ввязался в эту войну. Да, как дурак в меня влюбленный… Но он, правда, хороший. Покачивая головой и рассматривая меня саму, как больную, Артем сказал:

- Иди спать. Я посмотрю, что можно сделать. И не шастай по лагерю.

- Спасибо Артем! - Сказала я и бросилась ему на шею. А он, отстранив меня и пожелав спокойной ночи, вернулся к Василию.

Я же забралась по лестнице в жилье моего друга и с удовольствием прилегла на уже когда-то убаюкивавшую меня кровать на жердях. Усыпая я все вспоминала Артема и его обещание, что-либо сделать, и радовалась, что у меня есть такой друг. Василий бы просто ответил нет и все. А Артем и правда попробует спасти этого дурачка. Так я тогда думала. Так я надеялась на него, проваливаясь в сон. Но, конечно, уснув, я забыла про все на свете.

Сон второй:

Я поднималась по бесконечной лестнице самого глупого и самого мертвого здания на свете. Покрытые копотью стены и потолки, кажется, никто не пытался очистить. Словно о них забыли, как и обо мне. Я тоже стала для всех словно мертвой. Обо мне либо хорошо, либо ничего. Друзья, если они были настоящими друзьями, говорили обо мне только хорошее. А мое любимое государство меня старалось не вспоминать. Нет, оно было не против меня поймать. Но искало, как-то вяло и нехотя.

Даже сюда в это здание я пришла, наверное, чтобы просто напомнить о себе. Я вот! Я жива! Вы меня не нашли! Мы продолжим наши казаки-разбойники. И я еще покажу себя! Я так вот бодрилась, поднимаясь все выше и выше, а у самой-то сердце в пятки уходило от мысли, что уже несутся ко мне группы захвата.

Вспоминая, что на следующем этаже в выбоине в стене спряталась видеокамера, я вышла на этаж и по длинному коридору перешла на параллельную лестницу, где все камеры контроля остались далеко внизу. Поднялась даже на три этажа выше и остановилась вспоминая с какого подъема есть выход на крышу. Даже вышла в коридор собираясь перейти на другую лестницу, но увидела в конце коридора смутно знакомую фигуру, и напугано замерла. Фигура тоже меня заметила. И закричала что-то призывающее.

Я испугалась. Реально испугалась. Что бы не дать человеку шанса меня задержать, я снова взошла на лестницу и поспешила наверх.

На следующем этаже я снова заметила фигуру в конце коридора. И окончательно перепуганная я побежала, пытаясь скрыться. Я прыгала через ступеньки вся, напрягаясь и стараясь производить меньше шума. На последнем этаже я, не задерживаясь, вцепилась в стальную лестницу и стала карабкаться на крышу.

Только я хотела выйти, как в голове, словно озарение, вспыхнула мысль что на снегу покрывавшем крышу мои следы будут сильно заметны. Я повернулась, дотянулась рукой до края будки, из которой выглядывала, а второй рукой схватилась за крышу. Поджала ноги, и второй рукой тоже уцепившись за козырек над входом, поползла на руках за угол. Но даже там я не опустила ног. Перебирая руками, я добралась до тыльной части будки и только тогда встала на ноги. Сжимая зубы от злости, и вспоминая, есть ли на крыше видеокамеры, я ждала, появится или нет на крыше преследователь. И он появился. Я услышала скрип снега под его ногами и тяжелое дыхание, перекрывавшее даже шум ветерка на этой высоте. Неизвестный постоял и к моему облегчению снова ушел вниз.

Но я не спешила спускаться. Я закурила, пуская дым в небо и успокаивая расшалившиеся нервы. Посмотрела на гигантский двор, огражденный высоченными зданиями соединенными поверху переходами. Поглядела на странную допотопную машину, которая вползла в этот двор и, оставляя глубокие борозды на снегу проехала с сотню метров и замерла, словно заметив меня. Я не сомневалась, что из машины на такой высоте меня не видно было, но все-таки отошла от края и присела на бетонную коробочку отдушины. Надо было выждать немного. Надо было убедиться, что тот смутно знакомый человек ушел. И не его ли, кстати, ждала машина снизу? Или это уже суровые мужики из Контроля? Но в то, что люди из такой организации передвигаются на таких уродливых машинах, я почему-то не верила. Значит все-таки его ждут приятели.

Снова раздался скрип снега, и я невольно замерла скрытая от вышедшего на крышу человека будкой. Уже даже не пугаясь, а больше злясь, я достала пистолет из кармана куртки, сняла с предохранителя и готовая в любой момент стрелять стала ждать. Какие-то странные топтания. Какие-то еле слышные слова. Я поднялась и, переступая неслышно, прижалась к стенке будки. Выглянула за угол и увидела, что парень лежит в метрах десяти от меня на снегу и смотрит вниз за край крыши. Мне даже не надо было видеть лица этого человечка. Я прекрасно его узнала. Уж его-то я знала.