Вадим Еловенко - Осознание

• Название: Осознание
• Автор: Вадим Еловенко
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Постапокалистический сюжет. Иной мир. Странные сны и не менее странная реальность. Человеческие отношения и осознание человеком себя. Эмпатия ко всему живущему и неприятие живущими факта смерти.

---

Она тоже заметила домики, что были уже близко. Я-то на них смотрел с опаской. Достаточно одного снайпера на этой дороге в этом месте и ни одна машина бы не прошла. А вот Настя смотрела с восхищением на белые стены и красные, выкрашенные антикоррозийным грунтом железные крыши.

- Идиллия. Как на картинках. Поля, начинающие зеленеть. Домики у дороги.

Я кивнул, напрягаясь все больше и больше по мере приближения к этому комплексу домиков. Уже поравнявшись с ними я заметил возле одного из них джип с эмблемами глядящих, а за высоким деревом, из-за которого я его и не видел, флагшток с флагом. Водитель в джипе дремал, откинувшись на сиденье. Я остановился и, выйдя, подошел к машине глядящих. Постучал в дверцу и водитель проснулся, резко сев. Увидев меня в окне, он схватился за автомат, лежащий на соседнем сидении, но успокоился и, опустив стекло, спросил меня, что случилось. Я сказал, что, проезжая, увидел, что он такой в машине лежит и подумал, что что-то случилось. Сами мы едем на высоты, на пикник с моей подругой. И надо ли нам на посту отмечаться, что мы его миновали?

- Это не пост. - сказал водитель, понимая мое желание не нарушать каких-то неизвестных мне правил. - Это застава. Сейчас все на занятиях в поле. А вас и так отметили. Вон, башня через дорогу. Там наблюдатель всегда. Отмечает проходящий транспорт. Так что езжайте спокойно. Не забивайте себе голову. Понадобились бы - остановили.

Я поблагодарил и водитель, лукаво подмигивая, пожелал нам хорошо отдохнуть.

- А чего ты останавливался? - спросила Настя, когда мы поехали дальше.

- Да кости размять решил. Пройтись. Заодно спросить, куда ехать дальше. А он и сам не знает. - соврал я.

- Так ты не знаешь куда ехать? - удивилась она.

- По карте все просто. Тупо по этой дороге ехать и там увидим. Но мы уже должны были бы их заметить.

- Неплохо ты покататься наугад. - засмеялась она и я вместе с ней. - Да ты путешественник.

- Нет, я романтик. - отвечал я. - Разве не романтика поехать, куда глаза глядят.

Но скоро мы и, правда, увидели высокие холмы. Часть из них у основания была изъедена эрозией и технологическими разработками. Уж не знаю что там, щебень или просто песок забирали, но некоторые холмы напоминали обгрызенные по краям пирожные или скорее караваи хлеба.

- Нам туда? - спросила Настя, и я кивнул, посматривая, нет ли впереди поворота к холмам.

Скоро нам попалась пересекающая главную, грунтовая дорога, и я без колебаний свернул на нее. Пока двигались к холмам, проехали насквозь жилую деревню. Над многими восстановленными домиками вились дымки, и Настя только удивилась, что мы никого из людей не видели.

- Это одно из тех поселений, которые город устраивает каждую весну. - пояснил я. - Мне тоже в голову приходила идея встать в очередь в группу нового поселения. Эти вот деревушки заготавливают для города сельхоз продукцию. А что никого не видели, так они-то сюда как раз от глядящих уходили. А кто еще на машине может приехать? Вот-вот. Настя покивала и сказала:

- Так они тут, получается, сами по себе живут?

- Нет, конечно. Первый принцип глядящих - полный контроль. Тут с ними живут и те, кто их охраняет, и те, кто их условно сторожит. Понятно, что отсюда бежать раз плюнуть, только вот зачем бежать? Им никто жить не мешает. Пашут землю, сеют. Собирают урожай. Получают деньги… простая работа не хуже и не лучше других. Хотя может и лучше. Зимой они наверняка ничем тут не занимаются. Хотя, я не знаю. Может я и не прав. - подумав, я сказал. - На обратном пути заедем. У меня мелочь после заправки осталась, купим что-нибудь вкусненького с рук, чего в городе не взять.

- А что тут можно купить?

- Не знаю. - честно сказал я. - Может курицу, может, мяса возьмем настоящего и на огне приготовим.

- Не говори так, я сейчас слюной захлебнусь. - застонала она.

- У меня там консервы, хлеб есть… - сказал я

- Я по мясу нормальному соскучилась. Хочу вот такого размера отбивную. - она показала руками, и я вслух усомнился, что она такую осилит. - Это ты меня не знаешь. Я осилю. Я могу, есть много и все равно не буду толстеть.

- Повезло. - засмеялся я.

К первому крутому холму мы подъехали спустя минут десять. Поняв, что на него просто так мне не забраться, я уже думал ехать к другому. Но, видя, что они все тут такие, я решился на подъем.

- Пойдешь со мной? - спросил я Анастасию.

- Издеваешься? - скуксилась она, и, показывая взглядом на туфли на высокой платформе, добавила: - Куда я в такой обуви?

- Ну, тогда не скучай. - Сказал я и, взяв один параплан, пошел вверх.

Идти было тяжело. Очень болели пострадавшие в свое время от вибрации колени. Иногда останавливаясь, я видел, как Настя, стоя у машины, курит, наблюдая за моим подъемом. Я махал ей и видел ее руку мне в ответ. Она даже кричала мне, но что я так и не смог разобрать. Пока шел, я закономерно думал, что надо бы найти площадку для полетов, до которой можно добраться на машине, а не так вот… через отдышку и боль в суставах.

Подъем у меня занял минут сорок. Может чуть больше. Остатки я просто полз на голой воле к победе. Меня уже на середине тянуло плюнуть и спустится. Ну, его нафиг такое удовольствие. Наконец, на широкой и длинной, полого изогнутой вершине я просто сел на песок и камни и устало стал рассматривать даль.

Красота, конечно, была необычайной. Синее небо без единого облачка проваливалось в темный горизонт и краски постепенно переходили в зеленовато-серый цвет весенней земли. Прореженная черными полосами целина явно готовилась к посевной местными жителями, и я был рад видеть это. Все-таки это жизнь. Нормальная жизнь. И еще больше мне становилось непонятным, почему на такую красоту не выпускают забитых в подвалы городских жителей. Почему, когда можно дать им снова заселить старые деревни, им дают умирать от плохой воды и холода в разрушенном городе. Я смотрел, набираясь сил встать, и думал в какую сторону направить свой полет. И еще большой загадкой для меня было то, как надо вообще на этом крыле летать. Взлетать против легкого ветерка или по ветру? Простой интуицией я выбрал направление и увидел вдали речное русло. Наверное, будет красиво посмотреть на реку сверху, решил я.

Я стал разворачивать на земле параплан. Распутав стропы, я закрепил на себе ремни и проверил, плотно ли они меня обхватывают. Я уже второй раз одевал крепление и даже не понимал, что мои перекрученные ремни на брюхе ничего бы кроме смеха не вызвали ни у кого из тех, кто хоть раз в жизни летал. Но мне было все равно, а уверенности во мне, что я делаю все правильно, было больше чем нужно. Только когда я, не долго рассусоливая, поднял крыло и, будто землю отталкивая от себя, потянулся к пологому спуску, я понял, что несколько далековато от него расположился. И что так тянуть у меня сил на долго не хватит. Больные колени буквально мгновенно дали о себе знать. Боль пронзила такая острая, что терпеть ее было выше моих сил. Я, наверное, даже вскрикнул. Но я протянул еще несколько метров, прежде чем нога подвернулась и я инстинктивно поджал колени к себе, проваливаясь в ремнях в этакое… хм, сиденье что ли. И тут понял, что я уже лечу. Мои руки невольно растягивали фалы, управляющие крыльями, и я чувствовал, как меня начинает чуть заваливать. Я, наверное, слишком резко попытался исправить ситуацию и меня начало заваливать на другой бок. Вот так болтаясь и борясь со своим свихнувшимся вестибулярным аппаратом, я уже преодолел пологий спуск, за которым холм отрывисто резко уходил вниз. А я скользил. Я все больше набирал скорость и что с ней делать, сам не понимал. Я даже не знал плохо это или хорошо, что мой полет ускоряется. Вы не поверите, какая была моя первая мысль, когда я понял, что полет уже не остановить. Не восхищение, не наслаждение, не другие положительные эмоции. Если сказать коротко, то это звучит так: Правы были те, кто считал меня дауном. Только даун, ничегошеньки не зная о полетах, может поднять в небо параплан, даже не зная, как приземлятся. И тут уж боженьке пришлось в который раз позаботиться об очередном дураке. Я летел.

Скорость мне стала казаться чудовищной. Стропы вибрировали. Глаза слезились от встречного потока воздуха. Было жутко холодно. И еще я дрожал… не от холода, нет. От какого-то жуткого чувства возбуждения. Перевозбуждения. Меня буквально трясло и я не мог с этим ничего поделать. Я все свои силы положил на то, чтобы удерживать руки на кольцах управления и не дергать ими резко. Я не знаю, сколько длился мой полет. Из всего осознанного мной в небе я помню только явственно одно. Я летел над рекой, когда меня пронзила мысль, что если я перелечу через нее, то уже не смогу вернуться к Насте и машине. И вот на этой страшной для меня скорости я начал поворот. Скоростные атракционные горки отдыхают. Я так и не понял, как я оказался в одной параллельной земле плоскости с крылом. Вот тут-то я и испытал чувство свободного падения, когда после резкого поворота я буквально, как на качелях стал раскачиваться на стропах. И как это раскачивание остановить я не знал. Оно прекратилось само, когда я инстинктивно натянул оба шнура управления и почувствовал, как через некоторое время начинаю терять высоту и набирать скорость. Отпустив шнуры, я опять продолжил свой, ставший слишком стремительным, полет теперь уже строго обратно к холму. Наверное, именно вот эти последние минуты полета до посадки были самыми мной прочувствованными. Я лихорадочно думал, как на моей скорости можно вообще приземлится, не упав. А, упав, не сломать шею. Когда мои ноги были уже в метре от земли, я снова резко вытянул оба шнура, словно руками пытался оттолкнуться от воздуха, и это сработало. Я очень резко потерял скорость и более того, почувствовал, как заваливаюсь назад. Словно кошка я искал ногами опоры и нашел землю. А теперь внимание… так мягко я никогда в жизни больше не приземлялся. Скажите бога нет - набью морду. Только он мог спасти такого дурака, как я, в его первом полете.