Вадим Еловенко - Осознание

• Название: Осознание
• Автор: Вадим Еловенко
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Постапокалистический сюжет. Иной мир. Странные сны и не менее странная реальность. Человеческие отношения и осознание человеком себя. Эмпатия ко всему живущему и неприятие живущими факта смерти.

---

- Поехали туда, где мы сети ставим? Там мелко тоже.

Махнув на прощание рукой лейтенанту, я покатил по колее вдоль берега к нашему рыболовному хозяйству. Вот там действительно был минимум людей. Двое вольных, что устроились к нам еще до холодов на эту не пыльную работу и с ними двое заключенных, пожилых мужчины не склонных не только к побегу, но и элементарным передвижениям. Они прятались от солнца в тени высоких деревьев на берегу и даже когда мы вышли, не соизволили встать и поприветствовать.

Быстро скинув с себя одежду и оставшись в трусах по середину бедра, я, не рассуждая, залез в мутноватую воду и оттуда крикнул замершим на мостках работникам, предлагая им тоже искупаться. Получив ответ, что они уже на всю жизнь накупались, я посмеялся и стал ждать жену, которая в своем черно-желтом закрытом купальнике осторожно брела по мелководью, не спеша забраться в прохладную желтоватую воду.

- Ай! - вскрикнула она и смешно подняла ногу. - Тут что-то плавает!

- Рыба там плавает! - крикнул я и пояснил: - Пол водохранилища же в ловушку превратили. И мы в ней как раз. Не бойся, давай ко мне. Тут вода почище.

Никуда не спеша, мы поплыли к далеким буйкам, что обозначали выставленные сети.

- Близко не подплывай. - попросил я Настю. - Я тебя не вытащу, если запутаешься.

- Вытащишь, - отдувалась она и медленно раздвигала перед собой воду спокойными уверенными движениями. - Владимира вытащил и меня вытащишь.

- Да не Владимир он. - Сказал я вспоминая о словах доктора. - Может, у него друг Владимир был. Но самого его точно не так звать. Он не сразу отзывался на имя, которым назвался. Сейчас понятно привык уже… но все ведь понятно.

- Не все ли равно. Главное что он вроде в себя пришел. - Сказала, переворачиваясь на спину и шевеля только ногами, Настя.

- И в себя он не пришел. Сегодня такую чушь нес. О радиации, о других вещах.

- О чем? - не поняла или не расслышала Настя.

- О радиации. - Повторил я.

- Это что такое? - Спросила она скорее для общего знания, чем серьезно заинтересовавшись.

- Это излучение такое. Солнце над нами тоже излучает радиацию. Это очень опасно.

- Серьезно? - изумилась Настя. - Может меньше находиться на нем надо? Я когда слишком долго на солнце побуду, у меня голова болеть начинает.

- Да фиг знает. - Сказал честно я и вернулся к теме: - Короче такую чушь я первый раз слышал. И еще он очень боится, что мы его отправим в район. Доктор сказал, что у него это до фобии доходит.

- А это он в Наташку влюблен. - Представила мне откровение Настя. - Она сама так говорит, да и он не отказывается. Вот уезжать и не хочет.

Вспомнив события того дня, странные взгляды Натальи и панический ужас перед отъездом этого горе-водолаза, я вдруг, как мне показалось, все понял и дико засмеялся.

- Ты чего? - улыбаясь, спросила меня Настя, подплывая поближе.

- Тогда все понятно. - Сказал я поворачивая к берегу. - А он нам радиация, мы ничего не понимаем, все вокруг идиоты…

- Погоди, я на воде полежу немного. - Попросила Настя и раскинув руки замерла на волнах. Жмурясь от яркого солнца, она спросила: - Ты его оставишь? Поддерживая себя на воде, я сказал:

- Теперь да. Куда же деваться. Что бы мне Наташка потом предъявляла, что я ее личную жизнь разрушил? Хватит мне ее обычных упреков. Совершенно серьезно Настя сказала:

- А она-то его не любит. Это он в нее влюблен. А она когда его перебинтовывает, аж вся от отвращения содрогается. Я видела. Он реально такой страшный. Все тело розово-буро-белое. В пятнах и шрамах уродливых. В общем, ночью приснится - трусами не отмахаешься нифига. Не зная смеяться или изображать сочувствие, я сказал с улыбкой:

- Его пожалеть надо. А ты издеваешься.

- Ты чего? - удивилась Настя. - Мне его жалко… Но он все равно страшный.

Мы не меньше сорока минут провели в воде, прежде чем решили выбираться. Лежа на траве на склоне я спросил у нее:

- А ты с ним говорила?

- С кем?

- С Владимиром. - Пояснил я.

- Да немного. Но давно. У него такой акцент прикольный был. Сейчас я когда к Наталье заглядывала, он уже чисто говорит.

- Акцент? - удивился я.

- Или не акцент. Просто он как-то не так слова в предложении ставил. Мне это не объяснить.

- Это у него от попадания молнией в мозгу что-то не так работать стало. - Сказал я. - Доктор говорил, что пострадавшие могут вообще разучиться говорить.

- Ааааа. - протянула с пониманием Настя, и я поднялся над ней. Протянув руку, и помогая ей, тоже подняться я заметил, как на нас завистливо смотрят заключенные. Я ненавидел, когда на мою жену пялились зеки. Еле сдерживаясь, я помог ей забраться в машину, а сам пошел к багажнику, где, скинув мокрые трусы, на голое тело натянул форменные брюки. Выжав белье я закинул его на заднее сиденье машины и стал одевать остальную форму. Застегнув на все пуговицы темно синюю рубаху с короткими рукавами и погонами, я не стал ее заправлять в брюки и натянув на босу ногу ботинки сел за руль.

- Подомной все сиденье мокрое будет. - Сказала Настя.

- Ничего, высохнет в такой-то жаре. Ты и сама высохнешь, пока доедем.

По дороге к дому нам встретилась мототележка с двумя глядящими развозившими обеды парень за рулем только руку поднял в приветствии, а второй завидев в машине Настю даже воздушный поцелуй послать успел гаденыш.

- Это что было? - спросил я целый майор и поглядел в зеркальце заднего вида: - Сгною нафиг в нарядах!

До самого дома Настя не могла успокоить свой смех. И только честная попытка не смотреть на меня возмущенно-изумленно-улыбающегося помогла ей не сгибаться от смеха. У дома она выскочила из машины все так же в купальнике и, держа свою одежду в руках, быстро забежала внутрь. Я, забрав мокрые трусы и крутя их в руке, выбивая влагу из ткани, закрыл машину и поспешил за ней.

Дома я с жадностью набросился на холодный суп, который Настя отменно готовила с уксусом и сметаной, и только за столом понял, как оголодал пока купался. Утолив голод, я привел себя в порядок перед зеркалом и направился к Василию, спросить, не нужна ли ему помощь, какая с его работами. Сидеть высиживать дома до шести вечера не хотелось совершенно. Настя, проводив меня, обещала вечером поехать со мной на лысые холмы и если не полетать вместе со мной, то хоть составить мне компанию.

Но вечером не получилось никуда съездить. Закончив разгрузку прибывших труб только к половине девятого, мы с моим помощником уже даже жить, не хотели не то, что куда-нибудь идти или тем более ехать. А все, потому что, не всех физический труд облагораживает. Нам он был противопоказан. А мы туда же полезли показать, что не просто руками водим, но еще ими работать умеем.

Лежа дома и страдая от растяжения спины, я требовал от Насти больничного ухода и кормления с ложечки, а вернувшийся из лазарета Василий предлагал меня быстро вылечить клизмой и внутривенным кормлением. Злой он, решил я тогда и как-то незаметно для себя уснул, так и не поужинав.

Сон пятнадцатый:

Мотаясь между домом и оградой, я отчаянно лаял на людей у забора, что уже довольно долго там торчали, что-то высматривая и негромко говоря. Хозяев в доме не было уже весь день, и я мало того, что оголодал так еще и эти с незнакомым запахом меня раздражали до безумия. Если бы они перелезли через забор, я бы с удовольствием оторвался, и ноги бы им искусал бы точно. Но те не спешили преодолевать преграду, словно выжидая, выйдет на мой лай кто из дома или нет.

Они отошли от забора, и я даже с разочарованием заткнулся, думая, что зря орал на них. Хоть кто-то был в округе. Не один все-таки.

Но через буквально пару минут, когда я очередной раз сделал виток от дома к забору, на траву позади меня что-то упало, и я шарахнулся в сторону опасаясь, что это дети запустили в меня в очередной раз камнем.

Но, заметив краем глаза, что над травой что-то подскочило не похожее на камень, я ринулся к этому и замер над здоровым куском колбасы. Почти такой же какой кормил меня иногда хозяин. Не веря и не понимая, откуда тут могла взяться колбаса, я с удовольствие запустил в нее зубы. Я целый день не ел. Я честно сторожил дом. Я заслужил эту колбасу, и с удовольствием чуть жуя, глотал ее.

Боль в животе схватила внезапно, когда я еще пил воду, запивая нежданное угощение. У меня бывало такое раньше только от сильного голода. Но сейчас то я наелся. Я был сыт, и от чего возникла боль, мне было непонятно. Я еще отпил воды надеясь, что боль утихнет, но она только сильнее разрослась и уже дошла до грудины. Повизгивая и страдая, я лег брюхом на траву и через мгновение приступ стал таким сильным, что я невольно скрутился на земле. Мне хотелось вцепиться в свой живот и вырвать эту боль. Но только я дернулся подняться, как понял, что не только встать на лапы не могу, но и дышать стало до невозможности трудно. Я зарычал, заскулил. Один раз залаял, пытаясь прочистить горло, словно я подавился.