Гюнтер Карау - Двойная игра

• Название: Двойная игра
• Автор: Гюнтер Карау
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1991
• ISBN: 5-203-00699-7

Роман представляет собой остросюжетный политический детектив, в котором разоблачаются происки спецслужб капиталистических стран, направленные против ГДР и мира социализма в целом.

---

— Ладно-ладно, там вы хорошо поработали. Но здесь не банановая республика. Мы находимся в центре Восточной империи. Эта штука покрепче.

А затем начался экзамен. С неожиданным для его длинной и костлявой фигуры проворством он вышел из-за стола, слегка приволакивая йогу, и, нажав на кнопку, раздвинул занавес перед картой Берлина, занимавшей всю стену рядом с гудящим телетайпом. Когда он оказался под лучами ламп, освещавших карту, и глаза его под кустистыми бровями приняли мрачное выражение, он напомнил мне одного из суровых отцов-пилигримов с корабля «Мейфлауэр»[31]. Этот тип первозданного янки с его склонностью к коварству и насилию все больше и больше забавлял меня и поэтому не мог мне импонировать, но я готов был примириться с ним, как приходится мириться со злой сторожевой собакой. Пока он не будет мешать моей карьере, я готов способствовать его успеху. Я знал, что смогу преодолеть больше трудностей, чем он сумеет мне создать. он потребовал, чтобы я выдал о Берлине сведения общего порядка, которые уже давно лежали наготове в моей голове, и я отбарабанил:

— Берлин — с конца средних веков резиденция династии Гогенцоллернов, резиденция бранденбургских курфюрстов, прусских королей и германских императоров. Большой Берлин возник после городской реформы 1920 года и включения в него семи городов, пятидесяти деревень и двадцати семи поместий. Площадь 883 квадратных километра. На сегодняшний день — 3,3 миллиона жителей. После 1945 года — резиденция союзнической контрольной комиссии по Германии. После политического раскола города[32] русские вышли из состава берлинской комендатуры. В трех западных секторах действуют соответственно три военных коменданта. Общая протяженность границы между западными и восточным секторами 64 километра, из них 38 километров составляет водная граница.

Впервые шеф обнаружил нечто вроде расположения ко мне:

— По крайней мере, цифровые данные вы не забыли.

Я назвал ему число действующих транспортных линий, ведущих через границу, все дороги, водные и рельсовые пути, описал состояние приграничных туннелей с телефонными и электрическими кабелями и штолен подземной канализации, по которым может пройти человек. Когда же он иронически заметил, что я, чего доброго, смогу назвать длину шеи Нефертити, я предложил измерить ее ему самому, поскольку она находится неподалеку отсюда, в музее, расположенном в Далеме[33]. Это обстоятельство, по-видимому, оказалось для него полной неожиданностью, а так как он, вероятно, считал, что обязан знать больше других, то ворчливо предупредил меня, что всезнайство может мне повредить. А я в заключение сказал:

— Эта граница условна. Она контролируется противником, но не полностью. Она подобна мембране в осмотической системе[34]. Она разделяет и связывает, разъединяет и обеспечивает обмен.

Казалось, он остался доволен, но ему непременно надо было подать мое высказывание под своим соусом:

— Правильно! Только не забывайте, что обмен должен осуществляться так, как нам выгодно. Большевики с удовольствием вытурили бы нас отсюда. А наша задача — проникнуть к ним. В этом вся соль!

Внезапно колени у него подломились, он схватился обеими руками за живот и, стеная, попросил подать ему лекарство. Оно стояло замаскированное под виски на его письменном столе. Я протянул ему бутылку, и он жадно сделал глоток. Боль утихла, и это настроило его на более мягкий топ:

— Похоже, у меня осталось мало времени. Я не требую помощи, но прошу лояльности. Я направлю в Центр подтверждение, что вы немедленно приступаете к действиям.

Затем он вытащил из сейфа досье под номером пять. Ребята, занимавшиеся его разработкой, потрудились отлично: подобрали фотографии, магнитофонные записи, фотокопии документов. Это было уже кое-что. Мне оставалось лишь захлопнуть ловушку.

А шефа обуял новый приступ словоохотливости, но сейчас — и это мне понравилось — он говорил только по делу:

— Забудьте теории и статистические выкладки! За вами человек, доктор Баум. Я хочу иметь его.

Мой человек? Его человек? Так чей же он? Иногда в ходе подготовки, когда я гонял его до изнеможения и он, отразив пять раз кряду нападение своры овчарок, лежал на траве, будто мертвый, я замечал, как он борется за то, чтобы у него осталось хоть что-то, принадлежащее только ему.

Его поведение нельзя было предсказать полностью, особенно когда началась трудоемкая подготовка по подводному плаванию. В тире он казался предельно собранным, даже равнодушным. Причем тактико-технические данные оружия интересовали его больше, чем сама стрельба.

Психологический барьер ему пришлось преодолевать при обучении рукопашному бою. Инструктор, расторопный и требовательный парень, переведенный к нам из морской пехоты, расставил на обширном участке одной из вилл, среди цветущих кустов бирючины, два набитых опилками чучела. Одно из них изображало перетянутого ремнем в тонкой, почти осиной талии русского летчика, другое — солдата армии восточной зоны в каске, с противогазом и полной походной выкладкой. На маленькой вагонетке по рельсам чучела перемещались среди кустов. Задача Глаза состояла в том, чтобы выскочить из кустов, прыгнуть на чучело сзади, согнутой в локте левой рукой перехватить ему дыхательное горло и с размаху ударом снизу загнать под ребра обоюдоострый кинжал, а затем бесшумно убрать убитого «противника».

При первой попытке Глаз издал крик, тем самым предупредив «противника» о нападении. При второй попытке он, будто в изнеможении, повис на чучеле и, положив голову на его плечо, уставился в голубое небо с выражением, которое трудно передать. Лишь в третий раз, после резких окриков морского пехотинца, он ударил как положено, а затем принялся наносить удары со все возрастающей яростью. Возникло опасение, что он изрежет на чучеле военную форму, которая была настоящей и которую было нелегко достать. Инструктору пришлось его успокаивать.

Я стоял в стороне и не мог решить, как мне реагировать на это подозрительное проявление его «я». В этот момент из дома выскочил капрал из охраны и, подбежав ко мне, передал секретное сообщение. А потом события стали опережать одно другое, и так случилось, что принятие решения от меня уже не зависело.

Из Вюрцбурга прибыл Палач со своей «Лилли» — так сведущие люди именовали капитана из отдела безопасности, который отвечал за «просвечивание» наших людей на детекторе лжи, напоминавшем чем-то электрический стул старой конструкции в тюрьме Синг-Синг. Проверка эта была внеплановой, поскольку очередь нашей резидентуры еще не подошла. Я тотчас прекратил тренировку и отослал инструктора в помещение. Заглянув в комнату, где Глаз складывал свою одежду, я успел в нескольких словах сказать ему главное:

— Если вас начнут о чем-либо расспрашивать, отвечайте быстро и однозначно.

Глаз в это время проверял, острое ли лезвие у его кинжала.

— Кто собирается меня расспрашивать?

— Больше я ничего не могу вам сказать, но при любых обстоятельствах сохраняйте спокойствие. Помните о том, что вам нечего скрывать. Не забывайте, что по курсу подготовки вы получили прекрасные оценки. Уверенность и раскованность! Ни пуха ни пера!

— Что все это значит?! — воскликнул он, вероятно, догадываясь о том, что ему предстоит пережить.

— Итак, все о'кэй? Если не хотите думать о конкретных вещах, думайте обо мне. Думайте о том, что я всегда рядом с вами. О'кэй? Тогда вперед!

В этот момент появились два высоких парня, по манерам которых было заметно, что они окончили школу военной полиции. Тот, что шел первым, рявкнул:

— Мистер Баум, приказ шефа: Пятый — на тестирование!

— Заткнись! — оборвал его второй. — Приказ гласит: Пятый — к шефу!

Я нащупал в кармане брюк фишки, символизировавшие судьбу, и загадал, какая из них белая, а какая черная. Выигрыш или проигрыш, победа или поражение — к этому сейчас сводилось все.

— Значит, Пятый… — сказал я.

Мы обменялись быстрыми взглядами. Он все понял и подмигнул мне: мол, не волнуйтесь. Он хотел было снять тренировочный костюм, по парни довольно грубо развернули его и, зажав между собой, повели к дороге, где посадили в автомобиль. Сзади в качестве прикрытия ехал большой лимузин. Было совершенно ясно, что в соответствии с хитроумной процедурой, разработанной «исследователями душ», это внезапное нападение означало одно — проверку с целью установить предельную степень риска.

Итак, моя работа с Пятым принесла свои первые плоды, по в течение нескольких ближайших часов плоды эти могли оказаться гнилыми и осыпаться с дерева. Я сам неоднократно имел счастье встречаться с «Лилли» и знал, что она обладает непостижимым свойством сбивать с толку. Я был твердо убежден, что она не способна уличить во лжи хладнокровного человека, но человека неуверенного в себе могла толкнуть на путь лжи. Выдержит ли Пятый?