Ирвин Шоу - Пестрая компания (сборник)

• Название: Пестрая компания (сборник)
• Автор: Ирвин Шоу
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-008867-1

Жизнь — идет. Жизнь — продолжается. Друзья становятся чужими, — да и есть, ли в круговерти повседневности время на дружбу? Возлюбленные кажутся жестокими и циничными, — но во что превратилась любовь в мире, где самое важное — добиться успеха, а самое главное — не отстать от других? Не думать, не чувствовать, не останавливаться — только бы продолжать существовать…

---

— Это хорошо.

— Вся, кроме одной машины, — продолжал негромко и без всяких видимых эмоций Уайтджек, присаживаясь на край койки Стаиса. — Машины Джонни Моффата.

За многие месяцы, проведенные на аэродромах, Стаис понял, что при очередном известии о гибели самолета сказать просто нечего. Ему было всего девятнадцать, но он это все же сумел понять. Вот и на сей раз он промолчал.

— Они потерялись в облаках вскоре после взлета, и так не воссоединились. Но есть, надежда, — сказал Уайтджек, — что они приземлятся в любую минуту. И надежда эта, — добавил он глядя на часы, — сохранится ещё один час и сорок минут…

Сказать по-прежнему было нечего, и Стаис продолжал лежать молча.

— Одно время мне казалось, — продолжал Уайтджек, — что Джонни Моффатт женится на моей сестре. В некотором смысле даже хорошо, что он этого не сделал. Довольно сложно, будучи родственниками, совместно участвовать в вечерниках с девицами, которые Военно-воздушные силы США обожают устраивать на месте очередной дислокации. — Уайтджек замолчал, и бросив взгляд на живот, демонстративно ослабил ремень и потом затянул его резким рывком. Эта жареная курица была что надо! Ты по-прежнему уверен, что не хочешь её пожевать?

— Не хочу портить аппетит в предвкушении маминой стряпни, — сказал Стаис.

— Моя сестрица от Джнни без ума, — проговорил Уйтджек, — и у меня есть предчувствие, что как только он вернется с войны и осядет дома, она его заарканит. Перед моим уходом она явилась ко мне и спросила, не уступлю ли я ей десять акров на севере моих земель и три акра лесных угодий для строительства их будущего дома. Я сказал, что с моей стороны возражений не имеется. — Он помолчал, вспоминая о десяти акрах горных лугов на пологих склонах Северной Каролины и трех акрах дубов и сосен, из которых можно выстроить добротный деревенский дом. — Никому в мире я не позволил бы поселиться на своих землях. Никому, за исключением Джонни Моффата. Я знаю его двадцать лет. Я дрался с ним шесть раз, и все шесть раз здорово его измолотил. Нам пришлось провести вдвоем в глухом лесу два месяца, и я могу сказать… — он поднялся, подошел к своей койке, но, видимо передумав, тут же вернулся к Стаису. — Всё это строго между нами, сержант. Надеюсь ты понимаешь?

— Конечно, — ответил Стаис.

— Сестренка заявила, что спустит с меня шкуру, если я проговорюсь Джонни о том, что ему уготовано по возвращении. Женщины иногда бывают весьма уверены в себе, — усмехнулся он. — Но тем не менее, я ничего не сказал Джонни. Не проболтался даже тогда, когда, надравшись до бесчувствия, голышом распевал «Кейзи Джонс» в центре Тампы в три часа ночи. — Уайтджек подошел к своей койке, извлек из вещевого мешка сигару и тщательно её раскурил. — Просто удивительно, — сказал он, — насколько быстро привыкаешь в армии к пятицентовым сигарам.

— Я пробовал курить, — произнес Стаис, — но решил отложить это дело до тех пор, пока не стану чуть старше.

Уайтджек понимающе кивнул, затянулся сигарой, медленно выпустил струйку дыма и спросил, тяжело пустившись на койку.

— Думаешь, они тебя снова пошлют на войну?

— Ни капли не удивлюсь, если они это сделают, — глядя в потолок ответил Стаис. — Вообще-то со мной ничего такого не случилось. Я просто устал.

— Да, кстати, — сказал Уайтджек, — ведь ты слышал наш разговор о лейтенанте, не так ли?

— Да, — ответил Стаис.

— Я прошел на взлетное поле и перекинулся с ним парой слов. С тех пор, как мы сюда прибыли, он проторчал весь день и половину ночи у башни контроля и пялился в небо, ожидая прилета нашей эскадрильи. Он и сейчас там сидит. Мы с ним старинные друзья и спросил его прямо в лоб. «Фредди, сказал я, — ребята в последнее время только о тебе и толкуют». «В чем дело», — спросил он. «Ребята не перестают задавать вопрос, почему это ты вдруг изменился к худшему. Ты проходишь мимо них с таким видом, будто и не узнаешь вовсе. Неужели после года совместной службы ты решил стать настоящим солдафоном и поставить их на свое место?» — сказал я. Он посмотрел на меня, потом огляделся по сторонам, а затем молчал чуть ли ни целую минуту. «Прости меня, Арнольд, — наконец ответил он, — Это до меня просто не доходило». После этого он поделился со мной тем, что его мучило. — Уайтджек почти машинально посмотрел на часы, а затем, снова подняв голову, продолжил: — Оказывается, он начал волноваться с того самого момента, когда мы получили приказ лететь через океан. Его очень беспокоили наш хвостовой стрелок и штурман.

— Что именно его волновало? — спросил Стаис, мгновенно представив себе бесконечный список забот, способных обеспокоить командира экипажа.

— Он думает, что они никудышные бойцы, — медленно подбирая слова, ответил Уайтджек. — Они — отличные парни, лучших товарищей и пожелать нельзя, однако лейтенант долго присматривался к ним на земле, в воздухе, за пулеметом и пришел к убеждению, что в бою они не потянут. Командир всё время думает о том, как лучше привести «Митчелл» на базу целым, а нас по возможности живыми, и он очень опасается, что такой штурман и такой хвостовой стрелок на борту самолета таят в себе опасность. Он не знает, как поступить: требовать ли после прилета в Индию замену двух членов экипажа, или нет. И его гложет мысль о том, как он скажет стрелку и штурману, что им придется остаться на земле. Именно поэтому он сидит рядом с Башней контроля и не замечает, когда мы проходим мимо него… — Уайтджек вздохнул. — Ему двадцать два года, и он — лейтенант. Это большой напряг для любого человека в его возрасте. Если ты увидишь Новака, ты, надеюсь, ему ничего не скажешь?

— Нет, — ответил Стаис.

— Думаю, что в армии подобные вещи случаются постоянно.

— Постоянно, — согласился Стаис.

Уайтджек взглянул на часы. На взлетном поле то усиливался, то затихал рев моторов — звук, который постоянно сопровождал их обоих вот уже несколько месяцев.

— А вообще-то, — сказал Уайтджек, — им следовало направить меня в пехоту. Я могу попасть в кролика с расстояния в три сотни футов, а они сажают меня в самолет и суют в руки фотоаппарат… Что же, сержант, думаю, что тебе пора двигаться.

Стаис медленно поднялся с койки. Он зашнуровал ботинки, сунул в мешок бритвенный прибор и забросил мешок за спину.

— Ты уже готов?

— Да.

— Этот вещмешок и есть твой единственный багаж?

— Да, — ответил Стаис. — Я числился «пропавшим без вести, предположительно погибшим», и они отправили всё мое барахло вначале в каптёрку, а затем личные веще переслали домой маме.

Стаис оглядел казарму. В ярком свете электрических ламп она выглядела точно так, как выглядят все казармы во всем мире. Для всех прошедших через них людей они стали почти такими же знакомыми и близкими, как родной дом.

Они вышли в теплую, заполненную гулом моторов ночь. Прожекторный луч нервно плясал в небе, делая не мгновение невидимыми необыкновенно яркие южные звезды. Сержанты шагали медленно, стараясь не угодить в канавы, вырытые для стока ливневых вод Западной Африки.

Когда они проходили мимо контрольной башни, Стаис увидел юного лейтенанта. Лейтенант сидел на колченогом плетеном стуле и неотрывно смотрел в небо на противоположной стороне взлетного поля.

— Еще не приземлились? — спросил Уайтджек.

— Нет, — не глядя на него, ответил лейтенант.

Стаис, войдя в здание, проследовал в помещение, где хранились резиновый плот, пеленгаторы и ткань, выкрашенная с одной стороны в синий, а с другой — в зеленый цвет. Толстый капитан Технической службы уныло излагал порядок действий в случае аварии. В комнату набилось человек тридцать — все пассажиры самолета, на котором предстояло лететь Стаису. Среди них были пара китайцев, которых, как знал Стаис, обязательно в полете укачает, пяток возбужденных дам из Красного Креста, три сержанта ВВС, сплошь увешанных медалями за боевые заслуги, и изо всех сил пытавшихся скрыть восторг от предстоящего возвращения домой, и два полковника из Корпуса инженеров, которые выглядели чересчур старыми для того, чтобы участвовать в войне. Стаис вполуха слушал, объяснения капитана: как надуть плот, какие шнуры следует дергать, какие рычаги двигать и в каком месте на плоту спрятана непромокаемая Библия…

Уайтджек ждал Стаиса за дверью. Когда сержант вышел из здания, Уайтджек дал ему листок бумаги.

— Это мой домашний адрес, — сказал он. — Приезжай ко мне в северную Каролину после войны. Но обязательно в октябре, чтобы я мог вытащить тебя на охоту.

— Спасибо, — мрачно поблагодарил его Стаис, краем глаза он видел, что лейтенант по-прежнему сидит на шатком плетеном стуле и неотрывно смотрит в небо.

Уайтджек шагал рядом со Стаисом по испещренному масляными пятнами бетону взлетной полосы в направлении большого самолета. Вместе с ними шли китайцы, шумливые женщины из Красного Креста, молчаливые сержанты и престарелые полковники. Уайтджек и Стаис остановились у трапа, ведущего к входному люку самолета, и мимо них цепочкой потянулись пассажиры.