Сергей Ермаков - Подмена

• Название: Подмена
• Автор: Сергей Александрович Ермаков
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18367-1

Осенью 2006 года вышла  книга Сергея Ермакова "Час расплаты изменить нельзя". В оригинале роман назывался  "Подмена", что по мнению автора более соответствовало содержанию.

Скромная уборщица роддома тетя Маша только на первый взгляд проста. На самом деле она оказалась очень расчетливой и коварной особой. Взяла да и подменила своего новорожденного малыша на отпрыска из богатой семьи. Пусть, решила она, родное чадо растет счастливо и ни в чем не нуждается.

Да только прогадала она. Ее пасынок стал преуспевающим бизнесменом, а настоящий, несмотря на богатых "родителей", угодил за решетку. Причем за ним тянется кровавый шлейф зверских преступлений. Но за все в этой жизни надо платить. Вопрос в том, какой ценой…

---

Антон Сергеевич почувствовал от кладбищенского работника устойчивый запах перегара. Сразу стала объяснима причина его разговорчивости и стремление любыми способами получить полтинник на бутылку.

— А кроме этого интеллигента сюда что больше никто не приходил? — спросил Антон Сергеевич.

— Я не видал больше никого, — сказал мужик, — может кто и ходил, я же здесь не сижу круглыми сутками, но я видел только этого очкарика, и то потому что он очки потерял. А ты случайно не брат этой женщины?

Антон Сергеевич растерялся и не знал что ответить, потому что в душе он считал себя братом Ольги, но формально не являлся даже дальним родственником. Поэтому он решил уклониться от ответа.

— А что это меняет?

— Да ничего, просто мне этот очкарик кое-что интересное сболтнул, а после этого больше и не появлялся, испугался, наверное, что расскажу я ее брату, что он сказал, — деланно равнодушно произнес мужик, — ладно, пойду я…

— Погоди, — остановил его Антон Сергеевич и полез в карман за бумажником.

Меньше сотни рублей у него не было и он протянул сотенную кладбищенскому работнику. Тот деньги взял, сунул их в карман замызганных брюк и сказал:

— Я за слова того очкарика не отвечаю, но он мне сказал, что брат этой женщины убил и отца с матерью, и саму его невесту…

— Как убил? Зачем?

— За наследство, — ответил мужик, — но я так понял, что этот очкарик и сам на это наследство нацелился, а вот не обломилось ему ничего, оттого очкарик и страдал. Но я говорю, что за слова очкарика не отвечаю. Что он сказал, то я и передаю.

— А больше ничего он не говорил?

— Больше ничего, — ответил кладбищенский работник, нетерпеливо теребя сотенную в кармане, — а разве этого мало?

Антон Сергеевич согласился, что этого не мало и мужик торопливо ушел, видимо стремясь как можно быстрее похмелиться. Было ясно, что он посчитал его тем самым братом, на которого наговаривал очкарик. Иначе кому еще его информация была бы интересна? Очкарик, вероятно, и есть это тот самый жених Ольги, который бросил ее, когда ее зарезали. Но почему он сказал что Слива убил родителей и Ольгу. Это предстояло выяснить, тем более, что ждать осталось недолго — Слива с минуты на минуту должен был появиться.

Антон, сидя в «Жигулях» и оглядывая окрашенные восходом песчаные сопки, вспоминал этот рассказ кладбищенского работника. Обвинение, выдвинутое женихом Ольги было серьезным, но принимать его во внимание стоило только в двух случаях — если сам сторож не приврал, чтобы заработать сотенную на опохмелку, и если жених Ольги от досады и горя не стал в своем воспаленном мозгу выдумывать обвинения в адрес иногда не очень тактичного Сливы. По крайней мере рассказ очкарика противоречил тому, что рассказывал в колонии Слива. Что случилось в то далекое время, когда погибла Ольга и родители, и когда Антон еще не знал о существовании своих родных, ему предстояло еще только узнать.

Часы на руке Антона пикнули, что означало, что время, которого он ждал, наступило. Пожелтевшее солнце слепило глаза, Антон Сергеевич поворачивал голову то налево, то направо, вглядываясь в пустынные окрестности, пока, наконец, из-за песчаного холма не появились две мужские фигуры и крадущимся шагом не направились к его машине.

— Почему их только двое? — встревожился Антон, спрашивая сам у себя. — Где третий?

Он вглядывался в движущие фигуры и не узнавал среди них Сливы. Мужчины подбежали к машине, рывком открыли двери с двух сторон и рухнули на задние сидения. Антон Сергеевич повернулся.

— Здорово, благодетель, — прищурился татуированный худощавый тип с татуированными веками и протянул для приветствия свою с синими перстнями руку, — меня Жупел зовут, а это Дохлый.

Антон молча кивнул, руку пожал. Второй — громила, который едва помещался в «Жигули» тоже сжал руку Антона. Он был угрюмым и молчаливым.

— Знаю, начальник, чего хочешь спросить, — сказал Жупел, — ты хочешь спросить куда делся Слива, за рывок с зоны которого ты, собственно и забашлял. В натуре, угадал?

— Угадал, — согласился Антон.

— Так твой корешок Слива от нас винта нарезал уже на подходе к Москве, — ответил Жупел, — сначала, в натуре, все шло как по маслу. Вертухай, которого братва «подмазала» из твоего подогрева, нос отворотил и мы за колючку выскочили.

— Слушай, — перебил его Антон, — а ты можешь рассказывать по взрослому, без этой изысканной фени.

— А че, в натуре, не понятно? — удивился Жупел.

— Я детдомовский, — ответил Антон, — вокруг меня с детства только на фене пацаны и изъяснялись, поэтому мне все понятно.

— А че тогда? — спросил Жупел.

— Не люблю, — ответил Антон Сергеевич.

Жупел презрительно сморщился, но совету внял. Как никак богатый «бобер» свой договор с ними выполнил. А состоял этот договор из следующих пунктов. За то, что блатные помогут бежать с зоны Сливе, с ним на волю пойдут еще и Жупел с Дохлым — мастера побегов, которые должны будут отдать Антону из рук в руки Сливу. Встретиться они должны были на условленном месте — как раз в этом песчаном карьере. Финансировал всю эту дорогостоящую операцию сам Антон. Но вот Жупел с Дохлым пришли, а Сливы вот нет.

— Мы ксивы… то есть поддельные паспорта получили у доверенного человека, когда с проводником из тайги вышли, — продолжил Жупел, — неделю жили у него в погребе, чтобы шумиха с нашим побегом улеглась пока нас по округе искали. А потом по-тихому перебрались на какой-то полустанок, взяли билеты в плацкарт и поехали в сторону Москвы. Само собой мы ехали по отдельности друг от друга, чтобы не спалиться. А когда под Москвой, как было условленно, вышли, то Слива из вагона не выполз. А поезд там стоял всего минуту, поэтому метаться по составу и его искать мы не могли.

— Куда же он делся? — спросил Антон Сергеевич.

— Хрен его знает, — ответил Жупел, — я был уверен, что он сюда на карьер выйдет. Он же знает об этой «стрелке», часы у него есть. Подождем его, может, опаздывает.

— А может менты его повязали? — предположил угрюмый Дохлый.

— С какого хрена его «вязать»? — ответил ему Жупел. — Документы в порядке у него были, да и не видел я никаких ментов в этом поезде. Это же обычный плацкартный беспредельный состав, а не какой-то фирменный скорый! Скажи, начальник, а Слива тебе на воле зачем был нужен?

— Это только мое и его дело, — хмуро ответил Антон.

— Ты не быкуй, — покачал головой Жупел, — я разобраться хочу почему он от нас сбежал и к тебе не вышел.

— Может еще выйдет, — с надеждой сказал Антон, вглядываясь по сторонам.

Но Сливы не было ни через полчаса, ни через час. Беглые уголовники в машине хмуро молчали, Антон Сергеевич думал о своем. Матери Сливы Марии Ивановне было все хуже и хуже, времени оставалось совсем мало, а Слива совершив с его, Антона Сергеевича помощью побег из колонии куда-то бесследно исчез. Или эти татуированные типы с уголовными мордами чего-то темнят и скрывают от него.

— А сами-то вы его случаем не убили по дороге? — спросил Антон, нащупывая в кармане куртки пистолет, который прихватил на эту встречу на всякий случай.

— Зачем нам нужен этот «кролик»? — возмутился Жупел. — Мы в натуре «забились» с тобой его из-за колючки достать и это сделали. Мы за этот побег не только перед тобой, но еще и перед нашей братвой и общаком, куда ты забашлял, несем ответственность. Мы же не фраера забубенные, над нами авторитеты еще есть, чтобы нам левого кидать. Но ты сам посуди, Слива же не пацан, чтобы мы его к тебе за ручку могли привести. К тому же мы с ним не из Сочей ехали, а с зоны спрыгнули. Одного из нас если бы накрыли и все бы спалились. Каждый за себя. Я тебе, в натуре, отвечаю, что Слива с самого начала не хотел к тебе идти — вот и весь расклад.

— C чего ты так решил? — спросил Антон Сергеевич.

— Слива твой баклан, врун и фармазон, каких я сам мало видел, — пояснил Жупел, — человек безо всякой совести и стыда. Он и тебя использовал, чтобы из зоны откинуться, а теперь ты ему на хрен не нужен.

— Ладно, ты поосторожнее в выражениях, — нахмурился Антон, — Слива мне почти как брат.

— Мое дело тебя предупредить, — сказал Жупел, — а твое решать — слушать меня или нет. Мы с Дохлым свое дело сделали, Слива на свободе, я так смекаю, что где-то в Москве. Денег у него немного, так что не ссы, скоро объявится. А нам пора валить уже в сторону — сколько можно ждать?

Жупел открыл дверь, вылез из машины, за ним поспешил и Дохлый. Оба уголовника быстрым шагом пошли в сторону трассы, а Антон Сергеевич остался стоять на месте. То, что Слива точно сбежал из колонии вместе с Жупелом и Дохлым, он знал точно, потому что к нему уже приходили из милиции и интересовались зачем незадолго до побега он приезжал в зону к Сливе. Антон Сергеевич сумел отовраться и от него отстали.

Конечно, он и сам не хотел сначала, когда начал готовить побег, чтобы вместе со Сливой с помощью его же денег из колонии бежали еще и два рецидивиста. Но таково было условие человека с помощью которого этот побег и прошел без сучка без задоринки и с которым его свел старинный знакомый, можно сказать друг детства, тоже как и Антон детдомовец Витька, а ныне уголовный авторитет по кличке Арбуз. Если бы Антон Сергеевич не знал Витька-Арбуза с малых лет, не бегал бы с ним ловить рыбу на пруд и не играл в одной команде в футбол, то вообще вряд ли бы этот побег удалось бы провернуть, потому что без Витьки он никак не нашел бы того самого «человека», который помог им с побегом. Антон Сергеевич так и не понял кто был этот человек — то ли уголовный авторитет, то ли милиционер, то ли представитель власти, но условия он поставил жестко — со Сливой на волю пойдут Жупел и Дохлый.