Дмитрий Емец - Свиток желаний

• Название: Свиток желаний
• Автор: Дмитрий Емец
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-10198-5

В стародавние времена маг-алхимик Бругус изготовил свиток желаний, на который наложил заклинание усиления. Свиток он спрятал в одну из двух шкатулок, защищенных магией Света, и отправил их странствовать в лопухоидный мир. За прошедшие века свиток приобрел чудовищную магическую силу. Свиток желаний – артефакт нейтральный. Он может служить как Тьме, так и Свету. Ищут его златокрылые, ищут и стражи Мрака. Если Тартар обнаружит шкатулку со свитком первым, произойдет катастрофа… А еще мудрецы из Прозрачных Сфер утверждают, что история свитка напрямую будет связана с Дафной, стражем Света, и Мефодием Буслаевым – будущим повелителем Тьмы…

---

– Донести, значит? – ледяным голосом уточнила Даф.

– Какие слова нехорошие говорите, девушка! Донести, фи! Не донести, а проинформировать во имя торжества закона-с и порядка-с! – обидчиво поправил комиссионер.

– Тухломоша, рыбонька моя дохлая, выруби звук! А то ведь шерстяной носок заставлю проглотить! Ты меня знаешь! – поморщилась Улита.

– Не поможет. Я носков, ить, много переглотал-с на своем веку! Фантазия нынче у всех богатая! Вот и Даф, страж наш ненаглядный, Мефочку, повелителя мрака, котиком поцарапать хочет! А котику хлорочки в глазки засыпать! А тут какой-то носок! Моль вот ест же и не давится! – отмахнулся комиссионер.

– Так, значит, ел носки? И как, вкусно? – с любопытством спросила Даф.

– Невкусно, но потреблять можно-с! – охотно отозвался комиссионер. – А теперь главное. Цель визита, так сказать. Я должен передать приглашение! Лигул зовет Арея, Мефодия и Улиту в Англию-с. К главе британского отдела мрака Вильгельму Завоевателю. Вильгельм собирает своих на междусобойчик по случаю годовщины норманнского нашествия. Будут самые что ни есть наиблагородные тузы!

– Когда надо ехать?

– Завтра-с.

– А меня, конечно, не зовут? – насмешливо спросила Даф.

Тухломон передернул плечами, всем своим видом выразив сожаление.

– Не положено, хорошая моя. Там мрак собирается, а ты хоть беглый, а все же свет-с! Непорядок! Вот если бы ты мне крылышки отдала – тогда без проблем, хоть сию секунду! Отдашь, а?

Дафна молча потянулась к флейте, заставив комиссионера мгновенно свернуть агитацию.

– Ясно. Когда надо быть? – спросила Улита.

– Завтра в полночь. Арею сама приглашение передашь, сладкая моя, или соизволишь меня пиночком к нему сопроводить? Под самые под огненные очи-с? – ехидненько поинтересовался Тухломон.

– Сама. Только тебя там не хватало. Стой здесь и жди.

Улита скрылась в кабинете, прикрыв за собой дверь. Через пару минут из кабинета вышел Арей и остановился посреди приемной – тучный, сопящий. Глубокий шрам расчерчивал его смуглое лицо, разделяя его на две неравные половины.

– С каких это пор Лигул, чтобы позвать нас к Вильгельму, посылает Тухломона? У Вильгельма что, курьеров нет? – спросил Арей недовольно.

– Так уж случилось. Они вдвоем позвали. Сообща-с. Когда я прибыл, Вильгельм был у Лигула в гостях. Сидели, в лаве парились. Хотели курьера послать, но я вызвался. Курьеры, думаю, тоже духи подневольные! Их надобно жалеть по доброте сердечной, – кланяясь, ответил Тухломон.

Говорил он приниженно и льстиво, однако его зоркие мигающие глазки буквально впиявились в переносицу Арея: так и ловили любую неосторожность. Мечник протянул руку и, взяв Тухломона за пластилиновое ухо, подтянул к себе. Не поднимись Тухломон на цыпочки, его ухо осталось бы у Арея в пальцах.

– Это ты-то жалеешь? Ой, не ври! Небось вынюхиваешь для Лигула? Хочешь и тут и там – везде успеть? – брезгливо спросил Арей.

– Вот уж нет-с! – оскорбился Тухломон. – Я к вам всей душой-с… Ай! За что?

– Пергаменты сдал, штамп получил, пребывание продлил? Вот и славно. Теперь топай отсюда!.. Улита, меч!

– Зачем меч? Не надо меча! Как я понимаю, это такой изящный намек-с, что мне пора уходить? Дядя Тухломон как раз собирался сказать, что он очень спешит!.. Лигулу-то передать чего? Нет? Ну и не надо, не надо! Я просто так спросил… – засуетился комиссионер.

Трусливо озираясь, Тухломон поспешно потащился к дверям, на ходу подклеивая надорванное ухо.

– Стоять! – неожиданно приказал ему Арей.

Комиссионер остановился, тревожно переступая на ломких пластилиновых ножках.

– Повернись!

Тухломон грустно повернулся.

– Комиссионер, вспомни: Лигул говорил тебе о шкатулках? Только прежде чем сейчас соврать, подумай, стоит ли эта ложь того, чтобы стать твоей последней ложью, – угрожающе произнес Арей.

Тухломону явно стало не по себе. Он неторопливо достал красный в горошек платок, развернул его и промокнул платком свой лоб тем деловитым движением, которым хозяйка сметает крошки с кухонного стола.

– Э-э… ну… Было что-то такое. Краем уха-с, – невнятно промямлил комиссионер.

– Умница! Если бы ты соврал – отправился бы в Тартар. Я в силах сделать так, чтобы ты десять веков не смог вселиться ни в одно самое жалкое пластилиновое тело. И никакой Лигул мне не помешает.

– Это я знаю-с. Вы можете-с, – уныло кивнул Тухломон.

– Отлично. Если ты такой многознающий, тогда еще вопрос: шкатулку уже нашли? У кого она?

Тухломон верноподданнически выпучил глазки.

– Не могу знать-с! Сие тайна, покрытая мраком-с!

– В самом деле? Какая досада! Улита, так ты несешь меч?

Тухломон задрожал. Он уже сообразил, что, сказав «А», придется сказать и «Б». Иначе в промежутке запросто можно оказаться в Тартаре навечно.

– Не надо-с меча! Я вспомнил-с. Всего шкатулок, в которых это может оказаться, две. Шкатулки – точные близнецы-с. Первая у лопухоида по имени Антон Огурцов. Это наши уже разнюхали.

– Лопухоид догадывается, что в ней?

– Как можно? Лопухоиды – оне совсем дураки-с. Откуда ему знать о потайном дне? – хихикнул Тухломон.

Арей чуть наклонил голову и негромко повторил «Антон Огурцов». В лице у него ничего не изменилось. Мефодий готов был поклясться, что, едва услышав имя, он уже знал об этом лопухоиде все. От первого крика до последнего вздоха.

– А у кого вторая? – быстро спросил Арей.

– Со второй шкатулкой сложнее-с. Она постоянно меняет местоположение в лопухоидном мире. Наши совсем с ног сбились! Лучше, если тайник окажется в шкатулке Огурцова! – заявил комиссионер.

Арей пытливо и страшно посмотрел на него.

– Не врешь?

– Нет. То есть вообще случается, вру-с. Не без этого. Но сейчас – нет-с, – затрясся Тухломон.

Мечник мрака поощрительно похлопал его по щеке.

– Умница! Надеюсь, ты не забудешь, что содержимое шкатулки нужно принести не Лигулу, а мне в руки? Не так ли?

Тухломон в тревоге завозился. Он был в панике, как таракан, случайно забравшийся в ружейный ствол и услышавший сухой щелчок затвора. Должно быть, у него существовали на этот счет другие инструкции.

– Ну да, но, вообще-то, я обещал-с… – забормотал он.

– Хвалю за сознательность. И учти, если это окажется у Лигула – вследствие роковых случайностей, например, я ОЧЕНЬ обижусь. Ты понял?

Тухломон затравленно поклонился и пообещал лично всем заняться.

– Других и не допущу! Можете не сомневаться! – сказал он с сожалением.

– Вот и молодец! Проваливай! – брезгливо приказал Арей.

Комиссионер подпрыгнул и телепортировал, оставив после себя небольшое облачко вони.

– Он донесет. Напрасно вы с ним так. Мне кажется, Тухломон вас боится и ненавидит, – проговорила Даф.

Арей серьезно посмотрел на нее.

– Донесет?

– Донесет. Если уже не побежал доносить. Разве вы не знаете? – удивилась Дафна.

– Знаю. Он донесет в любом случае. И на меня, и на тебя, и на Мефа, и на Улиту. И на себя бы донес, будь в этом хоть какая-то выгода. Ему все равно, что и кого предавать, поскольку он предал уже все на свете.

– Тогда как же быть?

– А никак. С этой публикой церемониться нельзя. Для таких, как он, существует только одна узда: кулак, который может смять его пластилиновую голову. В конечном счете, даже призрак Безликого Кводнона не смог бы рассчитывать на его верность, – с презрением сказал Арей.

– Безликий Кводнон? Кто это? – наивно спросил Мефодий.

Едва в просторном зале прозвучало это имя – Безликий Кводнон, что-то изменилось. Зазвенело стекло. Со стола дождем посыпались пергаменты. Потусторонний ветер коснулся лиц, запорошив глаза прахом. Мефодий ощутил волны опасности и смерти. Они были так осязаемы, что почти стали материальными. Улита затихла и съежилась. Депресняк перестал истошно мяукать, раскачиваясь на групповом портрете тузов мрака. Страх, повисший в воздухе, был так упруг, что Мефодий заблокировал восприятие, стараясь не вбирать его энергии. Что-то подсказало ему, что таким образом легко лишиться своей сущности, эйдоса, а в конечном счете, и жизни.

– Проклятие! – сказал Арей, захлопывая распахнувшееся окно, за которым пузырилась строительная сетка.

– Это потому, что он произнес это имя! Он, Буслаев! – прохрипела Улита. Она стала белой как мел. Мефодий не видел ее такой, даже когда Лигул бесновался здесь, угрожая отправить ведьму в Тартар.

– Безли… – снова начал зачем-то Мефодий.

Арей подскочил и, жесткой рукой зажав ему рот, тяжело задышал сквозь разрубленный нос.

– Молчи! Ни слова больше! Я сожалею, что вообще упомянул о… о нем…

– Почему? – спросил Меф, едва Арей убрал ладонь.

– Когда-нибудь ты сам разберешься. Пока же запомни: любое произнесенное слово овеществляется. Нельзя не услышать своего истинного имени, даже если оно сказано шепотом. При условии, конечно, что ты достиг откровения. Ты услышишь свое имя везде, даже если его прошепчет упырь, похороненный в тундре на трехметровой глубине. Услышишь – и воспримешь как вызов или как просьбу о помощи. Особенно когда его произносит тот, кто наделен силой, которую не умеет контролировать. Теперь сообразил?