Всеволод Иванов - Канцлер

• Название: Канцлер
• Автор: Всеволод Иванов
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Согласно дневному порядку занятий члены конгресса приступают к продолжению обсуждения первой части пятой статьи Сан-Стефанского договора. Я обращаю внимание высоких уполномоченных на оговорку, приведённую русскими делегатами, ввиду которой признание румынской независимости получило бы единственное согласие конгресса только при условии, если Румыния признает законным присоединение Бессарабии к России. Что скажет по поводу этой оговорки достопочтенный друг, министр иностранных дел Франции, господин Ваддингтон?

- Со времени собрания конгресса Франция намекала румынам на необходимость удовлетворения бессарабского вопроса в духе русских пожеланий. Сейчас, видя дружелюбие и мирные чувства России, французские уполномоченные прямо предлагают Румынии согласиться на законное требование России.

Бисмарк удивился:

- Вы признаете это требование России законным? Вы - победители 1856 года, продиктовавшие Парижский договор?!

- Да, законным, господин председатель.

- Позвольте? Но для чего ж тогда мы созывали конгресс?

- Для того, чтоб признать это требование законным!

- Благородный лорд! Я вижу, вы совершенно не согласны со странным мнением господина Ваддингтона?

- Так как, видимо,- Биконсфильд говорил спокойно,- прочие державы, подписавшие Парижский договор 1856 года и передавшие Бессарабию Румынии, ныне отклоняют от себя всякое вмешательство в пересмотр этого договора, приведённый Россией, то я могу посоветовать кабинету Её Величества моей королевы не употреблять силу для поддержки вышеназванного договора.

- Говоря яснее, благородный лорд поддерживает предложения французского уполномочен-ного и отказывается от славы, завоёванной под Севастополем?

- Да, я пришёл к заключению, что с меня хватит и одного Севастополя.

- Здесь происходит что-то поразительное. Неделю назад, господа, вы говорили здесь же совершенно противоположное.

Горчаков улыбнулся:

- Если Солнечная система перемещается в мировом пространстве, то людям ли держаться за свои ошибочные мнения, господин председатель?

- Немецкое солнце недвижно! - Бисмарк сказал твёрдо.- Граф Андраши! Конгресс с напряженным вниманием ждёт вашего суждения по вопросу о Бессарабии.

- Австро-Венгерское правительство в деле мирного договора Турции с Россией имеет главным образом 0000,намерение изыскать такое решение, которое было б способно устранить настоящие осложнения и предупредить будущие. Поэтому я согласен с мнением лорда Биконсфильда и господина министра Ваддингтона.

После паузы Бисмарк спросил:

- Италия?

- Я присоединяю воззвание Италии к выслушанному воззванию австро-венгерского уполномоченного.

- Турция? - председательствующий возглашал отрывисто и зло.

- Оттоманские уполномоченные не предъявляют никакого возражения против начал, предложенных французскими уполномоченными,- сладко улыбаясь, сказал Кара-Теодори-паша.

- Все? Предлагаю огласить резолюцию.

- Простите, господин председатель,- прервал Бисмарка Горчаков.- Нам хотелось бы услышать мнение Германии.

- Вам, я вижу, князь, страстно хочется оставить Германию в одиночестве? Нет! - Сколько стоило Бисмарку это усилие, даже трудно себе представить.- Я присоединяюсь. Читайте резолюцию.

Ваддингтон принялся читать:

- Вследствие всех этих переговоров на Берлинском конгрессе, вышеупомянутая статья Сан-Стефанского договора читается так: "Княжество Румынии уступает обратно Его Величеству, императору Всероссийскому, отошедшую от России по Парижскому договору 1856 года территорию Бессарабии".

- Возражений нет? Высокое собрание приняло предложение французского уполномоченного. Дневное заседание закрыто,- буркнул Бисмарк и ушёл.

Все стали расходиться. Минуя Горчакова, уполномоченные повторяли любезно, расплываясь в улыбках:

- Поздравляем, поздравляем...

В пустом зале остались только Ахончев, который собирал бумаги со стола, и Горчаков. Александр Михайлович был спокоен:

- Праздник Бисмарка у Бисмарка испорчен. Но это ещё не всё. Надо проводить гостей до лестницы, чтобы убедиться, что они действительно ушли.

- Ваша светлость, как быть с графом Развозовским?

- Он получил наказание. Он отвез ружьё Шасспо и этого мошенника Клейнгауза в Париж. Он доказал, что исправился. Я считаю его свободным и прощённым. В конце концов, я сам толкнул его ко всему этому. Мундир я ему носить не позволю, пусть он наденет штатское платье и едет в Россию. Мне его жалко. Здесь его убьют. Второй раз холостым выстрелом в парке и берлинскими полицейскими, от испуга перед Бисмарком выдавшими труп какого-то самоубийцы за тело Развозовского, никого не проведёшь. Нет, пусть он едет домой, так и скажи. А ты всё грустный, голубчик?

- Теперь более, чем когда-либо. Я сам разбил свою жизнь, ваша светлость. Я не нашёл слов тогда в вашем доме, и Наталия убежала...

- Ты обращался к настоятелям церквей?

- К католическим, православным, лютеранским...

- А надо было обращаться к звонарям. Звонари все пьяницы, их легко подкупить. Кроме того, девушка, скучающая по горам, неизбежно должна стремиться на колокольню. Вот она и прячется где-нибудь на колокольне со своей служанкой, выбирают, в какой бы им монастырь уйти. Перед заседанием я велел Лаврентию пойти к самому пьющему из звонарей Берлина. Лаврентий, Лаврушка!

- Здесь мы, ваша светлость! - откликнулся слуга.

- Пьян?

- Пьян, ваша светлость. Нельзя иначе, какой иначе разговор со звонарем?

- Нашёл?

- А как же не найти? - Покачиваясь, Лаврушка повернулся к двери и позвал:- Входите, барышня. Не плачьте. Они, ваша светлость, на колокольне плохо спали, голуби их тревожили. Играются, а их там тучи, и все крылами то да сё, то да сё...

- Сказано - пьяным на глаза не показываться! Уходи,- прогнал его Горчаков.

Вместо слуги перед глазами Александра Михайловича возникла Наталия Тайсич. Горчаков поманил:

- Идите ко мне, Наталия, идите ко мне. Капитан-лейтенант вас не интересует. Он для вас как бы умер. Идите сюда, к окну. Видите во дворе, у колонны?

- Конь? Мой Гордый? И мой слуга рядом? Что это значит, ваша светлость?

Горчаков указал на Ахончева и произнёс тихо, однако так, чтобы капитан-лейтенант услышал:

- Это он выкрал для вас Гордого. Мне кажется, вы теперь уравнялись в доблести?

- О, теперь про нас обоих будут петь песни, проговорила Наталия грустно.- Ах, ваша светлость! Я сидела на колокольне три дня со своей служанкой. Подо мной был огромный город, а вокруг шумели голуби. И я думала, какая я была глупая...

- И как вы поумнели за эти три дня, не так ли, ваша светлость? обратился к ним Ахончев.

Александр Михайлович тихо улыбнулся:

- Да, вы оба поумнели, а я, глядя на вас, поглупел.- И Горчаков вдруг всхлипнул.- Плачу. А вы идите к своему отцу.- Наталия пошла было.- Да не одна, а с женихом,- остановил её Горчаков.- Отец вас ждёт.

- Где, ваша милость?

- В посольской церкви. Хор там, правда, отвратительный, но вы всё равно так заполнены друг другом, что вам не до пения. Как всегда, буду мучиться за всех я один. Идите, идите, я верю, что вы поумнели оба, и не надо мне никаких объяснений! - Однако Ахончев и Наталия не двигались. - Что вы?

- Мне, ваша светлость, нужны посаженые отец и мать,- обратился к Александру Михайловичу капитан-лейтенант.- Я хотел попросить вас и Ирину Ивановну.

- Не думаю, чтоб ей доставила ваша просьба такое уж острое удовольствие, но попробую. Кстати, они должны прийти сюда. Да вот! - Указал на входящих.- Достали документ? - строго поинтересовался у Развозовский.

- Только сейчас, ваша светлость. Граф уснул от усталости, камердинер...

- Не надо подробностей. Там, где много подробностей, мало правды. Давайте документ.- Горчаков посмотрел бумагу.- Он мне ещё сгодится. Спасибо. Я хочу вас отблагодарить, сударыня. Вас, Ирина Ивановна, капитан-лейтенант Ахончев приглашает быть посаженой матерью на его свадьбе. Вот его невеста. Вы, конечно, согласны?

Ирина Ивановна произнесла с усилием:

- К сожалению, ваша светлость, я через час уезжаю в Париж. Мне нужно показаться врачам. Берлинские не помогают, ваша светлость. У меня жар в сердце и необыкновенная тяжесть в теле...- Она с усилием оперлась на спинку кресла.- Разрешите мне присесть?

Горчаков кивнул. Повернулся к Развозовской:

- Тогда позвольте обратиться с такой же просьбой к Нине Юлиановне!

Развозовская быстро заговорила:

- Мы лечились у одного и того же врача, ваша светлость. И он не помог нам. Мне тоже надо уехать в Париж. Сердце у меня, правда, не горит. У меня другое. Мне кажется, что сердце у меня превратилось в камень, холодный, неподвижный. Я всегда стремилась иметь величественные манеры, ваша светлость, но теперь поняла, что изваяние из камня, идеал, величественные манеры - это очень тяжёлое состояние. Разрешите мне отказаться от чести, предлагаемой вами, Аполлоний Андреич?