Кен Драйден - Хоккей на высшем уровне

• Название: Хоккей на высшем уровне
• Автор: Кен Драйден
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Спорт
• Год: 1975

Книга Кена Драйдена, вратаря канадских профессионалов, посвящена первой серии встреч между сборными хоккейными командами Канады и Советского Союза, состоявшихся осенью 1972 года. Острота и напряженность этих спортивных баталий свежи в памяти миллионов болельщиков как на нашем континенте, так и по ту сторону океана.

Перевод книги Драйдена дается с некоторыми сокращениями, которые касаются в основном тех мест, где автор пишет о второстепенных вопросах,  не имеющих прямого отношения к играм или требующих специальных разъяснений.

Книга иллюстрирована фотографиями серий 1972 и 1974 годов.

---

Что-то кормить нас стали похуже. Огромные бифштексы, которые нам давали вначале, превратились в мини-бифштексы. И кока-колы нам так и не выдали, хоть разговоров об этом было много.

Канадские болельщики развлекаются, как могут: чуть ли не до рассвета просиживают в гостиничном баре или маршируют по Красной площади с канадскими флажками в руках. Многие придумали другое развлечение: на лацканы пиджаков, на сумки и шляпы они прилепили наклейки с улыбающейся рожицей. А кто-то догадался наклеить их на двери всех номеров девятого этажа гостиницы.

Мы получаем тысячи телеграмм от почитателей, оставшихся дома. Их послания с добрыми пожеланиями заполнили все стены наших раздевалок. На одной телеграмме из Монктона стоит по меньшей мере тысяча подписей, другую, из Симкоу, Онтарио, подписали четыре тысячи человек. Удивительно! И очень приятно. Телеграммы братьям Эспозито подписала, наверное, половина жителей их родного городка. Как-то утром, прочитав послания своих земляков, Тони воскликнул: «Эй, Фил, я и не знал, что Фрэнк Донателли женился на той девушке, как ее…» Фил, правда, тоже позабыл ее имя.

Все мы понимаем важность предстоящей шестой встречи с русскими. Проиграв ее, мы проиграем серию. Ничья могла бы дать общую ничью по восьми матчам, что для нас также равносильно поражению. В раздевалке выяснилось, что некоторые игроки страдают от незначительных травм. У Билла Уайта ныла рука, Пэта Стэплтона беспокоила давно растянутая мышца, а Гэри Бергман страдал от спазм спинных мышц. Но я знаю этих ребят: ничто не удержит их от выхода на лед.

Почти все мои товарищи чувствовали, что психологически я готов к игре, но еще не настолько, чтобы преодолеть неприятные воспоминания. Вот они и стали меня обрабатывать. «Брось, ты ведь у нас лучший вратарь», – твердили они. «Покажи, на что ты способен. Дай им прикурить». Все это было очень здорово, но они чуть не перестарались: я едва не стал нервничать еще больше. Мне было как-то неловко от того, что они понимали, что меня нужно подбадривать. Стоило мне во время разминки взять бросок, даже самый простой, как пятнадцать глоток вопили: «Ну ты, парень, даешь, вот это да! Да ты и горошину не пропустишь… Стоишь, что надо сегодня…» И так без конца, пока все это не стало даже смешно.

Уверенность – важная штука, в особенности для вратаря. Например, если в начале игры вратарь берет пару трудных шайб, это вдохновляет не только его самого, но и товарищей по команде. И наоборот, если вратарь не в форме и сразу пропускает несколько простых голов, это угнетающе действует на остальных игроков, которым, чтобы победить, теперь придется в поте лица «зарабатывать» несколько дополнительных шайб.

В первом периоде русские штурмовали наши ворота. В самом начале я взял несколько по-настоящему трудных бросков. Каждый раз, отражая шайбу, я испытывал чувство победы. Я все больше и больше верил в свои силы. Где-то в середине первого периода нам почти шесть минут подряд пришлось играть в меньшинстве, но и здесь я взял несколько очень трудных бросков. Я хорошо стоял в воротах, быстро перемещаясь, без особого труда отражал броски с близкого расстояния. В конце периода мне просто повезло, когда Харламов, находившийся в углу вратарской площадки, бросил по почти пустым воротам, но попал в штангу.

В самом начале второго периода русские открыли счет. После броска Ляпкина от синей линии шайба изменила направление, отскочив от конька, и влетела в дальний угол ворот. Но тут мы вдруг обрели самих себя, и за восемьдесят три секунды забросили три шайбы. Первый гол забил Деннис Халл, перехвативший шайбу и пославший ее мимо Третьяка; вторую шайбу забросил с отскока Курнуайе, и, наконец, третий гол забил Пол Хендерсон. Он перехватил шайбу, выброшенную русскими к синей линии, сделал два больших шага и с сорока футов послал ее в ворота. Мы повели 3:1.

Не могу объяснить, что произошло дальше. Казалось, мы контролировали игру. Мы были впереди на два гола, играли с подъемом и помнили, что произошло во время предыдущей встречи: пять ответных голов в третьем периоде. Все, что от нас сейчас требовалось, – это вести умную, позиционную игру с четким контролем над шайбой. Но почему-то мы этого не сделали. Мы играли глупо. Мы стали получать бесконечные штрафы. В общей сложности два западногерманских судьи дали нам двадцать девять минут штрафного времени, тогда как русским – только четыре минуты.

И вот в конце второго периода после броска Якушева счет вдруг стал 3:2. А грозило нечто еще более страшное. Полминуты спустя Фил Эспозито получает пятиминутный штраф за удар Рагулина клюшкой, и судья тут же прибавил нам еще две минуты за какое-то замечание Ферги. И тут началось. Они волнами накатывались на нас. но нашим защитникам, и в особенности Сержу Савару (который более двух недель назад в Виннипеге сильно повредил себе колено), удавалось прерывать комбинации русских у наших ворот.

В какой-то момент мне показалось, что русские забросили шайбу. Им тоже это показалось. Но красный сигнал не зажегся. Якушев справа послал шайбу вдоль ворот Харламову, который стоял в углу вратарской площадки. Единственное, что я мог сделать, – это переместиться в сторону Харламова и попытаться отразить его бросок Шайба ударилась в мой щиток и отскочила в сторону сетки ворот. Не знаю, что произошло вслед за этим. Может, шайба ударилась о стойку и отлетела ко мне, а может, влетела в ворота и отскочила от сетки. Как бы то ни было, она оказалась у меня в перчатке, и судья остановил игру.

Слава богу, через несколько секунд период закончился. В раздевалке мы все дико переругались. Мы понимали, что теряем контроль на собой и проигрываем встречу. Тем не менее пока мы еще впереди. «Давайте же соберемся и победим», – наставлял нас Гарри. Из психологических соображений перед началом третьего периода он продержал нас в раздевалке на пять минут дольше положенного. Уставшим требовался отдых.

Третий период мы провели как нельзя лучше. Русские не могли ничего с нами поделать, потому что мы не давали им действовать. Мы тоже не забросили ни одной шайбы, хотя всю игру контролировали ее. И вдруг за две минуты до конца с поля за задержку удаляется Рон Эллис. Беда! Ляпкин бросает мимо закрывших меня игроков, но шайба отскакивает от края щитков. Еще шайба, брошенная Лутченко издалека, едва не влетает в угол ворот, но я отбиваю ее краем перчатки. Еще одно усилие!

Конец. Мы устояли и победили со счетом 3:2.

Наконец-то я победил русских. Пусть это звучит банально, но с меня словно свалился колоссальный груз. Я знаю, что до этой встречи ни игроки, ни пресса, ни канадские болельщики меня не жаловали. Гарри и Ферги здорово досталось бы, если бы я плохо провел игру. Они сильно рисковали, поставив меня. До этой встречи я ничем не доказал, что сыграю хорошо. Линда потом рассказывала, что какой-то болельщик рядом с ней на трибуне назвал Синдена «ничтожеством за то, что он поставил в ворота этого идиота Драйдена». Но все позади. Какая тяжесть с плеч…

На сей раз в раздевалке было весело. Я поблагодарил ребят за то, что они так подбадривали меня до игры. Теперь мы стали самими собой. Правда, до фаворитов нам еще далеко, после шести встреч мы проигрываем 3:2, но шансы на победу у нас уже есть.

В гостинице меня ждали Линда и мой отец. Линда заявила, что устала до изнеможения. «С чего бы это?» – спросил я. Она взглянула на меня, как на пугало, «Слушай, умник, если бы ты пережил то, что я пережила сегодня, ты бы тоже устал».

25 СЕНТЯБРЯ

Тренировка проходит весело. Гарри, Ферги и Ал Иглсон отправились во Дворец спорта пораньше, чтобы обсудить с советскими представителями вопрос о судействе западногерманских рефери Иозефа Компаллы и Франца Баадера, судивших во время вчерашнего матча. После игры Гарри назвал их «самыми некомпетентными судьями, каких он только видел». Теперь мы хотим, чтобы русские ответили нам любезностью на любезность. Иглсон прямо заявил, что если русские, пользуясь своим правом, выставят на игру Компаллу и Баадера, то восьмую встречу мы проводить откажемся.

На тренировке Гарри объявил, что седьмую игру проведет Тони, а на восьмую независимо от ситуации поставят меня. Тренируясь, я взял пару шайб и сильно бросил их в ворота с той точки, с которой Харламов вчера не смог забросить верный гол. Да, сетка там и впрямь очень тугая… Шайба может влететь в ворота и выскочить обратно за какую-то долю секунды.

В интервью «Советскому спорту» Бобров высказал предположение, что шайба Харламова все-таки побывала в воротах. Он подчеркнул и то, как сдержанно вели себя его хоккеисты по отношению к судьям, не опротестовывая их решений. И привел бросок Харламова в качестве примера. Возможно, он прав. Русские действительно не протестовали. Они лишь спокойно поинтересовались у рефери, засчитывается ли гол, и, получив отрицательный ответ, тотчас успокоились. Случись подобное в Северной Америке, реакция была бы более бурной. Кто-нибудь наверняка шмякнул бы клюшкой о стекло перед лицом судьи – это как минимум.