Светлана Потоцкая - Убийство и Дама пик

• Название: Убийство и Дама пик
• Автор: Светлана Потоцкая
• Жанр: Детектив

Труп пожилой дамы на заброшенном дачном участке… Труп молодой красавицы в крутой иномарке… Какая между ними связь? Это пытаются выяснить молодая переводчица детективов и ее друг сыщик.

---

До него не сразу дошло, что он сделал. А когда понял, хмель сразу улетучился. Бежать, бежать… В панике он выскочил из дому и побежал к калитке.

Но бабу скоро найдут, а его наверняка кто-нибудь видел. И ведь не докажешь, не объяснишь, что вовсе и не хотел, что случайно так получилось! Надо спрятать ее, пришла вдруг в голову спасительная мысль. Оглядевшись, он увидел недалеко, вверх по улице, ветхий забор и явно заброшенный участок. Идеальное место, до весны, по крайней мере, не хватятся. Он крадучись вернулся к желтому дому. Сериал был в самом разгаре, и если кто-либо из соседей и был сейчас дома, то явно сидел у телевизора. Дальше все было просто, он перетащил ее на заброшенный участок, нашел подходящее место под кустом черноплодки. Когда-то здесь вырыли яму, землю брали или посадить что хотели, и сейчас это углубление очень ему пригодилось, — сбросив туда тело, он закидал его опавшей листвой.

С кладбища на нескольких машинах отправились на поминки домой к Елене. Я у нее никогда не была и теперь с любопытством оглядывалась по сторонам. Квартиру в типичном сталинском доме еще до войны получил отец Елены. Огромные, чуть ли не во всю стену окна с мраморными подоконниками, высокие потолки с лепниной, и прочее и прочее. Привыкшая в общем-то к строгой геометричности панельных домов (да и новых кирпичных, если уж на то пошло), я поражалась забытой прелести всех этих невесть как образовавшихся закутков, выступов, ниш. По коридору можно было запросто гонять на велосипеде — только пожелай. Но… в этой огромной квартире места для Татьяны Георгиевны в последнее время как-то не находилось.

В большой проходной комнате заканчивали накрывать на стол. Тут-то и жила в последнее время тетя Таня, хотя раньше это была гостиная-столовая, где никто и никогда не ночевал — не предназначена была комната для ночевок. Проходная она и есть проходная, да еще с двумя двустворчатыми дверьми: одна — в коридор, другая — в спальню. То есть в бывшую спальню, а теперь — комнату Елены и ее мужа. Где-то в недрах квартиры таилась третья комната — изолированная, но вплотную примыкавшая к ванной, куда в свое время вела еще одна дверь — ныне заделанная. Словом, классический образчик сталинской архитектуры «для избранных»: спальня с примыкающей к ней ванной, гостиная и смежный с ней кабинет хозяина. Идеально для семьи из двух человек, но если домочадцев числом поболее — довольно-таки бестолково.

К тому же квартира безнадежно постарела. Обои не менялись, наверное, лет двадцать, когда-то белоснежные потолки совершенно неопределенного цвета, плитка в ванной сохранилась только местами, а в туалете ее и вовсе никогда не было. Стены в кухне просто-таки умоляли о перекраске, двери и оконные рамы облупились до неприличия, а о паркете лучше просто помолчать, потому что назвать это паркетом мог только человек, наделенный исключительно богатым воображением. Ясно было, что хозяина, как такового, в доме не было, потому что обыкновенный косметический ремонт мог сотворить с помещением просто чудеса. Но его никто, судя по всему, делать не собирался.

Я, может, и не обратила бы на это особого внимания, но уж слишком резок был контраст между ухоженной, прямо-таки вылизанной дачей тети Тани и этой запущенной квартирой. И все-таки… Квартира лично мне, как ни странно, понравилась куда больше дачи. Обожаю эту старомосковскую эклектику, когда мирно соседствуют самые, казалось бы, несовместимые вещи: чудом сохранившиеся предметы резной мебели — еще из приданого Татьяны Георгиевны, классические образчики конца тридцатых годов, убогие прямые линии древесностружечной стенки — гордости каждой уважающей себя семьи семидесятых — восьмидесятых годов, — и сугубо современные предметы, типа тумбы под видеоаппаратуру. Любой дизайнер легко мог в этой квартире получить обширный инфаркт — от ужаса. Мне же, дилетантке, нравилось.

Тут я заметила, что не одинока в своем изучении апартаментов Елены. Павел тоже озирался по сторонам с выражением, не вполне мне понятным, и даже время от времени брал в руки ту или иную вещь: шкатулку, статуэтку. У него был вид человека, попавшего в помещение, когда-то ему приснившееся. Я не успела толком удивиться, как к нам подошла Елена:

— Вспоминаешь, Павлик?

— Как странно, здесь за все эти годы почти ничего не изменилось.

— Обои переклеили лет пятнадцать назад. Но — того же цвета. Ты же знаешь мамин консерватизм.

Елена всхлипнула, и Павел обнял ее за плечи. Сейчас они выглядели как брат и сестра, объединенные общим горем, причем, судя по всему, испытывали схожие чувства. Да, время лечит, что верно, то верно.

— Какое счастье, что сейчас ты оказался рядом, — шепнула Елена. — Что бы я без тебя делала? Еще и Максима нет…

Я про себя отметила, что о своем драгоценном муже Елена не обронила ни слова.

— Аленушка, а можно мне посмотреть комнату Максима? — робко спросил Павел.

Робость — это было что-то новенькое в его репертуаре. Наш «железный Павел» удивлял меня все больше и больше.

— Конечно. Пойдем, я тебе покажу. Только… о сыне тебе эта комната ничего не скажет. Там теперь царство этой красотки… Марианны.

Елена отворила дверь в маленькую комнату, Павел остановился на пороге, а я заглянула через его плечо. Н-да… Больше всего это напоминало, по меткому выражению одного из классиков советской литературы, «штаб уездного комиссара после веселого налета махновской банды». Некий диссонанс вносили только яркие плакаты с обнаженными красотками на стенах, а так — один к одному. Я бы сказала — бардак, но это не совсем прилично.

Н-да, в такой обстановке вряд ли уместно говорить о семейном счастье: все та же коммуналка и никаких перспектив. И в эту квартиру еще надо было прописывать красотку Марианну? Слепому ежику понятно, что она, разведясь с Максимом, мгновенно оттяпала бы себе единственную изолированную комнату в частную собственность (теперь ведь это, кажется, разрешено: приватизировать комнаты без согласия соседей) и выставила бы трех бывших родственничков в две смежные комнатушки. Не исключено, что она еще вернется и доведет начатое до конца. Надо бы предупредить Елену, чтобы не поддавалась на эту авантюру.

Своими соображениями я поделилась с Галкой, пока мы хлопотали на кухне, доделывая какие-то мелочи. Елену мы заставили пойти в спальню и прилечь хотя бы на полчаса: вид у нее был ужасный, казалось, она держится на ногах только невероятным усилием воли.

— Предупредить, конечно, надо, — согласилась Галка, — только не сейчас. Не время. Да и не воспримет она ничего. Хотя…

— Что — хотя?

— Она же безумно любит своего сыночка. Как он скажет — так и будет, с детских лет он ни в чем и никогда отказа не знал. Пожелает — она в эту квартиру кобру пропишет вместе с крокодилом.

— Но это же безумие! — возмутилась я.

— Безумие, — согласилась Галка. — Но его следует учитывать. Единственный, кто может хоть как-то повлиять на процесс, — это таинственный Санечка, черт бы его побрал, прости меня, Господи. В такой день бросить жену! В голове не укладывается!

— Как он может повлиять? Перестань чертыхаться и объясни внятно.

— Она его любит. Не так, как Максима, конечно, но тоже до сумасшествия. И если он выскажется против…

— У нее случится раздвоение личности, и она сойдет с ума, — мрачно спрогнозировала я. — Веселенькая перспектива.

Сказала — и мысленно обругала себя. Бестактная идиотка! Говорить с Галкой о том, что дети — это головная боль, обуза или хотя бы просто источник неприятностей, категорически противопоказано. Хотя она вроде бы и смирилась с тем, что детей у них с Тарасовым не будет, тема эта для нее исключительно болезненная. Обычно я ее и не касаюсь, но сегодня забылась…

Как и следовало ожидать, Галка тут же замолчала, замкнулась, и последние приготовления прошли в полной тишине. Просить прощения тоже было бесполезно: отойдет сама и забудет о моей глупости. Положение спасло появление на кухне Павла и Андрея, которые сообщили, что стол готов, можно садиться, больше ждать некого.

— Слушайте, милые дамы, — вдруг сказал Андрей, — а фотографии мужа Елены в доме нет? Очень хочется на личико его посмотреть.

Галка пожала плечами:

— Не знаю. Елена мне фотографий не показывала, не знаю даже, есть ли свадебные. Только не надо сейчас у нее об этом спрашивать, она и так чуть держится.

— Да я и не собираюсь. Жаль, что нет Максима…

Тут уж не выдержала я:

— И хорошо, что нет! Не стоит вмешивать в это дело мальчишку. У него и так с отчимом отношения далеки от идеальных, а тут еще он набредет на мысль, что бабушку убил муж его матери…

— Мальчишка, между прочим, женат, — сухо констатировал Андрей. — И вмешивать его все равно придется, хотя бы по этой причине. Нужно бы показать ему фотографию Анны. Если это не его жена — мы опять тянем пустышку.