Этьен Жильсон - Избранное: Христианская философия

• Название: Избранное: Христианская философия
• Автор: Этьен Жильсон
• Издательство: Российская политическая энциклопедия
• Жанр: Философия
• Год: 2004
• ISBN: 5-8243-0497-1

Этьен Жильсон (1884–1978) — один из виднейших религиозных философов современного Запада, ведущий представитель неотомизма. Среди обширного творческого наследия Жильсона существенное место занимают исследования по истории европейской философии, в которых скрупулезный анализ творчества мыслителей прошлого сочетается со служением томизму как величайшей философской доктрине христианства и с выяснением вклада св. Фомы в последующее движение европейской мысли. Интеллектуальную и духовную культуру «вечной философии» Жильсон стремится ввести в умственный обиход новейшего времени, демонстрируя ее при анализе животрепещущих вопросов современности. Опираясь на экзистенциальное прочтение томизма, Жильсон акцентирует мысль о свободе выбора, дарованной человеку, и предназначении его как продолжателя дела божественного Творения. В данный том вошли работы: «Учение Декарта о свободе и теология», «Бытие и сущность», «Бог и философия», а также ряд статей последователей и учеников Жильсона, посвященных его разностороннему творчеству.

---

[21*] «Итак, хотя Бог, обладая блистательным и безграничным совершенством своего интеллекта, предвидит (praesciat), что произойдет из-за свободы выбора (arbitrii libertate) каждого [человека], Он тем не менее нисколько не умаляет этой свободы, но оставляет ее полностью равной себе, чтобы [человек сам] склонялся в ту сторону, которую он предпочтет, как если бы у Бога не существовало бы заранее предвидения… тем самым, не потому, что Он это предвидит, выбор (arbitrium) должен склоняться (se flectat) в [избранную] сторону, но потому что оно будет, [так сказать], неуклонным в своей свободе (sua libertate se est inflexurum), Бог это предвидит, как Он предвидел бы и противоположное, если оно произошло бы сообразно с той же самой свободой… в самом деле, это предвидение ничему не препятствует: та же самая свобода и возможность достичь вечной жизни, или уклониться от нее, остается незыблемой».

[22*] Как можно согласовать свободный выбор и божественное предзнание?.. Наполнено ли все Божественной волей?

[23*] См.: Декарт Р. Указ. соч. Т. 2. С. 532, где конец этого фрагмента переведен неверно: «Волю, относительную… повелевающую покорность его законам» — тогда как смысл здесь обратный, что мы и передаем в своем переводе.

[24*] «На третий вопрос следует ответить: Бог волей предшествующей, или волей, выраженной в знамении, хочет, чтобы все в целом исполняло бы его указания; однако волей последующей Он желает не того, чтобы все другие исполняли бы указания Бога: поистине воля Бога абсолютная или последующая всегда исполняется».

[25*] «Пусть будет таким первое заключение: чего бы ни хотел Бог абсолютной волей, всегда исполняется. Это [утверждение] принадлежит вере. Но для того, чтобы его лучше понять и яснее доказать, надо знать, что Бог двумя способами может желать чего-то абсолютной волей. [Первым способом, когда Он желает] только ею одной, без всякой зависимости от суждения сотворенных существ (arbitrio creato), которые тоже обладают свободой выбора. Воля такого рода, абсолютная и неотъемлемая от Бога, называется действующей (effìcax) волей Бога, и ей не может противиться ни одно тварное существо, и это (или то, что Бог хочет таким образом), исполняется только ею самой; как, например, такой волей был сотворен мир; и если даже произойдет вмешательство вторичной причины, будь это человеческая или ангельская воля, в нее [в эту вторичную причину] Он может внести необходимость. По сравнению же с Его волей, которая исполняется таким образом, сотворенная воля не имеет основания (rationem) для свободного выбора, тем самым у нее нет возможности действовать образом, противоположным [тому, каким она действует]… Говорят, что Бог хочет чего-либо, связанного с выбором тварных существ, по-другому (altero modo), хотя его выбор также свободен, однако [он исполняется] при условии, что выбор тварных существ (creatura arbitrium) хочет того же… Таким образом, милостивый и великий Бог хочет всех благ, которые могут осуществиться посредством нашего выбора, — но только при условии, что мы хотим того же, — условной волей (voluntate conditionali), но и абсолютной волей, поскольку самому провидению угодно, чтобы это осуществилось; и та же самая Его божественная и неповторимая благость (singularis bonitas) выражает себя и волеизъ-являет через наше суждение и выбор. Из-за того, однако, что эта абсолютная воля всегда исполняется, ясно, что то, что произойдет (ita res futura sit) посредством нашего суждения, или выбора, следует за предвидением этого в Боге, так как опирается на достоверность божественного предвидения… Второе заключение: не всегда исполняется то, чего хочет Бог условным желанием (voluntate conditionali). Это заключение ясно из сказанного в предыдущем рассуждении. Ведь Он хочет таким [условным] желанием, чтобы все люди были здоровы, однако не все имеют здоровье. Ведь Он хочет, чтобы исполнялись его заповеди (sua praecepta et consilia), однако ими то и дело пренебрегают».

[26*] См.: Декарт Р. Указ. соч. Т. 1. С. 329–330.

К главе VII

[1*] «Теологические догматы». Упоминаемый выше Мазарена — итальянец по происхождению, Джулио Мазарини (1602–1661), бывший во Франции кардиналом (с 1641 г.) и первым министром (с 1643 г.).

[2*] «Но вот уже глава и основатель (coryphaeus) этой новой догмы (читай: Янсений), после того как были приведены в ее защиту свидетельства из древних, разбил некоторые возражения себе и сам противопоставил свои утверждения общепринятому католическому [учению]. Я полагаю, что он вложил в это опровержение ничтожно мало труда и усердия: потому что для этого уже готово то, что можно сказать в споре вынесенное из всех предшествующих учений по частям и фрагментам, это то, что известно всем, кто придерживается этого учения (certe in omni, qui habetur hac de re), в чем они уверены более всего, что они в частных беседах и публичных выступлениях выставляют вперед. И оно-то прежде всего требует разъяснения, то, на чем они привыкли, хвастаясь своей силою, настаивать: что такое это безразличие, которое мы вставляем в определение свободы, когда говорим, что свободный выбор безразличен к действию и бездействию и может выбрать как одно так и другое. Ведь это слово имеет двойной смысл: и в этой двусмысленности содержится некоторая опасная и коварная уловка, и для католической истинной веры важно вывести ее на свет и вынести ей порицание».

[3*] «Итак, следует придерживаться того, что в собственном смысле понятие "безразличие" (indifferentiae nomini) обозначает как бы некое среднее положение, промежуточное между двумя состояниями, ни к одному из которых оно не ведет по необходимости. Так, например, те, кто исследует нравственное, называют то, что ни хорошо, ни дурно [безразличным]… В этом смысле и безразличную волю называют свободной, поскольку она занимает срединное положение между той и этой вещью, так что сама по себе не предопределена ни для избирания (eligendam), ни для отвержения ни одной из них. Это, однако, может произойти двумя способами: и безразличие может быть двояким. Одно из них есть вложенное природой, ουσιώδης (сущностное (греч.)), и в нем заключена сущность свободы. Второй [вид безразличия] — привходящий, есть как бы доведение до совершенства первого. В этом смысле, например, говорят о совершенных акциденциалъных качествах или природных совершенствах, так как они дают развитие и полное использование возможностей и способностей [человека]. В том же роде и понятие рационально звучит двояко; в одном смысле — это обозначение ουσιώδης для человека, того, что не может быть отделено от него. Однако природу человека формируют различия (differentia). И во втором смысле — это обозначение привходящего, которое указывает на некое совершенство человеческой природы: так как существует [и сама по себе] сила и способность рассуждения, которой еще нет в детях, а у безрассудных она ослаблена.

Естественное безразличие свободы состоит в том, что она может выбирать как одно, так и противоположное этому. Или, хотя рациональным суждением одно признается более предпочтительным, чем другое, тем не менее [свободный выбор] может склониться к любой из двух противоположностей; и ни к одной из них он не принужден никакой необходимостью. Мы хотим понять это так же, как определили Отцы Тридентского собора: "свободный выбор человека может принимать (assentili) таким образом, что может и отвергать (possit dissentire), если захочет". Однако мы даже не делаем предпочтения ни одной из сторон в той контроверсии, коротая уже давно занимает в [различных] школах великие и острые умы, укрепленные католической истиной.

Другое безразличие, когда воля имеет власть над желанием каждого из противоположных решений, так что она не пристрастна ни к одному из них, но готова к тому и другому в равной степени, что по-гречески называется ισορροπίαν, а по-латыни aequilibrium (равновесие). Так, когда мы можем достигнуть того, к чему стремимся, двойным, одинаково удобным для нас, путем, мы склонны не более к одному, чем другому; но свобода избирания (eligendam) абсолютна».

[4*] «Такой вид безразличия может или полностью отсутствовать, или присутствовать в большей или меньшей степени, но это не наносит ни малейшего ущерба первому виду [безразличия], который составляет сущность свободы. Естественные склонности, присущие нам с рождения, привычки, закрепленные их использованием в постоянном повторении одних и тех же действий, болезни и потрясения всякого рода часто действуют на нашу волю и, подобно грузу на чашах весов, склоняют ее в одну из сторон. Итак, пусть просвещенный читатель запомнит, что есть одно безразличие, врожденное и присущее [нам], которое называют безразличием выбора', и есть другое безразличие, случайное, которое можно называть безразличием склонности, или состояния. Таким же образом и детерминация или необходимость, которая соответствует этим видам безразличия, двояка: один ее вид — абсолютная [необходимость]. Та, которая устраняет естественное и ουσιώδη безразличие свободы, поэтому абсолютная необходимость есть как простая [т. е. как таковая] так и насильственная; однако [насильственная] необходимость никогда не затрагивает внутреннюю (врожденную) волю, и поэтому она никогда не уничтожает свободу; говорят только по предположению и чисто гипотетично (fictione sola) и ύποθετικως(гипотетично (греч.)), что если бы она существовала бы в природе вещей, то [это та необходимость], которая направляет волю и уничтожает свободу. Другой вид есть детерминация κατά τι(относительно чего-то (греч.)) и в некотором отношении (quadamtenus), или как обычно ее называют в схоластике, относительно чего-то (secundum quid). К нему следует отнести любую силу и необходимость, производящие принуждение извне и насильственно побуждающие волю: например, страдания души и тела, страхи перед внезапными несчастиями или предполагаемыми опасностями; сюда относятся также неудержимые движения вожделения, которые называют страстями, и бесчисленный род других причин, которые часто ослабляют устойчивые души, но не лишают полностью волю свободы избирания (eligendi libertatem), не детерминируя абсолютным образом ее свободный выбор. Поэтому воля и душа человека удерживается в состоянии рабства, противоположном настоящей свободе, когда человек, опутанный пороками, влечется к служению греху и Сатане, и чувствует это своим сердцем, испытывая внутреннюю борьбу, которую испытывал и от которой стенал даже великий апостол (Рим. 7). Однако с какой бы великой силой и напором ни сотрясало волю все это, как бы стремительно ни влекло [к бездне], оно никогда не движет волю без ее согласия и не лишает ее безразличия, т. е. права и возможности выбирать любую из альтернатив».