Саймон Грин - Город, где умирают тени

• Название: Город, где умирают тени
• Автор: Саймон Грин
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12297-4

Город, куда приходят умирать мечты. Город, где кончаются ночные кошмары и обретает покой надежда. Где все сказки находят конец, все поиски — завершение, а всякая заблудшая душа — дорогу домой. Вот что такое Шэдоуз-Фолл. Здесь есть двери, открывающиеся в земли, которых давно уже нет на свете, и в миры, которым еще предстоит родиться, а по идущим от центра улицам разгуливают странные люди и еще более странные существа. Но однажды в город приходит страх. Появляется опасная сила, несущая гибель жителям. То здесь, то там находят обезображенные тела, и нет никаких следов, способных навести на убийцу. Но мало кто из жителей знает, что это еще только начало. Что это только грозные символы наступления мирового зла.

---

Бумага с годами побурела и прорвалась на сгибах. Это было послание деда его отцу, написанное таким безупречным каллиграфическим почерком, какому теперь уже никто и никогда, как ни пытайся, не смог бы выучиться. Письмо было единственной ценностью, унаследованной Хартом от погибших в автокатастрофе матери и отца. Его разум споткнулся о конец этой мысли, как с ним уже частенько бывало. Шесть месяцев как родителей нет, но Джеймсу все еще тяжело было сознавать, что их теперь никогда не будет. Что никогда больше они не поворчат на него по поводу его одежды или прически, никогда не поругают за отсутствие цели в жизни. Он был на похоронах, долго смотрел вниз, в зев могилы, одной на двоих — согласно их завещанию. Он попрощался с ними... И даже несмотря на это, частенько дома ловил себя на том, что прислушивается в надежде услышать их голоса или знакомые шаги.

Чтение завещания мало помогло. Последние деньги ушли на уплату долгов и погребальные приготовления, и единственное, что осталось, — конверт с коротеньким посвящением, написанным отцовской рукой: «В случае моей смерти этот конверт должен быть вскрыт моим сыном Джеймсом и никем другим».

В конверте было письмо деда, дающее ясные и лаконичные наставления в том, как найти маленький и труднодоступный город Шэдоуз-Фолл. Город, в котором тридцать пять лет тому назад родился Джеймс Харт и который он покинул десяти лет от роду. Город, о котором у него не осталось никаких воспоминаний.

Чистым листом была для Джеймса память о детстве — оно было для него потеряно, лишь иногда зыбко маяча в беспокойных снах, которые едва вспоминались поутру. Отец с матерью никогда не заговаривали об этом и отказывались отвечать на вопросы сына, но порой, когда родители думали, что сын не слышит, Харту удавалось подслушать короткие приглушенные разговоры. Из разговоров этих Джеймс узнал, что Шэдоуз-Фолл семья покидала в панике, преследуемая кем-то или чем-то настолько ужасным, что родители страшились намеков на это, даже когда оставались одни. Тайну они унесли с собой в могилу.

Теперь Джеймс возвращается в Шэдоуз-Фолл. И сделает все, чтобы найти ответы на кое-какие вопросы.

Джеймс Харт был человеком среднего роста и самой обыкновенной внешности — может, чуть более полноват, чем следовало, но не настолько, чтобы это так уж его беспокоило. Поводов для беспокойства у него хватало других, и это отражалось на его измученном лице и в беспокойных глазах. Одежда на нем была хоть и небрежная, но удобная, длинные темные волосы стянуты на затылке в тоненькую косичку. Несмотря на то что был еще только полдень, Джеймсу явно не мешало побриться. А еще всем своим видом он напоминал человека, приготовившегося стоять на этом самом месте столько, сколько потребуется.

По правде говоря, дело тут не ограничивалось одним упрямством. Он стоял — странник посреди бесконечности — и мучительно искал в себе ответ: в самом ли деле он хочет сделать последний шаг этого путешествия. Что бы там ни напутало родителей, вынудив двадцать пять лет назад бежать из Шэдоуз-Фолла, это было настолько ужасным, что заставило их держать язык за зубами до самой смерти. Казалось бы, у Харта достаточно серьезные основания вслепую вторгнуться на — возможно — вражескую территорию, но главная причина — огромный зияющий провал в его жизни, и ему необходимо было узнать, что он потерял. Частью того, что двигало им, центральным формирующим периодом его жизни, являлась тайна, и Джеймс должен был попытаться раскрыть ее, если хотел когда-либо прийти к согласию с самим собой. Что угодно было лучше, чем постоянный ужас незнания: кто ты и кем ты был на самом деле. Что угодно.

Харт вздохнул, пожал плечами, потоптался на месте, гадая, что же предпринять дальше. Карта довела его до этого перекрестка, но за ним ничего не было. А заключительные инструкции в письме казались и вовсе бредом. Согласно завещанию деда, все, что оставалось сделать, — призвать город, и город поможет довершить путь. Джеймс внимательно огляделся, но повсюду до самого горизонта простирался безлюдный, пустынный мир.

«Бред какой-то. Дед выжил из ума. Никакого города здесь и в помине нет».

Он вновь пожал плечами. Что за черт! Раз уж забрел в такую даль, так надо идти до конца. Восстаньте, узники реальности, вам нечего терять, кроме могильных плит... Харт аккуратно свернул письмо и спрятал в бумажник. Затем взволнованно прочистил горло словами:

— Шэдоуз-Фолл! Шэдоуз-Фолл, здравствуй! Слышишь меня? Кто-нибудь меня слышит?

Никакой реакции, никакого ответа. Сам с собой перешептывается ветер.

— Черт возьми, я приперся к тебе в такую даль, так хоть покажись! Я — Джеймс Харт, и у меня есть право находиться здесь!

Город развернулся вокруг него. Не было ни фанфар, ни труб, ни стремительного наплыва головокружения. Просто только что здесь ничего не было, а в следующее мгновение возник Шэдоуз-Фолл, такой реальный и неколебимый, словно вечно на этом месте и стоял. Харт находился на окраине города, и перед ним простирались улицы, обставленные домами, — такие широкие, светлые и несомненно реальные. Был даже уютный дорожный знак с надписью: «Добро пожаловать в Шэдоуз-Фолл. Будьте внимательны за рулем». Не вполне сознавая, что его ждет, Харт готов был увидеть все, что угодно, только не такую будничную повседневность. Он оглянулся и совсем не удивился, заметив, что перекрестье дорог исчезло, а за спиной зеленели поля и пологие холмы.

Джеймс коротко улыбнулся. Что бы сейчас ни произошло, он наконец вернулся домой. И уходить отсюда не собирается, не услышав ответов на кое-какие вопросы. Харт неспешно огляделся по сторонам — все было чужим. Неудивительно: за двадцать пять лет город мог измениться до неузнаваемости. И все же, когда он подумал об этом, что-то похожее на воспоминания забрезжило на краешке его мыслей — неясные и смутные в это мгновение, но тем не менее полные намеков и скрытого смысла. Он не стал пытаться форсировать их: придет время — сами всплывут из памяти. Внезапно Харт осознал, что исчезли его нерешительность и сомнения. Вот они, ответы — он чувствовал их близость. Ответы на все вопросы, какие только у него были. Где-то в этом небольшом городке забытое детство дожидалось, когда Харт придет и отыщет его, а с ним — и молодость его родителей. И, может быть, он найдет главное, зачем пришел сюда, — что-то вроде цели или смысла своей жизни.

Неспешной походкой Джеймс отправился по улице в сторону центра. Городок казался открытым, теплым и пожалуй что дружелюбным. Милые домики, аккуратные лужайки, опрятные улицы. Прохожих было мало, но все, кто попадался навстречу, приветливо ему кивали. Кое-кто даже улыбнулся. По виду Шэдоуз-Фолл — такой же городок, какой можно было встретить где угодно, однако Харт так не думал. Сначала ощущение, а потом уверенность утверждались в его душе по мере того, как он шел по улице, инстинктивно двигаясь к центру: Шэдоуз-Фолл — город возможностей. Джеймс чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Его вдруг охватило острое чувство дежа вю — будто по этой улице он уже шел когда-то. Может, так оно и было — в детстве. Он попытался уцепиться за это воспоминание, и в то же мгновение оно ускользнуло. Ну и что, подумаешь, — все равно это хороший знак, еще одно подтверждение его мыслей о том, что память вернется, когда будет готова. Возможно, ему вернут друзей. И он перестанет чувствовать себя одиноким.

Джеймс улыбнулся, почувствовав успокоительную беспечность; уверенность росла с каждым шагом. Чувство умиротворения наполнило его вместе с ощущением сопричастности этому месту, бывшему когда-то его домом. Подобное он испытывал впервые. Ведь нельзя же было называть домом безликие жилища и школы, что он сменил за несколько лет, следуя за переезжавшим из города в город отцом? Компании, на которую Джеймс работал, не нравилось, когда люди пускали корни или заводили привязанности вне ведения компании. Она хотела, чтобы о ней думали как о доме родном, о любимой семье, единственной и первостепенной. Сама мысль о нелояльности претила ей. И до тех пор, пока компания держала своих людей в состоянии постоянного движения, что не позволяло им сформировать сторонние привязанности, дела у нее шли хорошо.

Харт улыбнулся, кивнув самому себе. Такие мысли были ему в новинку. Пребывание в Шэдоуз-Фолле прочистило голову, словно глоток кислорода. Он мыслил более ясно, впитывая и постигая то, что прежде ставило его в тупик на протяжении многих лет. Лишь сейчас стало понятно, отчего он повернулся спиной и к этой компании, и к компаниям, ей подобным, и стал журналистом, искателем секретов и скрытой правды. Еще тогда он начал искать скрытую правду в себе самом. Очищение — отличная штука.

Равномерный пыхтящий звук привлек его внимание, и Харт растерянно огляделся в поисках источника. Звук напоминал тарахтенье старомодных газонокосилок, уровень производимого шума которых не соответствовал количеству выполненной работы. Наконец он заметил горстку людей, задравших головы к небу, и тоже посмотрел вверх: высоко над ними медленно полз по небу без единого облачка биплан времен Первой мировой войны. Он-то и был источником шума. Самолетик был ярко-малинового цвета и двигался легко и в то же время с ленцой, его короткие крылья удерживали тонкие стальные распорки и добросовестная работа конструктора. Харт улыбнулся самолетику и хотел было помахать рукой, но, решив, что этим обратит на себя внимание, передумал.