Сборник - Первопроходцы

• Название: Первопроходцы
• Автор: Сборник
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1983

Герои этого сборника посвятили свою жизнь, свой труд Сибири. Они пришли в Сибирь много позже Ермака, С. Дежнева, но по духу, по смыслу своей деятельности принадлежат к первопроходцам. Таковы В. Римский-Корсаков и Н. Муравьев-Амурский, Г. Сарычев и А. Окладников.

---

Генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев провел в Сибири и на Дальнем Востоке лучшие свои годы. Время было трудное — конец царствования Николая I. Малейший "либерализм" считался почти крамолой. И нужно было обладать завидной смелостью, чтобы отважиться на коренные преобразования, пусть даже в забытом богом суровом каторжном крае.

Еще и до сих пор рассказывают старожилы были и небылицы про крутого, норовистого, горячего, но справедливого губернатора. Часто подлинное соседствовало с выдумкой, но и через десятилетия рассказы эти были неизменно доброжелательны. Добрые дела оставили и добрый след. А ведь сменилось несколько поколений сибиряков и дальневосточников!

НАЧАЛО ПУТИ

Выходец из известной и старинной дворянской фамилии, Муравьев был прямым потомком лейтенанта Степана Воиновича Муравьева, участника Второй Камчатской экспедиции, возглавляемой В.И. Берингом. От брака с Акулиной Федоровной Неделинской родился его сын Назарий Степанович (1737–1799), дед будущего сибирского губернатора. А его отец Николай Назарьевич (1775–1845) после окончания Горного корпуса служил в Нерчинске, но потом перешел во флот, командовал линейным кораблем и дослужился до капитана первого ранга. Затем стал вице-губернатором Новгородской губернии.

Выйдя в отставку, Николай Назарьевич поселился в своем селе Покровском на левом берегу Невы по Шлиссельбургскому тракту. Первым браком он был женат на Екатерине Николаевне Мордвиновой, а после ее смерти в 1823 году женился вторично, на дочери адмирала А.В. Моллера — Елизавете Антоновне. Герой нашего очерка, Николай Николаевич, — сын от первого брака. Родился он 11 августа 1809 года в Покровском. Первоначальное воспитание получил в частном пансионе Годениуса в Петербурге, после чего был отдан в Пажеский корпус.

Как было заведено в этом самом привилегированном учебном заведении России, после окончания курса 15-летний юноша был произведен в камер-пажи и включен в свиту сестры царя великой княгини Елены Павловны. Обязанности камер-пажей не были трудными, но требовали постоянного присутствия при дворе: они сопровождали верхом экипаж великой княгини, стояли за столом во время обеда и т. п. Впоследствии Муравьев рассказывал об одном запомнившемся ему случае, происшедшем как раз во время дворцового обеда. "Однажды, это было вскоре после 14-го декабря (1825 года. — А.А.), я стоял за стулом Елены Павловны, которая обедала у государя. Николай Павлович сидел недалеко от нее по другую сторону. Во время стола государю подали какую-то бумагу; прочтя, он протянул ее через стол императрице. Бросив на нее взгляд, она воскликнула: "Encore un Mouravieff".[6] В эту минуту я смотрел на государя и увидел, как он глазами показал императрице на меня, точно хотел сказать, чтобы она была осторожнее, так как здесь присутствует один из Муравьевых. Я, конечно, понял, что государю сообщили об аресте одного из наших родичей, которых много было замешано в деле декабристов". Подозрения, конечно, были излишни — революционером Н.Н. Муравьев не был ни тогда, ни позже.

По достижении 18-летнего возраста Муравьев получил офицерский чин и начал службу в лейб-гвардии Финляндском полку, в составе которого участвовал в войне с Турцией, владевшей тогда всем западным побережьем Черного моря, включая территорию сегодняшней Болгарии. Молодой офицер принимал участие во взятии Варны и за отличие в боях был произведен в подпоручики. Затем, прикомандированный к пятой Черноморской флотской бригаде, находился в числе десантников, бравших Сизополь, сражался у стен Шумлы и Адрианополя.

За проявленную во время Турецкого похода храбрость Муравьев получил два боевых ордена и самую почетную для офицера награду — золотую шпагу с надписью "За отвагу". Он быстро продвинулся по службе, став штабс-капитаном в двадцать лет. Но, несмотря на такое многообещающее начало, ему вскоре пришлось уйти в отставку по болезни — он заболел особой местной лихорадкой, от которой не мог избавиться и в Петербурге. Несколько лет пришлось жить в имении отца. Но уже в 1833 году Муравьев снова в действующей армии, теперь уже на Кавказе. Теперь он адъютант командующего Кавказским корпусом генерала Е.А. Головина, бывшего командира его полка.

Молодой адъютант отлично справлялся с обязанностями, был умен, точен, исполнителен и неоднократно имел случай проявить свою храбрость. В бою при Ахульго Муравьева ранило в руку. По излечении он стал начальником Черноморской береговой линии, а в 1841 году, тридцати двух лет от роду, стал генерал-майором. Однако новая, еще более серьезная вспышка болезни заставила Муравьева покинуть военную службу. В 1844 году он уехал лечиться за границу. Там познакомился с мадемуазель де Ришмон, представительницей знатного французского дворянского рода. Ее, принявшую православие и ставшую впоследствии женой Муравьева, в России звали Екатериной Николаевной.

ПРАВИТЕЛЬ ГУБЕРНИИ

После возвращения на родину в 1846 году Николай Николаевич стал числиться по министерству внутренних дел и вскоре, не без протекции по-прежнему благоволившей к нему великой княгини Елены Павловны, был назначен тульским губернатором. Молодой по меркам того времени для такой должности, мыслящий широко и свободно, Муравьев получил немалую известность тем, что представил царю свой проект освобождения крестьян от крепостной зависимости.

Рассуждая о причинах "государственных переворотов" — так он называл революционные движения, — Муравьев называл в качестве таковых следующие: "неимение недвижимой собственности", нищету народа, несправедливое распределение государственных повинностей и "привилегии некоторых сословий в отягощение народа". Он писал: "Благосостояние и спокойствие государства зависит от возможно равного уравнения сословий, или разделения земель целого государства на возможно равные части между народом, чрез что народ приобретает недвижимую собственность, и водворяется кредит между крестьянами — основание торговли, и тогда пролетариев в государстве существовать не будет — главного орудия возмутителей общего спокойствия; распределения по мере собственности каждого гражданина платежа государственных повинностей, дав возможность каждому члену государства, или гражданину, к развитию его способностей и возможностей, к образованию его. Необходимо будут доступны для каждого, по способностям, места государственного управления; таланты не будут гибнуть, и каждый будет иметь возможность идти по его призыву, и тогда судопроизводство в государстве может быть публичное, адвокаты и присяжные будут люди образованные морально и умственно, чрез что, по несовершенству человеческой натуры, уничтожатся и судебные злоупотребления".

Конечно, проект весьма наивен: так, главный "способ достичь благодетельной цели для всех сословий", по мнению молодого губернатора, это "дозволить помещикам освобождать крестьян в вольные хлебопашцы без согласия крестьян". Конечные же результаты освобождения крестьян Муравьев видит в том, что "государство будет разделено на небольшие фермы, чрез что хлебопашество дойдет до высшей степени совершенства. Ограничением количества приобретения земель уничтожается возможность приобретения больших поместьев, совокупление богатств в одни руки — система гибельная для каждого государства, порождение бездушного эгоизма! Народ, получивший гражданство чрез владение недвижимой собственностью, будет доступен образованию: луч просвещения озарит его, и семя моральное, убитое рабством, разовьется в нем во всей силе возрожденного человека".

Не стоит и говорить о полнейшей утопичности проекта, далекого от понимания подлинных причин необходимости социальных перемен! "Вопрос об отмене крепостного права еще не созрел для разрешения" — в таких будто бы словах царь велел ответить Муравьеву. Но с тех пор до самой своей смерти Николай I не упускал случая отозваться о Муравьеве как о "либерале" и "демократе", что в его устах было характеристикой отнюдь не лестной.

Назначение Муравьева генерал-губернатором Восточной Сибири, происшедшее в 1847 году, также не без вмешательства великой княгини, вызвало много различных толков. Обычно в Сибирь посылались пожилые и уже опытные чиновники, поднаторевшие в делах, а тут вдруг человек еще молодой, энергичный и решительный, самостоятельный в своих действиях, притом боевой генерал, да к тому же и либерально настроенный. Но история подтвердила, что выбор царя, какие бы мотивы его ни вызвали, оказался весьма удачным. Предшественником Муравьева был В.Я. Руперт. За время своего правления он не смог найти средств борьбы с злоупотреблениями, свившими гнезда едва ли не во всех чиновничьих канцеляриях Восточной Сибири, а может быть, и не очень хотел их искать — так было спокойнее. По-иному решил действовать Николай Николаевич.