Анатолий Толмачев - Калинин

• Название: Калинин
• Автор: Анатолий Толмачев
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1963

О славном жизненном пути революционера -ленинца , "всесоюзного старосты" Михаила Ивановича Калинина рассказывается в настоящей книге. Нелегкое детство, служба у помещика и, наконец, работа на знаменитом Путиловском заводе, ставшем для Калинина школой революционного мастерства. В тюрьмах и ссылках формировалось сознание молодого революционера, оттачивалось умение организаторской и политической работы в массах. Под руководством и вместе с В.И.Лениным Михаил Иванович закладывает основы будущей революции.

После Октября Калинин отдает все свои силы строительству молодого советского государства, ведет огромную организаторскую работу, создает замечательные труды по коммунистическому воспитанию молодежи.

В книге представлены иллюстрации.

---

Однако расчеты цензоров не оправдались. Это великое сочинение стало настольной книгой, компасом для десятков и сотен рабочих-революционеров. Стало оно таковым и для Калинина.

Сначала многое было непонятно. Не сразу разберешься, что к чему. Без словаря не уразумеешь смысл фразы. Но чем дальше читал, тем яснее становилась мысль автора.

«Природа, — читал Михаил, — не производит на одной стороне владельцев денег и товаров, на другой стороне владельцев одной только рабочей силы. Это отношение не является ни созданным самой природой, ни таким общественным отношением, которое было бы свойственно всем историческим периодам. Оно, очевидно, само есть результат предшествующего исторического развития, продукт многих экономических переворотов, продукт гибели целого ряда более древних формаций общественного производства».

Каждое слово било не в бровь, а в глаз. «Вот бы нашим, в Троице, разъяснить эту мысль доступно! Там ведь как раз считают, что все от бога, все от века неизменно было, есть и будет. Простая мысль, а сколько глубины, сколько содержания!»

Мысли Маркса, вначале казавшиеся такими трудными и непонятными, становились все ярче и все прозрачнее. Не надо только ослаблять внимание и ни в коем случае не пропускать ничего неясного. И он сидел, сидел над книгой, забыв обо всем, заставляя себя вникать в глубокий смысл каждой фразы.

Шли дни, недели… И надзиратель удивлялся все больше: то в день по книжке читал, а «Капитал» и возвращать не думает. Когда ни поглядишь в глазок, арестант читает, не шелохнется.

И вот, наконец, последняя страница.

«Монополия капитала становится оковами того способа производства, который вырос при ней и под ней. Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют».

Закрыв книгу, Калинин долго молча сидел над ней. Вошел надзиратель, поставил на стол глиняную миску с похлебкой, положил кусок хлеба и с опаской взглянул на притихшего заключенного. Кто его знает, о чем он думает…

Для того чтобы отдохнуть от чтения, Михаил писал на волю письма. Ох, уж эти письма!.. Надзирателя они приводили в неистовство. Попробуй прочитай письмо в десять-пятнадцать страниц, да еще написанных мельчайшим бисерным почерком! Принимая очередное письмо, надзиратель заметил:

— Изведете вы меня, Калинин, вашими письмами.

Михаил усмехнулся:

— А вы поменьше читайте.

Жандарм серьезно ответил:

— Не могу-с. Правилами предписано прочитывать всю переписку заключенных.

— Ну, так извольте читать,

И жандарм читал.

Если б сохранились эти письма, много интересного узнали бы мы о жизни Калинина и его товарищей в то время. К сожалению, случайно уцелело лишь одно. Отрывок из него мы привели в предыдущей главе.

Менялись пейзажи за маленьким тюремным оконцем. Голубое летнее небо сменилось серым, пасмурным. Унылый дождь стучал по стеклам. Потом стекла украсились морозными узорами. Пришел новый, 1900 год. А Михаил Калинин в своей камере все читал. И с каждой книгой яснее осознавал, что стал на правильную дорогу.

К апрелю, когда настала пора покинуть тюрьму, в библиотечном формуляре Калинина числилось сто шестьдесят книг!

«В тюрьме, — напишет он позже, — человек располагает большим временем: здесь работать не только не заставляли, но политикам даже было запрещено, и поэтому эти десять месяцев были целиком посвящены, если можно так выразиться, на просвещение».

Михаил не знал еще, что, пока он отсиживал свой первый срок, Дмитрий Петрович Мордухай-Болтовский пытался его выручить. Лично явился вместе с Марией Ивановной в жандармское управление. Сказал, что считает себя морально ответственным за Калинина, что знает его как честного человека и патриота и думает, что он, вероятно, попал в политические по несознательности.

Жандарм внимательно выслушал Дмитрия Петровича и вместо ответа показал ему список книг, прочитанных Калининым в тюрьме. Дождался, пока генерал внимательно ознакомится с добросовестно составленным реестром, и произнес многозначительно:

— А вы говорите — несознательный!.. Приходила и «Елена Петровна». Ее арестовали несколько раньше Калинина, но вскоре выпустили.

— Побойтесь бога, — говорила она начальнику жандармерии, — Калинин — рядовой рабочий, а вы его в тюрьме держите!

Хмурый жандарм даже глаз не поднял.

— Не беспокойтесь, таких, как вы, он десятерых на ниточку навяжет и поведет за собой.

Однообразие тюремной жизни Калинина нарушали только вызовы на допросы. Следователь, молодой еще мужчина, с важным видом повторял одно и то же: назовите сообщников, главарей, назовите…

Калинин молчал. Иногда отвечал нехотя:

— Да, я убежденный социал-демократ… действовал один… виновным себя не признаю…

Равнодушно слушал уговоры повиниться, раскаяться, снять грех с души, а сам краем глаза читал лежащую на столе справку. Перевернутые буквы читать было трудно, но можно. «Дознанием установлены сношения Калинина с другими обвиняемыми, а также устройство в своей квартире сходок, на которых одна из обвиняемых («Елена Петровна»!) читала приносимые с собою нелегальные издания и давала по содержанию их объяснения.

По обыску у Калинина были обнаружены сочинения тенденциозного характера…»

Калинин молчал и, наконец, был вознагражден за свою выдержку.

12 апреля 1900 года ему было объявлено: он освобожден, жить в Петербурге ему впредь не дозволяется, но он волен выбрать себе место для постоянного поселения.

Калинин выбрал Тифлис.

Пять последующих дней прошли как в лихорадке. Надо было восстановить подпольные связи, уточнить явки, адреса для переписки.

Семнадцатого апреля Михаил Калинин выехал на родину, в Верхнюю Троицу.

Ноги сами несли к родным местам, к берегам Медведицы. Вот она, родная река, старый, покосившийся домишко! И мать на пороге, предупрежденная о приезде сына вездесущими ребятишками. Обнялись. Мария Васильевна глядела на сына со слезами на глазах. Побледнел, постарел.

Смущенно вытирала краями платка глаза, ее-то ведь тоже жизнь не украсила.

Отец лежал больной. Сестра Надежда замуж вышла. Брат Семен в город жить уехал. Девятилетняя Прасковьюшка кружилась по избе, не понимая, что это за кутерьма вокруг чужого дядьки. Последний-то раз видела его, когда лет пять было. Отец спросил:

— Надолго ли?

Михаил объяснил, что и как.

— В ссылку значит?

— В ссылку.

Мать всхлипнула.

Две недели прожил Калинин в Верхней Троице. Помог, чем успел, по хозяйству, переговорил со всеми односельчанами, которые уж давно его мертвым считали. В деревне ходил упорный и страшный слух, что всех политических в петербургских тюрьмах мелют жерновами на мелкие кусочки и спускают в Неву. Повидался со старыми приятелями. Долго думал, стоит ли заглянуть в Тетьково. Воспоминания детства потянули по знакомой дорожке. К тому же скоро ли еще удастся тут побывать?

Генерал Дмитрий Петрович вышел навстречу, повел в комнаты, куда собралась и вся семья.

Когда прощались, генерал сказал:

— Вижу я, Миша, что человек ты благородный и взялся за благородное дело. Однако не забывай: лбом стенки не прошибешь…

Только Митя как-то по-особому стиснул руку на прощание. И Михаил уловил в этом рукопожатии искренность.

В Тифлис Калинин отправился через Казань, куда незадолго до него приехала Юлия Попова. Пробыл здесь недолго — ровно столько, чтобы успеть уточнить явки и адреса для переписки.

Лето в Тифлисе было непривычно жарким, но город Михаилу понравился. Понравилась быстрая и мутная Кура, буйная зелень на улицах, величественная гора Давида, дома с бесчисленными верандами и балкончиками, духаны с пахучими шашлыками.

Поселился Михаил в квартире-коммуне ссыльного туляка Ивана Назарова. Через него и его жену Дуню познакомился с другими ссыльными, а их в то время было немало в Тифлисе: Зиновий Литвин-Седой, Иван Лузин, Ипполит Франчески, Владимир Родзевич, Клавдия Коган, Анна Краснова, Сергей Аллилуев. Среди ссыльных были и деятели «Петербургского союза борьбы за освобождение рабочего класса», такие, как Николай Полетаев. Они привезли с собой в Грузию опыт революционной борьбы. С их помощью грузинские революционеры познакомились с ленинскими трудами «Развитие капитализма в России», «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», «Объяснение закона о штрафах, взимаемых с рабочих на фабриках и заводах», «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве».

Калинин быстро включился в революционную работу. Уже на третий день по приезде он выступил с докладом о первом съезде РСДРП и о деятельности «Петербургского союза борьбы» на нелегальном собрании рабочих.