Николай Томан - Прыжок через невозможное

• Название: Прыжок через невозможное
• Автор: Николай Томан
• Издательство: Военное издательство Министерства обороны СССР
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1965

Томан Николай Владимирович. Прыжок через невозможное

М.: Воениздат, 1965. (Военные приключения)

Содержание:

Рассказы о саперах:

В тылу врага.

Наедине со смертью.

Проклятый дзот.

Прыжок через невозможное.

Повести:

На прифронтовой станции.

Что происходит в тишине.

Взрыв произойдет сегодня.

«Made in…»

---

А часовой механизм продолжает все так же размеренно тикать. В почти абсолютной тишине, царящей вокруг, звуки эти кажутся теперь Брагину неестественно громкими. Они раздражают его. Нужно немедленно прекратить это тиканье. Старший сержант зажигает остаток газеты и снова освещает стену. Затем он достает пистолет, выдыхает воздух из легких, тщательно прицеливается в то место, где замурован взрыватель, и стреляет.

Брагин неплохой стрелок, но от волнения он не попадает в центр светлого пятна. В полутьме вообще ведь не мудрено промахнуться. Пуля его, не пробив и ничего не отколов от стены, с визгом отскакивает от нее.

«А что, если цемент везде такой же крепкий и из пистолета не пробить его?» — тревожно думает Брагин и стреляет еще раз.

Теперь пуля попадает в цель и откалывает кусочек заделки ниши, часовой механизм продолжает, однако, работать с прежней безукоризненностью.

Брагин злится и стреляет несколько раз подряд… Каземат наполняется гулом выстрелов, сильнее пахнет порохом, но когда шум утихает, снова отчетливо слышится все то же раздражающее тиканье часового механизма.

Брагин теперь уже почти в ярости вскидывает пистолет и изо всех сил нажимает на спусковой крючок, но на этот раз раздается лишь глухой щелчок курка. Кончилась обойма, а запасной у Брагина нет. Гаснет и факел.

Старший сержант с ожесточением бросает пистолет и совершенно обессиленный опускается на пол каземата. Отверстие над его головой едва различимо, но постепенно оно снова начинает светлеть, окрашиваясь в желтый цвет. Брагин догадывается — это взошла луна.

«Что же делать теперь?..» — лихорадочно думает старший сержант, все еще беспомощно сидя на полу каземата. Временами ему начинает казаться, что шумят где-то моторы и движутся люди. «Может быть, это уже прибывают части вторых эшелонов?» — проносятся тревожные мысли. Он вскакивает тогда и принимается торопливо шагать по каземату.

Когда положение начинает казаться окончательно безвыходным, он дрожащей рукой нащупывает немецкую гранату, все еще находящуюся у него за поясом. Достаточно метнуть ее в стену, в которой замурован часовой взрыватель замедленного действия, чтобы от попадания в него осколков гранаты или от одной только детонации он сработал и взорвал мину в соседнем блиндаже. Конечно, при этом может пострадать (и даже непременно пострадает) и сам Брагин, но другого выхода у него нет.

Старший сержант уже берется за рукоятку гранаты, как вдруг в светлом отверстии над головой замечает морду волка с фосфорически светящимися глазами. Присмотревшись, он видит, что ошибся: к нему в каземат заглядывает не волк, а собака. Брагин даже узнает в ней знакомого пса из отделения собак-миноискателей.

— Рекс! — радостно кричит он. — Это ты, Рекс?

— Это мы, — слышит он в ответ голос ефрейтора Голикова, голова которого появляется теперь рядом с мордой Рекса.

— Вася… — уже не имея сил кричать, чуть слышно шепчет Брагин. — Это ты, Вася?..

— Да, да, это я! — торопливо отзывается Голиков голосом, дрожащим от радостного волнения. И не успевает Брагин слова сказать, как слышит вдруг грохот падающего на него ефрейтора.

— Ох, черт побери! — стонет Голиков, ворочаясь в темноте. — Чуть голову себе не сломал. Глубина-то какая!..

— Что же ты наделал, Василий? — испуганно произносит Брагин, помогая ефрейтору подняться на ноги. — Оба мы теперь попались в эту мышеловку. Надо же было и тебе в нее угодить!..

— Ничего, ничего, — бурчит Голиков, ощупывая свое тело. — Главное, что кости целы, а вдвоем мы уже как-нибудь выпутаемся. Не из таких еще положений выкарабкивались.

— Опять у вас хвастовство, Голиков! — уже своим обычным тоном говорит Брагин. — Слушайте лучше внимательно, какова обстановка.

И он торопливо рассказывает ефрейтору, как попал сюда в этот бетонированный колодец, как обнаружил здесь часовой взрыватель и как неудачно пытался подорвать мину с помощью пистолета.

— Видишь, какое положение сложное, — заканчивает старший сержант. — В таком мы, пожалуй, и не бывали ни разу.

— Не вижу, однако, оснований, чтобы духом из-за этого падать, — замечает на это Голиков неестественно бодрым голосом, хотя у Брагина нет никаких сомнений, что он понимает всю серьезность создавшейся обстановки. — Я сейчас Рекса в роту направлю за подмогой.

Он негромко свистит псу, все еще лежащему у верхнего отверстия каземата и скулящему чуть слышно.

— А ну-ка, Рекс, марш домой! — командует Голиков. — Живо, дружище!

Ефрейтор свистит теперь громче, и голова собаки сразу же исчезает из светлого пятна над головами саперов.

— Теперь он к своему вожаку примчится, к Алехину, — поясняет Голиков. — А мы с Алехиным на этот случай специальную договоренность имеем. Он ведь знает, что я ушел с Рексом вас разыскивать. И командиру роты об этом доложено. Когда Рекс к ним явится, они поймут, что я с вами остался, и придут на помощь…

— Ну, ладно, допустим, что все это так и случится, — останавливает его Брагин. — А взрыватель тем временем сработать может. Я думаю, что нам сейчас не о спасении своем нужно заботиться, а о том, как бы взрыв предотвратить.

— Давайте тогда посмотрим сначала, где он тут помещается, — предлагает Голиков, начиная ползать по полу каземата. — Я так неожиданно нырнул сюда, что даже фонарик выронил. Земля там очень сыпучая. Я и скользнул вниз, как в прорубь. Ага, вот он!

Голиков наконец нащупывает что-то среди комьев осыпавшейся земли и начинает щелкать металлической кнопкой.

— Неужели испортился? — с досадой говорит он, но яркий свет брызжет вдруг из его рук, освещая выпачканное пылью лицо Брагина. — Ну и видок же у вас! — смеется ефрейтор.

— Оставь, не до шуток теперь! — недовольно обрывает его старший сержант. — Дай-ка фонарь.

Голиков протягивает ему карманный фонарик и внимательно следит за овальным пятном света, скользящим по серой стене каземата.

Брагин, в руках которого находится теперь фонарь, медленно подводит луч к замурованному в стене взрывателю. Вот уже видно в свете его место заделки, мелкие трещинки на ней и какое-то темное пятно… Нет, это не пятно, это выбоина, дыра, образовавшаяся от вывалившегося куска цемента. Значит, пистолетные выстрелы повредили заделку ниши, в которой находится взрыватель.

— Ну-ка, Вася, обопрись о стенку, я к тебе на плечи вскарабкаюсь. Может быть, дотянусь до взрывателя, — говорит Брагин, подталкивая Голикова к стене.

— Давайте-ка лучше я. Я ведь полегче, а вы покрепче, поустойчивее. Тут что, Федя стоит?

— Какой Федя? — не понимает Брагин.

— «Feder-пятьсот четыре», — поясняет Голиков.

— Похоже, что он, — подтверждает Брагин и упирается в стену так, чтобы Голикову удобнее было взобраться к нему на плечи.

Несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть, ефрейтор довольно ловко взбирается на старшего сержанта и, придерживаясь за стену, медленно выпрямляется. А когда становится во весь рост, голова его оказывается как раз против ниши, в которой замурован часовой взрыватель.

— Ну, видишь ты что-нибудь? — нетерпеливо кричит снизу Брагин.

— Да, это действительно «Feder-пятьсот четыре», — отзывается Голиков. — Вы отшибли кусок цемента как раз против смотрового окошка его корпуса. Я попробую сейчас отколупнуть еще несколько кусочков, они, кажется, не очень крепко держатся.

— Попробуй, — соглашается Брагин. — Поосторожнее только.

Спустя несколько мгновений старший сержант слышит, как падают сверху небольшие кусочки цемента, отламываемые Голиковым.

— Могу теперь добраться и до головки взрывателя, — кричит сверху ефрейтор.

— А подвижное кольцо под крышкой корпуса удобно будет повернуть?

— Не очень, но попробую.

— Не торопись только и не шевели взрыватель, — советует Брагин, жалея, что согласился стоять здесь внизу и поддерживать Голикова. Нужно было бы самому заняться этим делом и видеть все собственными глазами.

— Видишь ты на подвижном конце красный треугольник? — спрашивает он Голикова, нервничая оттого, что ефрейтор слишком долго, как ему кажется, возится там с чем-то.

— Вижу. Он как раз против надписи «Geht».

— Это значит, что часы идут и взрыватель находится в боевом положении.

— Спасибо, что объяснили, а то я не знал, — недовольно отзывается Голиков.

— Если будешь огрызаться, сброшу наземь, — грозит Брагин. — Слушай внимательно и делай, что я тебе прикажу. Возьмись осторожно за подвижное кольцо и поверни его так, чтобы красный треугольник его стал против белого треугольника на корпусе с надписью «Steht». Понял?

— Не только понял, но уже и повернул. Балансирное колесо давно уже остановлено. Не слышите разве, что фашистские ходики перестали тикать?