Журнал «Если» - «Если», 2010 № 11

• Название: «Если», 2010 № 11
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: ИД «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: ISSN 1680-645X

В номере:

Раджнар ВАДЖРА

«Листатель»

Подобным удивительным событиям вы можете найти самые разные объяснения — с точки зрения физики, мистики или повседневной реальности… И ни одно из них не приблизит вас к истине.

Карл ФРЕДЕРИК

Узкий мир

Существует тонкая грань между разрушением экосистемы и созданием новой.

Серхио Гаут вель АРТМАН

Заражённые

В этой жизни умереть так трудно…

Николай КАЛИНИЧЕНКО

Предел желаний

Увлеченно генерируя из песка зажигалки, кружки и целые дома, люди не могли предугадать последствий своего магического созидания.

Дмитрий БАЙКАЛОВ

Фуллхауз

Его зовут Дьявол. Просто Дьявол. Он оказался в лифте и сделал свое дело. Об этом нам поведают «Ночные хроники»

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Из многократных попыток киноверсий компьютерных игр успешными, как ни странно, часто являются экранизации игр несуществующих. А вот фильмы, снятые по реальным играм, редко завоевывают популярность.

Аркадий ШУШПАНОВ

С кем водятся волшебники?

«А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?» Если руководствоваться жесткими законами кинематографической магии, это не всегда получится. Так какие они — законы?

Борис РУДЕНКО

Очень холодно

Туристы грезили о подлинном рае, и они его получили. Трудиться, где и сколько прикажут, под руководством мудрых наставников — это ли не Истинный Свет?

Адам-Трой КАСТРО

Перестрелка на тёмной стороне

Человечество сложило легенды о «первой лунной перестрелке». Героине, а заодно и нам с вами, предстоит отделить правду от вымысла в этом космическом вестерне.

Глеб ЕЛИСЕЕВ

Странный, странный Вест

Как говорил один из героев культового сериала «Госпиталь МЭШ»: «В этом фильме есть три вещи, ради которых его нужно смотреть: лошади, ковбои и лошади». В нашем случае лошади иногда оказываются с фотонной тягой, а в кобурах ковбоев вместо револьверов — бластеры. В остальном — все тот же старый добрый вестерн.

РЕЦЕНЗИИ

Книгоноша принес нам книг, на этот раз вполне приличное количество, и мы спешим поделиться впечатлениями о прочитанном с вами.

ВЛ. ГАКОВ

Толкователь кошмарных снов века

Давно замечено: фантаст, стремящийся вырваться за границы жанра, обретает культовый статус в самом жанре (зачастую, правда, ничего не получая в мейнстриме). А этот еще и от рыцарского звания отказался.

КУРСОР

В Харькове построили уже целую дюжину мостов. Звездных.

ПЕРСОНАЛИИ

В отличие от спецслужб, мы не скрываем информацию о наших резидентах. Напротив: охотно и совершенно бесплатно делимся ею с любым, кто возьмет в руки наш журнал.

---

— Надир-абы! Старший брат! — зеленые глаза, немного асимметричная, словно неуверенная улыбка и множество тонких черных косичек. Азиза, гибкая и легконогая, подбежала, обняла, поцеловала в щеку. — Я такое нашла! Такое! Закачаешься! — она взяла его за руку. — Пойдем!

Надир любил бывать в гостях у сестры. Ее дом стоял на самом краю поселка. Широкие арочные окна открывались прямо в сад. Ровные ряды плодовых деревьев уходили в бесконечность. Над зеленеющим океаном крон царили туманные зиккураты Радужных гор. Дом застыл, окруженный морем жизни, словно аскет в медитации. Теплый ветер свободно гулял по коридорам и комнатам, будоражил легкие занавески, играл медными колокольцами оберегов.

— Я ездила на этюды к Радужным горам. Знаешь, там копают арык. Землю из канала достали, а убрать еще не успели. Я подошла, думала: найду пару ракушек или камней для панно. А там… вот! — девушка подвела Надира к низкому круглому столику.

В центре изразцовой столешницы стояла стеклянная ваза с широкой горловиной. Емкость была доверху заполнена рубиновым песком.

— Ты погляди, какой яркий цвет! — восхищалась Азиза. — Я из него такого понаделаю! Такого!

Надир пожал плечами. Подумаешь! Чтобы не расстраивать сестру, подошел к вазе, взял горсть песка, растер между пальцами — слишком мягкий. Для раствора не годится.

В детстве он сильно завидовал Азизе. Ее умению видеть волшебное в обыденном. Потом понял: каждому свое. Надир работал главным технологом на бетонном заводе, производил материалы, из которых были построены все дома в городе. Кулиев любил свою работу.

— Пойду сварю кофе. Будешь? — сестра упорхнула в другую комнату, не слушая ответ. Знала: брат никогда не отказывается от чашки эспрессо.

Захотелось курить. Надир сунул сигарету в рот, несколько раз щелкнул зажигалкой. Пламя так и не появилось. Раздосадованный, он огляделся вокруг в поисках источника огня. Отчего до сих пор никто не удосужился изобрести вечную зажигалку? Внезапно внимание мужчины привлек едва слышный треск, словно разорвалась тончайшая мембрана. Звук исходил от вазы с песком. Красная субстанция в вазе образовала подобие водоворота, затем взбурлила, набухла пузырем и вдруг сгустилась в маленький блестящий цилиндр с темным отверстием жерла и единственной кнопкой. Словно во сне, Надир подошел к вазе, взял зажигалку, поднес к сигарете и нажал кнопку. Тут же возник веселый огонек. Мужчина неподвижно стоял и смотрел на пламя, которое только что создал. В коридоре ветер играл колокольцами. Раскачивались легкие шторы. В палисаднике у дома начали распускаться нарциссы.

Хаким Рахматов был мудрый человек, заморозил строительство арыка у Радужных гор, позвал ученых. Место, где сестра Надира нашла красный песок, оцепили, поставили охрану. Развернули научную базу.

Одного не учел хаким — масштабов открытия. Когда Азиза у него на глазах сотворила из песка райскую птицу — не статуэтку, не чучело, а самую настоящую, живую птаху, — Рахматов только мечтательно улыбался. Что виделось ему? Какие светлые грезы оживали в сознании пожилого человека? Нужно было создать змею или скорпиона. Может быть, тогда все сложилось бы иначе.

* * *

Главная ошибка хакима была в том, что находку не сохранили в тайне. По телевидению регулярно показывали передачи о песке. Репортажи с научной базы шли в прайм-тайм. Каждый горожанин мог видеть, как послушные воле ученых красные крупицы превращаются в ключи, микроскопы, спички.

Это просто невероятно! — академик Огурцов, возглавляющий научную группу, нервно поправил ворот рубашки. — Материал обладает потрясающим потенциалом доатомной трансформации. Мы едва освоили синтез материи, а перед нами будущее. Причем весьма отдаленное. Каждая крупинка — это своего рода завод. Нет! Целая сеть заводов. Они могут производить все, что угодно: твердое и жидкое, живое и неживое. Мы не очень хорошо понимаем, как песок принимает команду от человека. Это чем-то напоминает опыт с магнитом и металлической крошкой. Наша мысль выполняет роль генератора поля, электронного стержня, вокруг которого формируется атомный скелет очередного «заказа», а следом и молекулярная плоть. Аналогом магнитной силы в данном случае выступает сила воображения.

Азиза тоже была среди ученых. Никому, кроме нее, пока не удавалось создать живую материю. С легкой руки художницы материал получил название джиннит.

* * *

— Смотрите-ка, что здесь! Не может быть… — Менакер вышел из очереди, аккуратно поставил на землю старинный кожаный чемодан и побрел в темноту.

Они как раз достигли окраины Тимирязева. Здесь, на границе песков, запустение было особенно явным. Стены домов утопали в красных волнах. Город погружался в пустыню, словно корабль в морскую бездну.

— Стой! Куда? — Надир покинул строй беженцев, подтянул лямки рюкзака и устремился за часовщиком. Менакер уже исчез в темном дверном проеме.

Надиру приходилось бывать в заброшенных коттеджах, когда он с дружинниками прочесывал окраину. В сущности, ничего особенного: пустые коридоры, оставленные вещи. Однако сегодня все было иначе. Как в тот злополучный день…

* * *

— Есть движение! — Павлов недоверчиво и как-то брезгливо разглядывал сканер, словно прибор вдруг обратился в жабу. Видно было, что дружиннику до чертиков не хочется лезть в пустой дом. — Может, программа глючит?

«У меня семья, дети. На кой черт мне это надо!» — так и читалось на лице бывшего мелиоратора. «Вот поэтому ты и здесь, — подумал Надир. — Потому что семья, дети. А я? Что нужно мне?»

Рихард Плятт, командир группы, стремительно приблизился к Павлову, отобрал сканер. Чем дольше он разглядывал изображение, тем мрачнее становился. Узкое, костистое лицо словно застыло. Только подрагивали уголки большого рта.

«Стрекоза, он похож на стрекозу», — Надир поежился. С Пляттом, которого за глаза называли Геббельсом, тоже все было понятно. Сын и жена исчезли в пустыне два месяца назад. Рихард не сдался. Отправился на поиски вместе с двумя друзьями. Через неделю он вернулся один. Шел пешком, оборванный, обезвоженный, с винтовкой, в которой не осталось зарядов. После этого милейший учитель истории стал таким, как сейчас. Хищным, ненасытным, опасным.

— Зайцев, вызывай стражников, — наконец процедил Плятт. — Скажи: мы нашли ее. Павлов, Кулиев — за мной.

* * *

Дальнейшее напоминало раскадровку двумерного фильма. Темные коридоры, желтые прямоугольники входов. Сквозь проломы в потолке струится солнечный свет. Пыльные лучи высвечивают угол комода, спинку стула, куклу, сидящую у стены. Сердце заполошно бьется в груди и вдруг пропускает удар. Это не кукла! Резкий разворот. Что-то белое бросается в сторону от ствола винтовки. Выстрел, еще один. Щеку обжигают горячие капли.

Дом оживает, шуршит, шепчет на разные голоса. В коридоре движение. Низкорослые, неуклюжие, с большими круглыми головами — они в самом деле похожи на заготовки для кукол. Только не бывает у игрушечных карапузов таких широких зубастых ртов.

Кха-кха-кха — кашляет винтовка Рихарда. В полосе света возникает перекошенное лицо Павлова. Мелиоратору на шею опустилась черная бабочка, разрослась, раскинула крылья и вдруг потекла, вязко закапала на пол.

Вспышка! Это Плятт бросил гранату. Хищные куклы валятся, словно подкошенные.

— Зацепили! — кричит Рихард. — Быстрее! Шестая комната справа!

Нет времени проверить оружие, нет времени осмотреть Павлова. Нельзя медлить. Иначе…

Комната светлая, с большим арочным окном, как в гостиной Азизы. Ни мебели, ни вещей. Пол устлан ровным слоем красного песка.

На широком подоконнике лежит девочка лет четырнадцати. Короткие, абсолютно белые волосы, прямой нос, загорелые плечи. Легкий алый сарафан в белый горошек измят и разорван. Из прорехи стыдно белеет исподнее. Одна рука свесилась вниз. Глаза плотно закрыты. По нежной округлой щеке ползет багровая капля. Хочется броситься к девочке, обнять, успокоить. Вместо этого Надир поднимает винтовку. «Ну же!»

— Привет, Надир! — девочка внезапно оживает, садится на подоконнике. Улыбается. Острые белые зубы, озорной взгляд голубых глаз. Кровь на щеке исчезла.

— Что ты здесь делаешь? — зачем-то спрашивает Надир.

«Стреляй, идиот! Стреляй!» — надрывается в голове невидимый паникер.

— Тебя жду, — девочка легко спрыгивает с подоконника, подходит к мужчине вплотную, заглядывает в глаза. — Вообще-то я приходила к родителям. Хотела позвать с собой. Мама плакала. Она это умеет. А отчим взял винтовку. Представляешь? Хотел стрелять в меня. Куколки наказали его. Кусали за руки, за ноги, пока он не упал. Ты тоже хочешь стрелять в меня?

Песок на полу приходит в движение, начинает обретать форму. Внезапно голубые глаза тускнеют, тело обмякает. Надир подхватывает девочку. Над красным в белый горошек сарафаном торчит рукоять ножа.