Андрей Измайлов - Референт

• Название: Референт
• Автор: Андрей Измайлов
• Жанр: Научная Фантастика

---

- И ВСЁ ЭТО одновремЕнно. - ОдноврЕменно! - ОдновремЕнно! - Нет, ОдноврЕменно! - Да говорите вы по-русски: синхронно!

МЛАДШЕНЬКИИ референт Горячкин собирает рукописи в очередной "День поэзии". Круглый день к нему вьется ручеек начинающих стихотворцев. А он вдруг - в кабаке. - Вы туда спуститесь, там и найдете - А я его никогда не видела. - Запросто узнаете! Очень похож на Блока в худшие годы его жизни. Ушла. Пришла. - Нашли? - Да... Бедненький... - Кто, Горя-а-ачкин?! - Нет. Блок. Как же ему жилось!..

КОЛЛЕГА Ивченко, третий референт, - бывший комсомольский деятель-трибун. Говорит много, убедительно, сухого остатка - ноль. Но убедительно. Дамочки слушают его, как кобра - флейту. Одна дамочка заметила: "Он не успевает за собой записывать". Мы ласково прозвали его "Великий немой".

В КАБАКЕ Дома референт Ивченко с умным видом охмуряет дамочку-"кошатницу" с умным видом: - Хемингуэй, чтобы ничто не отвлекало его от работы, проделал в двери две дырки - для кошек. У него две кошки было, большая и маленькая. И дырки сделал - большую и маленькую. И все удивлялся, почему обе кошки в одну дырку ходят, в большую. Он ведь - чтоб не отвлекало! Дамочка-"кошатница" с умным видом: - Как он в двери для себя третью дырку не сделал! Самую большую-пребольшую. Чтоб не отвлекало.

В КАБАКЕ Дома Виктр-Виктрыч Конецкий от души празднует запоздалое, но все же присвоение Звезды Героя подводнику Маринеску. Свой, мореман! - А как он погиб? - интересуется прососедившаяся дамочка с умным видом. Виктр-Виктрыч мрачно молчит. Оказавшийся тут же референт Ивченко знающе говорит: - Утонул. Причем в лифте... - вероятно, имея в виду некий подъемный механизм в подлодке. Виктр-Виктрыч мрачно молчит, тем более не комментируя сухопутного Ивченку. Есть ли такой подъемный механизм в подлодке? Называют ли подводники его меж собой "лифтом"? Утонул ли в нем Герой или вовсе погиб на берегу?.. Что с вас, с сухопутных, взять! Без комментариев! - Да-а... - через паузу сочувствует дамочка с умным видом. - У нас в лифте бомжи тоже писают...

РЫЖИЙ поэт Владимир Уфлянд, тот самый, из которого произрос Иосиф Бродский, свидетельствует: - В начале шестидесятых была компания - "Филологическая школа" или, по версии "Самиздата века", "Круг Михаила Красильникова". Оба названия одинаково верны. Миша Красильников - этакий неофутурист, он как бы задавал тон. А мы помладше - Леонид Виноградов, Лев Лосев, Сергей Куллэ, Михаил Еремин, я... Собирались у кого-нибудь на дому. Бродский захаживал. Иосиф ведь не сразу стал "ахматовским сиротой". Он искал, куда бы прибиться, и с вниманием относился ко всем и всему, что касается стихосложения. И очень удивлялся, что наши сборища постоянно заканчивались потасовкой - главным образом, Миши Еремина с Леней Виноградовым. "Неужели поэты под конец пьянки обязательно должны драться?" Мы отвечали: "Ну, у нас так принято! Не знаем, как в других компаниях, но у нас Миша с Леней завсегда подраться должны!"

РЫЖИЙ поэт Владимир Уфлянд, тот самый, из которого произрос Иосиф Бродский, опровергает: - Открываю толстенный "Самиздат века" и читаю: мол, на демонстрации 7 ноября в 1956 году Леонид Виноградов на Дворцовой площади развернул плакат "Свободу Венгрии!", за что был арестован, провел много лет в лагерях. с ним вместе за то же пострадал и Уфлянд... Всё липа. Во-первых, Леня Виноградов никогда на демонстрациях не был и не мог быть по определению Потому что раньше двенадцати дня не просыпался никогда. Во-вторых, там тогда был Мишка Красильников. Он шел в колонне студентов филфака и дурачился, возглашая: "Да здравствует кровавая клика Тито-Ранковича" Все студенты и соседние колонны кричали: "Ура-а!" - "Да здравствует кровавая клика Имре Надя'" "Ура-а!" А на выходе с Дворцовой площади его взяли под локотки... и он отсидел четыре года. В-третьих, меня там просто не могло быть, я тогда служил в армии. А вот первого января 1959 года в Ленинграде рядом с башней Думы открылся первый пивной бар. И после новогодней ночи наша большая компания отправились туда во главе с моей мамой - поглазеть и вообще... Все уселись пить пиво, а мы с приятелем-музыкантом пошли в другой зал, где были такие вертящиеся стулья, - стали соревноваться, кто с одного толчка больше прокрутится. Я победил! Вдруг слышим в соседнем зале жуткий скандал. Оказалось, наши сцепились с соседями по столику. Те опрокинули столик, расколотили бутылки и сбежали. А официанты закрыли бар, вызвали милицию и стали требовать возмещения ущерба. Мы все довольно долго сопротивлялись (почему же ущерб на нашей совести?!), но потом все же сочли за лучшее проплатить. Порядок? Порядок!.. Тут входят два милиционера и настаивают: "Раз уж нас вызвали, мы должны кого-то забрать, чтоб не зря ходили". Тогда, говорят официанты, заберите этого - он больше всех кричал, не хотел платить. И того длинного (приятеля-музыканта) тоже, он с ним был! Повели нас. По дороге мы своим конвоирам декламировали "Моя милиция меня бережет" и общались вполне дружелюбно. Но, когда вошли в отделение, дежурный сразу через барьер вдруг кричит: "А, сука, стиляга!" - и р-раз мне в глаз. Я тут же вскочил на этот барьер, чтобы, значит, глаз за глаз. Тут все милиционеры навалились, с улицы их еще набежало, может, решили, что здесь-то и празднуют Новый год. Нас с приятелем связали "лягушкой" руки к ногам за спиной... И оказались мы в "Крестах". Старожилы камеры прогнозируют: "От семи до девяти лет вам светит! Избиение сотрудника милиции!" Только-только был издан высочайший Указ: "Пусть земля горит под ногами хулиганов!" Указ требует увеличения поголовья осужденных, и дело было поставлено на поток. У нас там был глухонемой - подходит ко мне со своим обвинительным заключением и обескураженно мычит: "Ы-ы?! Ы-ы?!" Читаю: "Не слушая уговоров сотрудников милиции, выражался нецензурными словами". А мы просидели четыре месяца, нас все никак не могли осудить - масса контр-вопросов к милиции возникла в процессе... В общем, рабочий коллектив, если так можно назвать филфак ЛГУ, взял нас на поруки. Из Крестов я страшно довольный двинулся к себе на Фурштадсткую пешочком через мост Литейный, мимо Большого дома. Кто видел, говорят: ты был схож с Никитой Хрущевым на трапе самолета - шляпой аналогично махал, эдак приветственно... И у того Большого дома милиционер останавливает: документы! Я ему - справку об освобождении. Он, молоденький совсем, оторопел, Видимо, для него нонсенсом было, что кого-то вдруг освободили. Идите, говорит, и больше не попадайтесь! Больше не попадался...

РЫЖИЙ поэт Владимир Уфлянд, тот самый, из которого произрос Иосиф Бродский, ностальгирует: - Помнится, приехал я к Сереже Довлатову в Таллинн. Спрашиваю, какое здесь самое роскошное место? - "Мюнди-бар". - Вперед!.. Там небольшая, но очередь. И в ней финны и эстонцы. Каждый по-своему лопочет - друг друга не понимают. Сережа говорит: "Как же так?! На одном языке говорят, и не понимают! Сейчас я им переведу! С финского на эстонский, с эстонского на финский!" Он отучился на финском отделении университета и считал, что эти языки отличаются только количеством падежей... До-олго переводил, голову заморочил и себе, и всем остальным. Ни финны, ни эстонцы ни хрена не поняли, зато нас пропустили... Сережа потом написал: "...Той ночью мы с ним в паре Нажрались в Мюнди-баре, Мы выпили там джина литров пять, Наутро пили пиво, Вели себя игриво, И в результате напились опять..." Ну, в общем, почти не преувеличил.

РЫЖИЙ поэт Владимир Уфлянд, отдавая должное емкости довлатовского текста, вспоминает в качестве примера: "Он повесил пиджак на гвоздь. Гвоздь оказался мухой". Дескать, всего несколько слов, а всё видно - и комнату, и состояние человека, и настроение... - Позвольте, - настораживается въедливый референт, - оно, конечно, так, однако... "Повесил пиджак"... П и п в одной фразе? Может, все-таки не так? (Известный принцип Довлатова: категорически избегать слов на одну и ту же букву в предложении.) - Так, так! - настаивает Уфлянд. - Вероятно, Сережа потому и не любил эту фразу, что в ней "поступился принципами", но другого варианта подобрать не смог. И всякий раз морщился, когда я ему цитировал ее. А мне нравится! - Может, не "повесил"? Может, "кинул"? И принцип соблюден, и состояние с настроением - еще более... - Нет, у Сережи именно "повесил"... Гм! А "кинул", пожалуй, не хуже. Даже лучше!.. Гм, да. Сережа на том свете вам очень благодарен - за вариант. Так польщенный референт стал соавтором Довлатова...

ОДНОФАМИЛЬЦЫ портят всё! Звонишь малознакомым, представляешься: - Я - Измайлов. - Лион? - почти через раз уточняют малознакомые. Блин! Я-то Измайлов, а что касается однофамильца, это надо еще уточнить: Лион Измайлов - Измайлов ли он?! Славочке Рыбакову тоже не проще. Даром что лауреат Государственной премии... Регулярно при общении с ним малознакомые отдают должное его литературному таланту: "С детства любим ваши книжки "Кортик" и "Бронзовую птицу". Не говоря уж о "Детях Арбата" !" А когда маэстро Грэм Грин в кои веки посетил Ленинград и встретился с прогрессивной общественностью в Доме писателя, критик Самуил Лурье, дьявольски ухмыляясь, предложил подойти к маэстро и отдать должное: мол, очень ценим, читаем-перечитываем ваши повести - "Бегущая по волнам" и "Ветер с Юга". (Для непросвещенных - Александр и Эльмар, соответственно, Грины.)