Журнал «Если» - «Если», 2005 № 08

• Название: «Если», 2005 № 08
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: ISSN 1680-645X

Наталия ИПАТОВА

ДЕНЬ ПОЛЫНИ

Читателей ждет возвращение в город, где совместно (но далеко не мирно) проживают люди, эльфы, орки, тролли и другие создания.

Юн Ха ЛИ

ПЕРЕБИРАЯ ФОРМЫ

…можно рассчитывать лишь на матемагию.

Олег ДИВОВ

РЫЦАРЬ И РАЗБОЙНИК

Нетрадиционный исход хрестоматийного противостояния.

Элиот ФИНТУШЕЛ

ВАС ОБСЛУЖИВАЕТ ГВЕНДОЛИН

Официантка «выскочила» за профессора, но не может понять, кто он такой.

Владислав СИЛИН

ДВЕРЬ В ЗИМУ

…в конце весны? Ну да, такой вот экстремальный туризм.

Юлий БУРКИН

ОРЁЛ + РЕШКА = СУДЬБА

Нумизматика — вещь гораздо более полезная, чем может показаться.

Андрей САЛОМАТОВ

ТРИНАДЦАТЬ

Почти по Блоку, только гораздо ближе к реальной жизни.

Вячеслав КУПРИЯНОВ

ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ

Думать полезно, пусть и неизвестно о чем.

Джеффри ФОРД

СЕКРЕТАРЬ ПИСАТЕЛЯ

Плох тот секретарь, который не мечтает стать писателем.

Алан Дин ФОСТЕР

МЕТРОГНОМ

Причины техногенных катастроф называют самые разные. Кроме одной — наиболее вероятной.

ВИДЕОДРОМ

Один из самых странных режиссеров современности… Высокобюджетный российский семейный фантастический фильм — уже не фантастика… Здравствуй, «Последний герой».

Владислав ГОНЧАРОВ

ПОСМЕЁМСЯ? ЕСЛИ ПОЛУЧИТСЯ…

Точнее — если нам дадут такую возможность.

ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ

А теперь ответы: почему не дают.

РЕЦЕНЗИИ

Минздрав предупреждает: чтение книг не вредит здоровью.

КУРСОР

Летом лента новостей замерзает. Но кое-что мы для вас припасли.

Сергей ПИТИРИМОВ

БЕСКОНЕЧНЫЙ СПОР

На самом деле эта книга должна была выйти до знаменитого «Кода да Винчи». Но у издателей своя логика.

Ант СКАЛАНДИС

«МЫ ИДЕМ ПРОТИВ ПОТОКА»

Создатели этого проекта пытаются возродить к жизни научно-познавательную фантастику.

Дмитрий БАЙКАЛОВ

ВРЕМЯ ПРОВЕРЯЕТ

Читатели взялись за классиков и озадачили комментатора.

ФАНТАРИУМ

…или Департамент читательской почты. Отвечаем на самые характерные вопросы полугодия.

ПЕРСОНАЛИИ

Новые бойцы под фэнтезийными знаменами и ветераны былых сражений.

---

Балабанов никак не ожидал от официанта такого благородства. Он растрогался и, чтобы скрыть волнение, долго прикуривал сигарету. Николай тем временем ушел выполнять чей-то заказ, и Павел остался один. Этим тут же воспользовалась Маша. Она робко тронула хозяина за рукав и снова запричитала:

— Ты не сможешь меня уберечь. Пожалуйста, сделай меня вампиром! Ты же сам недавно был человеком.

— Ну да, вспомни еще, что человек когда-то был обезьяной, и попроси принести тебе банан, — грубовато ответил Балабанов. Его разозлило то, что девушка не дала ему додумать приятную мысль о порядочности Николая. «Какие же все-таки люди неблагодарные существа, — с возмущением подумал он. — Официант, можно сказать, рискует жизнью, предложил первому встречному убежище, а эта дрянь только о себе и думает. Надо было продать ее в деревне, соседу. По крайней мере, избавился бы от ответственности за нее и от этих дурацких просьб».

Митинг перешел в следующую фазу. На лавку по очереди стали взбираться все, кто желал высказаться. Они воинственно обнажали длинные клыки и повторяли то, что уже было сказано оратором, но у них получалось не так складно.

Через полчаса посетители стали расходиться. Павел благодарил провидение, что все они были под впечатлением собственных речей и уходили, оживленно болтая о грядущих переменах. На одинокого посетителя с чемоданами под столом никто не обратил внимания.

Когда двери распахивались, в трактир с улицы врывались истошные крики. Похоже, там происходило то же, что и в трактире, но в другом масштабе. И никто из площадных крикунов даже не подозревал о предстоящей ночи длинных колов, до которой оставались считанные минуты.

После ухода последнего посетителя Николай отпустил бармена домой, запер за ним двери и позвал Балабанова.

— Все, пора, — сказал он и взял один из чемоданов Павла. — Через пять минут начнется. Иди за мной.

Он провел их за стойку бара, потянул на себя зеркало, которое оказалось дверью. За ней обнаружился вход в подвал. Когда Балабанов с Машей стали спускаться вниз, официант закрыл за собой дверь на тяжелый железный засов.

В подвале за толстой дверью не было слышно, что творится на улице. Лишь один раз до них донесся грохот и звон разбитого стекла.

— Стойку ломают, гады! — с тоской в голосе пояснил Николай.

— Нет, надо бросать это дело. Запишусь с тобой в поход. Все равно здесь не будет житья ни от тех, ни от других.

Под его тихие жалобы Павел и не заметил, как уснул. Снилась ему покинутая родная деревня. Тучные стада людей в сарафанах и косоворотках мирно водили хороводы между молодых березок и осинок. У всех были счастливые лица и упитанные тела. И даже многочисленный приплод выглядел так, словно детишки только что вернулись с курорта, где занимались только тем, что нагуливали вес.

Когда Балабанов проснулся, официант еще спал. Павел взглянул на девушку. Прислонившись к чемодану, она сидела в аккуратной позе, глаза ее были закрыты. Балабанов поднялся, размял затекшие ноги, затем подошел к Маше и тронул ее за плечо. От его прикосновения девушка завалилась набок. Лицо у нее было бледнее прежнего, губы плотно сжаты, а на шее виднелись два свежих розовых следа от зубов.

— Николай! — громко позвал Павел, и тот испуганно вздрогнул.

— Николай, ты выпил Машу?

— Ох, напугал ты меня, — ответил официант и сладко потянулся.

— Да, я. Извини, друг, не удержался. Очень хотелось есть.

Положение гостя, да еще спасенного от неминуемой смерти, не

позволило Балабанову устроить скандал. Павел догадался, что Николай предоставил ему убежище только для того, чтобы попользоваться девушкой. Тем не менее он молчал. А официант, словно не чувствуя за собой вины, нес какую-то околесицу о дороговизне строительных материалов для ремонта трактира, об опасности, которой они так удачно избежали. О Маше он упомянул лишь вскользь, да и то с оскорбительным для Балабанова пренебрежением. Он сказал, что кровь у девушки жидкая и совершенно безвкусная.

Чтобы погасить в себе гнев, Павел поднялся по ступенькам к двери, отодвинул засов и выглянул наружу. На улице давно рассвело. Доски и щепки от стойки бара были раскиданы по всему залу, двери трактира начисто сорваны, и в дверном проеме виднелась часть городской площади. Вся она оказалась усыпана мертвыми телами вампиров, и у каждого из груди торчал длинный осиновый кол.

Неожиданно из-за тучи выглянуло солнце. Балабанов машинально прикрыл дверцу, оставив лишь маленькую щель. Через нее он наблюдал, как дневное светило расправляется с вампирами. Тела их задымились, и над мостовой медленно поплыл сизый туман. Под солнечными лучами вампиры таяли на глазах. По мере того, как тела их истончались, а дым растворялся в воздухе, торчащие из них колья медленно клонились к земле. И вскоре на площади остались только дотлевающие лохмотья да осиновые колы.

Балабанов впервые видел, как быстро вампиры испаряются на солнце, и с тоской подумал: «Разве же это бессмертие? Если бы не Николай, лежал бы я сейчас на площади вместе с этими бедолагами. Ладно, черт с ней, с Машей. Главное, я живой».

Через час небо снова заволокло толстым слоем облаков, и пошел мелкий осенний дождь. Павел не стал прощаться со своим спасителем. Он забрал чемоданы, в последний раз взглянул на мертвую девушку и выбрался наверх.

После побоища площадь более походила на выжженное поле. Дождь потушил дымящееся тряпье, от лохмотьев поднимались клубы пара. Балабанов представил, как выглядела ночная расправа, и ужаснулся. Чистокровные были физически сильнее обращенных, опытнее, и каждый владел многими видами рукопашного боя. «Они их закалывали как скот», — подумал Павел и с чемоданами потащился к лошади.

На полумертвую кобылу с разбитой телегой никто не позарился. Она стояла чуть поодаль и объедала с куста последние пожухшие листья. Балабанов погрузил чемоданы на телегу, но сам не стал садиться. Он взял вожжи, стегнул лошадь и пошел рядом. Зола от сгоревшей одежды после дождя превратилась в черную грязь, которая хлюпала под ногами. Пуговицы потрескивали под обитыми железом колесами, словно орехи. Телега все время подпрыгивала на осиновых кольях, и все вместе это навязчиво лезло в глаза и уши, напоминая о ночной трагедии.

Не успел Павел пройти и двух десятков шагов, как со всех прилегающих улиц на площадь повалил народ. Это были те, кто благополучно избежал ужасной смерти. Выглядели они очень воинственно, но главное, их было так много, что Балабанов невольно поежился и подумал, что ничем хорошим это не кончится и надо незамедлительно записываться в поход.

Следы чудовищной бойни так возмутили вампиров, что все они тут же стали вооружаться осиновыми колами, которых здесь валялось не менее двух тысяч. В руках у многих откуда-то появились большие кухонные ножи, стилеты или мачете. Отовсюду раздавались призывы к народному восстанию, а народ все прибывал и прибывал. Скоро Павел понял, что с лошадью и телегой он ни за что не выберется из этой каши. Его уже закрутило в водоворот кровожадно настроенных вампиров, он перестал ориентироваться, куда следует ехать. Напуганная криками кобыла остановилась, и Балабанов забрался на телегу, потому что его все время грубо толкали и орали в самые уши: «Куда прешь с этой дохлятиной?!».

Павел хотел было бросить свою единственную движимость и попытаться выбраться из толпы хотя бы с одним чемоданом. Но пока он соображал, в какую сторону уходить, кто-то тронул его за плечо и ласково произнес:

— Товарищ, это хорошо, что вы со своим транспортом. Телега нам может очень пригодиться, — сказав это, незнакомец легко вспрыгнул на телегу, забрался на чемодан, и только после этого Балабанов смог разглядеть его.

Это оказался вчерашний оратор с рабочей бейсболкой в руке. Он тут же принялся энергично размахивать ею и закричал на всю площадь:

— Товарищи! Сегодня ночью коварный князь и его подлые апостолы показали свое настоящее лицо! Они безжалостно уничтожили сотни и сотни наших родных и близких, братьев и сестер!..

Проникновенная речь оратора слышна была во всех уголках площади. Везде, куда долетали его слова, установилась кладбищенская тишина. Все развернулись к телеге, и Павел, который сидел рядом с оратором, увидел сотни горящих глаз, в которых светилась ненависть к чистокровным. Балабанов даже ощутил, как внутри у него медленно разгорается классовое самосознание и необъяснимая любовь к собравшимся оборванцам. Это сильное чувство горячей волной прокатилось по всему телу и остановилось в желудке. Потрясенный Павел попытался соскочить с телеги, но, сдавленный со всех сторон митингующими, остался сидеть в ногах у оратора, который продолжал свою речь.

— Всем известно, что многие чистокровные имеют возраст от пятисот лет и выше, — проникновенным голосом продолжал он. — Поэтому они более восприимчивы к дневному свету и никогда не выходят днем из своих темных подвалов. И здесь мы имеем перед ними огромное преимущество, которым просто обязаны воспользоваться сегодня, потому что завтра может быть поздно!