Ашер Лод - Призмы

• Название: Призмы
• Автор: Ашер Лод
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 1989
• ISBN: 965-320-043-7

Сборник агитационных зарисовок на тему "как хорошо в Израиле".

Книга имеет очень светлую "энергетику", и ее приятно читать, несмотря на откровенно "сказочный" и пропагандистский характер.

---

Экзаменуемые безропотно мерили себе носы, а один, уже сняв мерку с плеч, а затем спохватившись, что не выкатил грудь колесом, попросил разрешения на повторный обмер, чтобы исправить показатели. Услыхав вопрос о терпимости автомобиля, все сначала делали большие глаза, но тут же принимались убеждать "инспектора", что машина переносит их хорошо, можно даже сказать, прекрасно.

К празднику показали также эпизод из нового израильского фильма, тоже построенного на розыгрыше прохожих, попавших в объектив скрытой камеры. В центре эпизода — роскошный сливочный торт, выставленный на улицу. Редко кто выдерживал искушение. Основная масса прохожих воровато оглянувшись, зацепляла сливки пальчиком и отправляла в рот. За массовым преступлением следовало наказание: сливки были приготовлены из смеси солидола с мылом.

Примечательно, что, отплевавшись от ворованной пакости, все наказанные приходили в превосходнейшее расположение духа. Как будто у нас тут страна сплошных забав, где на уме только шалости и проказы. Да что сливки, когда группа серьезных сотрудников газеты "Маарив" десять часов гримировала эстрадника Моти Гилади под Менахема Бегина! Зачем? А затем, чтобы тоже слегка разыграть народ на праздник.

Нашлись и другие серьезные люди, раздобывшие для этой затеи громадный лимузин, подобающий выезду всемирно знаменитой особы. На флагштоках лимузина развевались государственные флажки, а на крыше вращалась красная пожарная мигалка. Моти Гилади сопровождали телохранители с выразительно оттопыренными карманами — переодетые газетчики.

Так Бегин, который со времени ухода в отставку живет затворником, вдруг взял и появился на рынке в городе Ашдоде, потом в забегаловке буйного тель-авивского квартала Хатиква и, наконец, — на центральной улице Дизенгоф, возле богемного ресторанчика "Касит"!..

В забегаловке квартала Хатиква, устав изображать Бегина, Моти спросил себе рюмку водки и, сильно охмелев, вдруг понесся имитировать Шимона Переса. На местных сторонников Бегина это совершенно не подействовало. Они продолжали приветствовать и благословлять лидера Ликуда, даже когда у лидера отклеилась резиновая лысина и из-под нее вылез клок густой Мотиной шевелюры.

Все главные сцены и положения этого турне были сняты на цветную пленку и опубликованы в газете.

Международная дива и другие павлины

Пообещав в свое время читателям регулярно рассказывать все, что пишет израильская пресса кроме политики, я поступил, разумеется, опрометчиво. По-видимому, не дозрел до кондиции стопроцентного израильтянина, у которого что ни утро, то новая злоба дня. Тут вам не Россия, где политика не ваше дело, и не Англия, где вам нет дела до политики, и не Америка, где вам нет дела ни до чего, кроме ваших личных Дел.

Общественные события так влияют на наше дыхание и пульс, что в гостях, если хотят мило провести вечер, прежде всего уговариваются не трогать политики. Все знают, как вредна она для здоровья, и все свято обещают избегать ее. Но посмотрели бы вы на компанию минут через пятнадцать.

Вчера у нас рвали и метали по поводу законопроекта, касающегося археологических раскопок. Сегодня от археологической бури следа не осталось: подул грозовой ветер из Министерства финансов, где точат ножи на госбюджет. Есть еще и биржа, повесившая нос, и небывалый прилив туристов, наряду с небывалым отливом израильтян в заграничные турпоездки. Иностранцы везут доллары в Израиль, мы эти доллары увозим иностранцам. Один врач по фамилии Бар-Зохар, только что бастовавший с коллегами ради куска хлеба, поехал кататься по республике Перу. Вернувшись, поделился впечатлениями. Обкрадывают — спасу нет! В поездах пассажиры привязывают пожитки цепями. Гром стоит, как на скобяном заводе. Перед каждой станцией проводник предупреждает, что главные воры еще впереди. Подумаешь! Посмотрите, что делается у нас самих! В сатирическом приложении в газете "Давар" напечатана в форме объявления веселая шутка:

"Рады уведомить клиентов, что всегда открытые для них двери нашего магазина теперь распахнуты настежь, ввиду состоявшейся ночью кражи со взломом".

А как вам нравится история с этой книгой! Газеты, радио, телевидение только о ней и говорят. Это же не книга, а судебный приговор! Вынес его выходец из Ирака выходцам из Европы, которые якобы преднамеренно организовали зажим восточных общин. Этого нам только не хватало! Больше нам не от чего краснеть, бледнеть и приходить в ужас! Где ж оскорбленному есть чувству уголок? Нигде, кроме рубрики для детей.

Лишь там я отдохнул душой на заметке наших израильских юнкоров. Своим умильным тоном и твердой верой в честность, дружбу и любовь она напомнила мне столбцы родной "Пионерской правды".

В заметке рассказывалось о честном гражданине, который держит у себя на дворе и показывает всем желающим безобидных птиц.

У меня внучка трех лет — пора прививать любовь ко всему безобидному и честному.

Поехали по указанному адресу. Из всех птиц я лучше всего разбираюсь в курице, могу еще отличить попугая от павлина. Павлин там был, но весьма общипанный. По какой причине, выяснилось позже. Зато всяких куриц и попугаев там была тьма. Да еще таких пышных форм и красок, что и курице ясно: собраны они исключительно на удивление публике, а никак не для науки. Там были голуби размером с индюшку, да еще словно выкупанные в синей химической краске. На головах у этих анилиновых голубей красовались белые кружевные хохолки-наколки. Коллекцию попугаев всех цветов радуги украшал попка, розовый, как дамский пеньюар. Из пеньюара торчал разинутый клюв, могучий, как саперные ножницы.

В воздухе летал разноцветный пух. Молодые люди школьного возраста чистили клетки и заправляли кормушки снедью, храня на лицах неприступное выражение спецуполномоченных. Внучка подошла к клетке, в которой сидело и вовсе нечто несуразное. Вроде Бабы-Яги, если ей пришить крылья. Слегка обалдевшие, мы направились к выходу, и тут нас остановил хозяин и преподнес нам, как и всем посетителям, большое павлинье перо в виде сувенира. Бедный общипанный павлин!

Хозяина, как я знал уже из заметки юнкоров, звали "иш-ха-ципорим Эйтан". Эйтан — имя, "иш-ха-ципорим" — прозвище, которое требует объяснения. По-русски "птичник" — это работник птицефермы. "Иш-ха-ципорим" — человек, который связан с птицами, не важно каким образом. То ли из любви к науке или к доходу, то ли просто из чудачества.

Как есть в Израиле непомерно много дантистов и юристов, биржевиков и часовщиков, гинекологов и кремленологов, а также специалистов по Хлебникову и Соловьеву, так есть в Израиле и непомерно много чудаков, помешанных на совершенно бесполезных вещах. "Иш-ха-ципорим" Эйтан — здоровенный пожилой мошавник — употребляет все свои личные доходы от сельского хозяйства на содержание огромного экзотического птичьего двора. Исключительно на радость израильской детворе. С бесплатным входом и с сувениром от бесхвостого павлина на прощанье.

Я заметил ему, что наши дети, для которых он так старается, и без того избалованны. "О нет, — возразил "иш-ха-ципорим". — Они заслужили, чтобы мы их баловали". — И пошел на улицу заводить свой трактор, чтобы ехать в поле.

Эйтан родился в Карпатах, в лесном доме, где вешали кормушки для птиц. Пока в лес не пришли немцы и не расстреляли его отца и мать.

Внучка повертела в руках павлинье перо и бросила. А газеты продолжали защищать выходцев из Европы от выходца из Ирака, а также освещать пикантные подробности кражи драгоценностей на сумму пятнадцать тысяч долларов у Пнины Розенблюм — нашей международной красавицы из Петах-Тиквы.

Последний концерт

Наше телевидение показало киноинтервью Артура Рубинштейна на его квартире в Женеве за две недели до смерти.

Лицо великого пианиста напоминало посмертный слепок. Восковая маска с дырами глазниц. Маска бурно разговаривала, хохотала, острила, то есть снова исполнила один из тех фантастических номеров, которые публика всегда ожидала от дожившего почти до ста лет чудо-ребенка и которые она всегда получала от него сполна.

Ослепший, умирающий старец с веселой горделивостью рассказал, как однажды в молодости, когда ему вздумалось покончить с собой, он долго пытался повеситься на своем халате. Хотя проще было выпрыгнуть из окна, но об этом и речи быть не могло.

— Почему? — удивились репортеры.

Восковое лицо Рубинштейна посуровело от такой непонятливости.

— Это испортило бы мне костюм, — сказал он довольно хмуро.

Репортеры его спросили, пожертвовал бы он ради музыки своими бесчисленными романами, если б жизнь поставила его перед таким выбором. Рубинштейн окончательно рассердился:

— Почему жизнь вам кажется такой жестокой?!.. Лет шесть назад его повели в только что открывшийся в Тель-Авиве Музей диаспоры. Увидев среди фотографий великих евреев и свой снимок, Рубинштейн снял шляпу и отвесил сложнейший поклон собственному портрету, отступая и приседая перед ним, как д'Артаньян перед "королем-солнце".