Елена Величка - Ушедший в бездну

• Название: Ушедший в бездну
• Автор: Елена Величка
• Жанр: Фэнтези

Продолжение повести "Кольцо демона". Приключения мальчика, которому покровительствует дьявол в образе его умершей матери.

---

Костёр горел в центре гигантского круга, выложенного белыми камнями. Змей начал медленно, плавно снижаться, будто скользя по невидимой спирали. Участники празднества разразились ликующими криками. Косматые, чёрные как угли, уродцы прыгали, хлопая в ладоши. Женщины в белых одеждах и венках приветливо махали руками.

— Почему все так радуются нам? — удивился Конрад.

— Они любят нас, — Августа провела ладонью по растрепавшимся от ветра волосам сына.

Конрад взглянул на мать. Её лицо изменилось, холодно-прекрасные черты ангела проступили сквозь черты земной женщины.

Змей опустился внутри круга, и развенчанный бог ступил на землю. Воздушно-лёгкий и грациозный, он казался воплощением царственного достоинства. Его серебристое одеяние переливалось, подобно волнам, озарённым полной луной. Алыми и изумрудно-зелёными искрами вспыхивали среди колышущихся складок драгоценные камни, отражая огонь костра.

Крики смолкли, и всё сборище почтительно склонилось перед своим повелителем. Сидя на чешуйчатой спине змея, Конрад наблюдал за происходящим. Ему было не по себе.

От толпы отделился и неторопливо приблизился к магическому кругу плотный широкоплечий мужчина в чёрной мантии с капюшоном, скрывающим верхнюю часть лица. Сложив крестом руки на груди, он поклонился с глубоким почтением. Развенчанный бог сдержанно кивнул в ответ. Он стоял в центре круга, охваченный сиянием, в лучах которого мерк свет огня.

— Жрец, — произнёс развенчанный бог нежным звучным голосом, — я привёл к тебе моего сына. Прими его, будь его учителем, заботься о нём. Я не останусь в долгу.

Обернувшись к Конраду, он сделал ему знак подойти. Мальчик соскользнул со спины змея и несмело приблизился. Жрец приветливо улыбнулся. Порыв ветра слегка отогнул край его капюшона, на мгновение приоткрыв лицо — смуглое, с крупным крючковатым носом, густыми бровями и большими тёмными глазами.

Развенчанный бог плавно повёл рукой, и лёгкая музыка пролилась в ночную свежесть, словно запел хор эльфов. Мириады сверкающих огоньков наполнили темноту, кружась и сливаясь в разноцветные вихри. Хозяин празднества вышел из круга, принимая привычный для Конрада облик прекрасной женщины. Жрец накинул ей на плечи тяжёлое тёмное покрывало, и гости перестали её видеть. Двумя рядами они двинулись вдоль кромки круга, исполняя старинный колдовской танец.

Конрад хотел посмотреть праздник, но мать не разрешила.

— Всему своё время, — сказала она.

Они ушли от костра и спустились к берегу бухты. Под огромной ярко-золотой луной море казалось мягким, чуть шевелящимся боком сонного зверя. В шорохе волн слышалось неглубокое дыхание. Мохнатые сосны тянули с утёсов лапы, будто пытаясь погладить свернувшееся внизу существо по тёмной, отливающей серебром шерсти.

В руках у матери появилась большая золотая чаша. Лёгкий свет клубился над ней, как пар. В чаше лежали странные полупрозрачные брусочки. Они были съедобными и напоминали чуть подсушенные хлебцы.

— Это добрые пожелания, — сказала мать. — Дань, которую платят мне мои гости.

Конрад осторожно, не без опаски, взял маленький светящийся хлебец и положил в рот. Кусочек растаял, превратившись в плотный густой пар с приятным сладковатым вкусом. Мальчик не проглотил, а скорее вдохнул необычное лакомство. Что-то изменилось. Окружающий мир осветился и наполнился радостным предчувствием долгожданного события, исполнения заветной мечты. Конрад удивлённо огляделся.

— Это пожелание сбывающихся надежд, — с улыбкой пояснила мать. — Оно исполнится для того, кто принёс его мне в дар. Люди поверяют мне свои тайные желания и чаяния. Мои жрецы поглощают свет этих даров, как сделал сейчас ты. Дар принят мной. В тебе воплотилась чья-то мечта, и она сбудется. Это магия бескровного жертвоприношения. Ты, мой сын, жрец моего храма, имеешь власть исполнить те желания, которые выберешь.

— А ты? — спросил Конрад. — Почему ты сама не хочешь это сделать?

Мать улыбнулась.

— Я очень далека от людей. Мне чужды их представления о счастье. Тебе они понятнее и скорее найдут отклик в твоём сердце. Но помни: принимая в себя чужой свет, ты проникаешься им, поэтому будь осторожен. Не все мечты должны сбываться.

Конрад в нерешительности смотрел на светящиеся в чаше хлебцы. В их золотистой массе выделялся один, более тусклый, чем остальные, отливающий медью. Тревогой и печалью, напряжённым ожиданием и отчаянной мольбой веяло от него. Рука Конрада невольно потянулась к этому странному дару, и тёмный кусочек сам скользнул в его ладонь.

— Ты сделал именно тот выбор, который может изменить твою судьбу, — предупредила мать. Её глаза светились, волосы и одежда фосфоресцировали ярче, чем обычно. — Подумай, нужно ли тебе это?

Конрад держал на ладони медно-красный, трепещущий, живой сгусток света, не решаясь вернуть его в чашу. Сила желания, заключённая в пульсирующем, полувоздушном комочке, почти околдовала его. Ему хотелось дать жизнь именно этой мечте, узнать, чего добивался тот, кто осмелился принести к престолу богини свою безумную надежду на чудо.

— Что со мной случится, если это желание исполнится? Я умру?

— Нет… — Мать медлила с ответом. — У этой мечты несчастливая судьба. Сама по себе она никогда не сбудется. Есть только один способ дать ей жизнь — поделиться своей удачей с тем, кто принёс мне этот печальный дар, но стоит ли отдавать своё счастье человеку, которого ты не знаешь?

— Он погибнет, — словно в забытьи произнёс Конрад. — Если его желание не исполнится, он умрёт, а меня спасёшь ты.

Чужой свет помимо его воли проникал через ладонь в запястье, трогая самые чувствительные струны ласкающими, убаюкивающими прикосновениями, словно вкрадчиво уговаривал: "Прими меня, помоги мне!"

И Конрад не смог устоять перед этой безмолвной мольбой. С внезапной решимостью, смяв последнее инстинктивное сопротивление своей призрачной плоти, он поглотил, пропустил сквозь сердце жаркий свет чужой несбыточной мечты.

Это было волшебное ощущение! И теперь, год спустя, он помнил его. В тот момент он осознал свою силу, власть и возможность изменить что-то на земле, оставить след в судьбах других людей…

…Кто-то вошёл в комнату.

Конрад тихо лежал за опущенным пологом и с недоумением прислушивался. Это был не Микулаш. Неизвестный тяжело дышал и двигался медленно, глухо бормоча. Мальчик узнал голос капеллана. Старик читал молитву и кропил углы святой водой. Страх, что отец что-то заподозрил, разлился по телу Конрада холодной сковывающей слабостью. Ему показалось, что в полумраке за плотным пологом стало темно, как безлунной ночью.

Вскоре капеллан ушёл, но ощущение тревоги и неуюта сохранилось. Конрад отодвинул полог. На столе лежал пучок травы, перевязанный красной нитью. Такие же связки висели над дверью и над окном. Что это могло означать? Лёгкий запах ладана смешивался с густым запахом полыни. Мальчик закашлялся, словно от пыли. Непонятная злость охватила его. Он хотел позвать Микулаша и заставить его немедленно выбросить траву, но вспомнил, что полынь предохраняет от колдовских чар. Было бы очень неосторожно признаться в своём отвращении к её запаху.

Содрогаясь от мучительного кашля, Конрад выскочил из комнаты. Он убежал в дальнюю, пустующую спальню, предназначенную для гостей, которых уже давно не бывало в Норденфельде. Закрыв за собой дверь, он почувствовал облегчение. Кашель прошёл. Конрад вытер ладонями мокрые от слёз щёки.

Что произошло? День начался спокойно. За обедом отец вёл себя обычно. Если бы он заподозрил своего наследника в связи с дьяволом, то уж наверняка не ограничился бы упрёками за шумные игры во время траура…

Но ведь мать не была демоном!

Минувшей ночью Герхард видел во сне Бертрана, крепко спящего за письменным столом в библиотеке. По всему полу были разбросаны пучки засушенной травы. Во сне барон знал, что это полынь, и рассыпана она вокруг, чтобы уберечь юношу от колдовства.

Наяву Герхард редко заглядывал в библиотеку. Чтение книг он считал пустой тратой времени и даже Библию открывал нечасто. Но иногда, в ненастные зимние вечера, не зная, чем заняться, он приходил в эту просторную комнату с высокими окнами.

Здесь стоял запах старой бумажной пыли, и хранилось множество вещей, оставшихся от тех, чьи портреты украшали высокие стены между книжными шкафами.

Портретов было четыре. С одного из них ласково улыбалась давно умершая мать Герхарда, которую он едва помнил. На остальных были изображены мужчины в пышных костюмах прошлых времён.