Нина Бодэн - Сбежавшее лето

• Название: Сбежавшее лето
• Автор: Нина Бодэн
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1984

Одиннадцатилетняя Мэри живет этим летом у тети и дедушки на побережье.

И сначала считает, что лето совершенно испорчено...

---

— Это   не  люди,— возразила   Аннабел.— Это   Мэри.   Полли,   смотри, вот Мэри.

Полли    замолчала,    будто   повернули   выключатель.    Вскинулись   две мордашки, четыре блестящих глаза, два красных носа-кнопки.

—  Привет! — мрачно поздоровалась Мэри.

—  А я не знала, что вы знакомы с Мэри,— заметила миссис Карвер, промокая платком их залитые слезами лица.

Близнецы затрясли головами, как пони.

—  Конечно, мы знакомы с Мэри, тетя.

—  Она   у   нас   обедала.   Один   только   раз.   Больше   она   не   прихо­дила.

—  Ничего   удивительного,— отозвалась   миссис   Карвер,   в   последний раз высморкав нос Полли,  и отступила, чтобы полюбоваться результатом своих усилий.

—  Она   была   голодная,— объяснила   Полли.— И   очень   обрадовалась, что мы ее накормили.

—  Голодная? — миссис  Карвер с   любопытством  взглянула  на  Мэри, которая в эту минуту мечтала только о том,  чтобы  под ней  разверзлась земля.

—  Она сиротка,— сказала Полли.

—  Бедная   сиротка,— жалостливым,    медоточивым   голосом   добавила Аннабел.— У нее строгая тетя, которая морит ее голодом.

—  Вот как? —Миссис Карвер посмотрела на Мэри. Губы у нее дерга­лись, а в глазах прыгала усмешка.

Мэри подумала, не упасть ли ей в обморок. Или убить себя. Но вместо этого она бросилась бежать. Она выбежала из здания почты и, нагнув го­лову, натыкаясь на прохожих, помчалась по улице...

Она знала, что не может остановиться, что, если она остановится, с ней случится нечто ужасное...

11 «ПОГОДА, ВИДНО, МЕНЯЕТСЯ...»

Для Кришны Мэри уложила в сумку фуфайку и два толстых шерстяных сви­тера, которые ей купила тетя Элис. Себе она тоже взяла еще одни джинсы, носки и туфли, теплую куртку с капюшоном и щетку для расчесывания волос. Осторожно ступая по лестнице, которая скрипела под ногами, она спустилась вниз в кухню и взяла из кладовой сыр и хлеб. Затем она вы­шла в сад спрятать сумку в кусты у ворот.

Было так рано, что по земле еще курчавился туман, но она проснулась еще раньше и долго сидела на кровати,  ощущая какую-то пустоту внутри.

Причиной этой пустоты был не голод, а тоска, но сейчас, стоя в мок­рой от росы траве, она решила, что ей хочется есть. Она вернулась в дом, прошла в кухню, съела четыре толстых ломтя хлеба с малиновым варень­ем и поставила на плиту чайник. Что-то мурлыкал и напевал бойлер. Она положила холодные руки на его трубу и облизала измазанные вареньем губы.

Ощущение пустоты в желудке не пропадало. Перед ее глазами мелька­ли лица, она слышала голоса.

Лицо миссис Карвер, треугольное, с острым подбородком. Бледная кроличья мордочка тети Элис. Миссис Карвер говорит: «Вредная она девчонка, не сойти мне с этого места! Она рассказала им, что она сирота и живет у злой тетки...»

И растерянное лицо тети Элис медленно заливает краска...

Мэри  чуть  слышно  застонала   и  прижалась  лбом  к  трубе — так,   что чуть не обожглась.

«А вдруг этот разговор и не случится? —думала она.— Но что может ему помешать? Только если миссис Карвер ночью ни с того, ни с сего умрет? Или утром по дороге к ним ее задавит машина».

Такая женщина, как она, сочтет своим долгом поставить тетю Элис в известность о том, что болтает о ней за ее спиной ее собственная пле­мянница.

И тетя Элис решит, что Мэри и вправду ненавидит ее...

Закипел чайник, и Мэри посмотрела на кухонные часы. Почти полови­на восьмого, а миссис Карвер обычно приходит к девяти.

Она взяла поднос, поставила на него чашку с блюдцем, ополоснула ки­пятком фарфоровый чайник и заварила крепкий и душистый чай, какой любила тетя Элис, но никогда для себя не делала. «Ради одного человека незачем тратить столько заварки»,— говорила она, а дедушке не разреша­лось пить крепкий чай из-за сердца.

Пока она несла поднос наверх, она думала о том, что в доме на удив­ление темно. Она выглянула в окно. По земле все еще стелился ту­ман.

Тетя Элис неловко села в постели, укрывая плечи шерстяной накид­кой. Волосы у нее были убраны под сетку, а два сидящих в розовой пласт­массе передних зуба плавали в стакане на ночном столике. Мэри из веж­ливости поспешно отвела взгляд.

—  Я   решила,   что   вам   хочется   чаю,   тетя   Элис,— сказала   неуверен­но она.

—  Мэри,   милочка...— задохнулась  тетя   Элис.   И,   быстро-быстро   за­моргав глазами, всхлипнула.

«Она так ошеломлена,— подумала Мэри, едва сдерживая смех,— слов­но вместо чая ей принесли чек на тысячу фунтов стерлингов!»

—  Надеюсь,    я   правильно   заварила,— добавила    она.— Я   положила пять ложек.

Тетя Элис налила чай в чашку. Он был черный-пречерный.

—  В  самый   раз,— отозвалась  тетя  Элис.— Чудесно!  Чай   в  постели. Какая роскошь! Я чувствую себя королевой Англии.

Мэри   стояла   у   кровати.   Ей   одновременно   хотелось   и   уйти   и   ос­таться.

—  А где сегодня солнышко? — поглядела в окно тетя Элис.— Погода, видно, меняется...

Мэри переступила с одной ноги на другую.

— Ничто не вечно под луной,— улыбнулась тетя Элис.— Всему при­ходит свой конец.

Мэри хотелось сказать что-нибудь тете Элис, но, кроме «до свидания», она ничего не могла придумать, а этого говорить как раз не следовало. Поэтому она неловко и застенчиво улыбнулась и попятилась к дверям.

На площадке она постояла с минуту. Глаза ее заволокло. Чай она отнесла, а придумать еще что-нибудь на радость тете Элис она была не в силах.

Не забыть только оставить записку.

Она вытащила записку из кармана и, войдя к себе в спальню, положи­ла ее на туалетный стол так, чтобы тетя Элис, открыв дверь, сразу ее уви­дела.

Дорогая тетя Элис!

Извините, что ухожу из дома, не предупредив вас, но теперь, когда вам известно, что я наделала, вы не захотите терпеть меня у себя.

Целую вас, Мэри.

Р. S. Поцелуйте дедушку и поблагодарите его за меня.

Р.  Р. S. Все, что я говорила про вас, ложь.

Письмо было написано еще накануне вечером, и она долго сидела над ним, пытаясь придумать, как лучше выразить свои мысли. А сейчас, пе­речитывая его, почувствовала влагу на глазах и в носу. Она фыркнула и с такой силой прижала к векам суставы пальцев, что перед ней вспыхнули снопы искр. Как порой хорошо быть плаксой: можно было бы лечь на кровать и завыть.

Окинув взглядом комнату, она еще раз хлюпнула носом и ушла, тихо затворив за собой дверь.

—  Я убежала из дома,— сказала она Саймону.

Никакого ответа. Он стоял на голове, упершись ногами в стенку грота, и считал:

—  Сто шестьдесят восемь, сто шестьдесят девять, сто семьдесят...

—  Саймон!

—  Сто семьдесят три, сто семьдесят четыре...

—  Саймон, послушай...

Он вскочил на ноги, красный, рассерженный.

—  Только я сосредоточился, и ты все испортила,— упрекнул ее он.— Теперь   придется   начать   сначала. Я должен   досчитать   до   пятисот,   не меньше.

—  Что не меньше?

— Это   занятия   по   системе   йогов.   Я   выписал   специальную   книгу. Чтобы   не   краснеть   и   не  заикаться,   нужно   уметь   концентрировать  свое внимание. А  для   этого прежде   всего    следует   научиться   правильно   дышать. Первое упражнение — это стоять на голове и считать. Что означают твои слова:   «Я убежала из дома!»?

—  Выходит,  ты  вовсе  и  не  сосредоточился? — презрительно спросила она.— Раз слышал,  что я сказала.

—  Замолчи!

Он отвернулся и поддел ногой камень. Шея у него снова стала мали­новой. Потом поднял камень, подошел к выходу из грота и швырнул его в озеро. Камень семь раз подпрыгнул на воде, напугав шотланд­скую куропатку, которая взлетела над озером, перебирая красными лап­ками.

—  Ты хочешь сказать, что теперь будешь ночевать здесь?

— Да.

—  Зачем? Почему ты ушла из дома?

В горле у нее пересохло.

—  Вчера я узнала, что твоя тетя работает у нас. Убирает.

—  Я   знаю.   Мир   тесен.— Саймон   швырнул   второй   камень,   но   тот подпрыгнул только два раза.— Черт бы взял!

—  Что?

—  Я сказал, что знаю. Мой уши почаще, если плохо слышишь.— Его собственные  уши  были  ярко-малиновые.   Нарочито  небрежным тоном  он добавил: — Вечером накануне нашего переезда сюда тетя приходила к нам и рассказала, что к ее хозяйке приехала племянница по имени Мэри. Ей двенадцатый год. Я задал еще несколько вопросов. Не очень много, просто чтобы убедиться.

—  Представляю, какие гадости она обо мне говорила.

—  Да уж,— усмехнулся Саймон, но, увидев взгляд Мэри, тут же стал серьезным.

— Почему ты    мне    не    рассказал    об    этом?—в   ярости    спросила она.

—  Не всегда и не все нужно говорить.— Он набрал целую горсть кам­ней и песка и швырнул ее в озеро.— Во-первых, ты могла подумать, что я намерен тебя разоблачить.