Алина Кускова - Скелет из шкафа

• Название: Скелет из шкафа
• Автор: Алина Кускова
• Жанр: Юмористическая проза

Решивший изменить жене Василий Копейкин западает в ресторане на роковую брюнетку и очухивается в чужом автомобиле с полной потерей памяти и денег. Главная героиня, хозяйка машины, носится с ним как с писаной торбой, помогая по крупицам восстановить былую Копейкинскую жизнь на предполагаемой Рублевке. И во время одной из встреч с возможными родственниками Василия она встречает рокового брюнета…

Миллионы в банковском сейфе, флирт, непутевая подруга, опасности, подстерегающие на каждом шагу, и финал, в котором опять появляется роковая брюнетка…

---

Станислав пригласил помочь ему в поисках Снежану, та, поймав на себе обиженный взгляд Алены, предложила взять и ее. Но встряла Клементина и заявила, что Алена поможет ей накрыть стол для обеда, а мужчины, то бишь Туровский и Копейкин, могут насладиться ближайшим получасом на дивной природе, ведя размеренную, неторопливую беседу.

— Ну?! — быстро спросил Туровский, когда все разошлись. — Вспомнили?!

Василий обмяк, его взгляд потускнел, плечи опустились…

— Не-а, — честно признался он, — помню только этот стол. Но Клементина напоминает мне мать! Чтоб я сдох! Честное пионерское!

— На что намекаете? — нахмурился сыщик. — На внебрачного ребенка?!

— А на это можно намекать? — с надеждой в хитрых глазах спросил Василий. — Если, к примеру, Клементина в молодости была неосторожна в любовных связях, то…

— Что?!

— То мог появиться я!

— Каким образом?

— Естественным. Она бросила надоевшего мужчину, а у него родился я… М-да.

— М-да. — Туровский достал сигарету и закурил.

— Я родился у другой женщины, — твердо произнес Василий, отмахивая от себя дым.

— Несомненно, — подтвердил сыщик.

— А она родила меня от профессора Горецкого! И фамилию дала Копейкин, чтобы Клементина меня приняла.

— Василий, вам бы детективы писать.

Снежана покорно шла за Станиславом Горецким на мансарду, глядя, как хозяин любезно показывает ей свои деревенские апартаменты. Добротная двухэтажная, а с мансардой получались все три этажа, изба из калиброванного бревна была обставлена в псевдодеревенском стиле модным дизайнером, заломившим за это уйму денег. Обилие комнат поражало, Снежане казалось, что здесь собиралась жить, по крайней мере, вся футбольная команда вместе с массажистом и главным тренером. Но о родственниках Горецкий больше ничего не говорил, намереваясь освежить память при помощи старого альбома.

— Нам сюда, — широким жестом распахнув дверь, произнес Станислав, пропуская вперед себя девушку. Она пожала плечиком и прошла.

Мансарда, стены которой большей частью состояли из огромных окон, утопала в солнечных лучах, цветочном изобилии, была наполнена уютом, спокойной безмятежностью и казалась раем.

— Мне нравится, — призналась Снежана, подходя к окну и оглядывая раскинувшийся окрест зеленый, лиственный пейзаж с маленькими домиками и распростертым над ними поразительно голубым небом с редкими облаками.

— Я тоже люблю здесь отдыхать, — сказал Станислав, вставая рядом с девушкой.

— Так, где же альбом? — спохватилась та, почувствовав некую напряженность момента. Или ей только показалось, что он настроен слишком романтично?

— Так, — повторил Горецкий, отходя от окна, — где же альбом?

И они принялись за поиски.

Клементина решила удивить гостей морскими изысками. Она всегда готовила мало, но охотно, стараясь вложить в каждое блюдо душу, что, впрочем, было характерно и в любом другом ее виде деятельности. Являясь упрямой сторонницей того, что супы едят лишь обделенные слои населения, вынужденные экономить на продуктах, Клементина приготовила для гостей томатный сок, попутно объяснив мрачной Алене, что овощной сок, выпитый перед обедом, благополучно заменяет вредный для организма бульон. Следующим блюдом она собиралась подавать креветки, чем несколько улучшила настроение Алены. Та сразу отнесла себя к обделенным слоям, которые обходят в магазинах прилавки с морскими деликатесами за версту потому, что те стоят как хороший кусок отбивной, и облизнулась. Клементина занялась приготовлением соуса, а Алену попросила порезать салат.

Кромсая ножом овощи и ананас, салат, разумеется, был не вполне нормальным, как и Клементина, Алена попыталась выведать у Горецкой, насколько та помнит Василия. Во взгляде Станислава Крошкина заметила сомнение, и ей это очень не понравилось. Безусловно, будет жаль, если Горецкие отрекутся от бедного родственника, выставив того за дверь. А здесь так красиво, уютно и хорошо кормят!

Нет, не правы те, кто утверждает, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Туда проходит путь к сердцу голодной девушки. Первым делом Алене хотелось поесть креветок, а потом уже подумать о коварном Горецком, выбравшим ее подругу. Что вот они делают на мансарде? Что?! С другой стороны, следует подумать, что будет делать Алена, если Василия выставят за дверь.

Клементина со смехом отвергла все ее сомнения. Конечно же, Василий Копейкин их родственник, она сразу его узнала. Он сын ее двоюродной сестры из Костромы. Очень хороший городок, только она давно там не была. Как зовут сестру? Валентина Копейкина, милая, добрая женщина, да, ее она тоже давно не видела.

В Алениной голове мигом созрел план. Если Василий ничего не вспомнит, то пусть сделает вид, что вспомнил Кострому! Иначе Крошкина его убьет. Нужно протянуть время, чтобы Горецкие привыкли к ним, смирились и подружились. А там — будь, что будет. Они ей очень понравились, особенно… Впрочем, уточнять Алена не стала, широко улыбнувшись Клементине и с холодной решимостью раскромсав на мелкие кусочки ананас.

Встретились все за накрытым столом в гостиной. Таскать подносы на природу Алена категорически отказалась, сумев уговорить рвущуюся на воздух Клементину пообедать в камерной атмосфере домашнего уюта. Алена заранее заняла себе место возле Василия, нервно подмигнув тому правым глазом. Копейкин тут же подмигнул ей левым. Он тоже нервничал. Разумеется, он ничего не вспомнил, но пытался это скрыть. Его мнение относительно воспоминаний было схоже с версией Крошкиной. Та успела нашептать ему за столом про Кострому.

— Помню! — прокричал неожиданно Василий, напившись от души томатного сока, — купола, купола, купола…

— К чему бы это? — удивился Станислав, ухаживающий в этот момент за Снежаной. Он накладывал ей в тарелку креветок под апельсиновым соусом из мидий и морской капусты.

— Ты вспомнил?! — обрадовалась Снежана. Но отчего-то ей стало грустно.

— Купола?! — Алена под столом каблуком вдавила ногу Василия в пол, попав в нее только со второго раза.

— А! — заорал тот от боли, — купола! И вокзал! Помню! С вывеской!

— И что же на ней написано? Ну, — подтолкнула его локтем Алена.

— На ней написано «Кострома», — выпалил Василий и замер.

— Я так и знала, — махнув рукой, прослезилась Клементина, — ты сын Валентины!

— Какой Валентины? — удивленно вскинул брови Горецкий.

— Моей сестры из Костромы, — Клементина вскочила со стула и побежала обнимать Василия.

— Чес слово, — бормотал тот, — чес слово, что-то вспомнил. Какие-то неопределенные ассоциации…

— М-да, — произнес Туровский, подливая себе томатного сока. Первый раз каблуком в ногу Крошкина сдуру заехала ему, но он мужественно сдержал выкрик.

Перед чаем принялись рассматривать старый альбом, который нашли Станислав со Снежаной в комоде на мансарде. Клементина положила его на колени, посадила на диван по обе стороны подруг, Копейкин с Горецким примостились на подлокотниках, Туровский отошел к окну.

Он все понял. Но уличать клиента во лжи не собирался. Если они так решат, то почему бы и нет? Ведь нет и никакой гарантии, что Василий Копейкин не их родственник. В былые времена целые деревни носили одну фамилию, так что удивляться тут нечему. Если хорошенько покопаться, то можно найти у каждого однофамильца родственные корни. Другое дело, что будет, когда Копейкин вспомнит, кто он на самом деле. И совсем хорошо, что следствие продолжится, и кот или кошка Жана окажутся в надежных руках. Сколько бы Крошкина с Копейкиным не вешали добродушной Клементине лапшу на уши, Горецкий казался сыщику вполне разумным человеком. А разумный человек не бросится ни с того, ни с сего на шею непонятно откуда взявшемуся родственнику, а сначала внимательно к нему приглядится недельку-другую. Пока же, с горечью заметил Туровский, он глядит только на Снежану Стародубцеву. И совсем хорошо, что та смотрит в альбом.

— Вот Кострома, — Клементина, смахивая набежавшую слезу, ткнула пальцем в школьную фотографию, на которой выстроились в два ряда разномастные девочки. — Я тогда училась в пятом классе, была хорошисткой. Ах, время, время, куда ты летишь, не позволяя оглянуться назад?! Может быть, мне начать писать стихи?! А, я знаю, сын скажет, что с него достаточно моих картин. А тогда, — Клементина потыкала в худого нескладного ребенка с испуганными глазами на поллица, — я мечтала стать балериной! А стала женой профессора антропологии, — вздохнула Клементина, — подарив ему всю молодость, да что молодость, я подарила ему жизнь, бросив к его ногам свои мечты.

Она закрыла глаза.

Снежана укоризненно поглядела на Горецкого, словно тот был виноват в том, что из Клементины Матвеевны не получилась балерина.