Ромен Роллан - Лилюли

• Название: Лилюли
• Автор: Ромен Роллан
• Издательство: Правда
• Жанр: Драматургия
• Год: 1983

Первая мировая война заставила Роллана направить острие сатиры против тех, кто развязывает войну и увлекает народы в бездну. Лицемерные политики толкают народы к всеобщей катастрофе, к взаимному истреблению.

Роллан любил свою пьесу, написанную в аристофановском духе, и неоднократно ссылался на нее в статьях при характеристике современных буржуазных политиков, разглагольствующих о «человечности» и «мире»: «...кто же заклеймил их с большей беспощадностью, чем автор «Лилюли»?»

---

Авва-ва-а!

Обе толпы схватились на середине моста. Водоворот тел. Передние летят с моста в овраг, задние напирают, как обезумевшее стадо. Автомобиль становится носом к зрителю; на передней площадке автомобиля, опершись лапами о борт, скорчился Зверь Дюрера, как химера на раструбе водостока; перед автомобилем проходят гуськом самые видные Галлипулеты всех возрастов и мастей, разного роста и сложения, все прикованы за шею к одной цепи. Они пляшут, кривляются, вопят и потрясают томагавками по команде огромного Негра, весь костюм которого состоит из набедренной повязки; он вращает глазами и, пятясь, приплясывает, оставаясь все время лицом к закованным в цепи пленникам.

Пленные Мозги (поют и пляшут). Мы мозги, мы умы, мы свободные мужи, с характером железным, с душою гордой, гибкой и твердой, как шпага из толедской стали. Мы в огне закалены, мы всегда верны тому, кто нас держит. А что он хочет делать, это не наше дело — ему распоряжаться, а нам повиноваться. Кто сумел нас взять, тот — рукоять, а мы — лезвие острое и резвое. Рукоять меняется, лезвие сохраняется. И мы всегда рады колоть и когтить, кромсать и холостить в священном раже всех, кого прикажут, — рассыпать удары налево и направо, на виновных и на правых, на всех, кого хотите. А если повелите, то мы с готовностью в этом пире на закуску сделаем себе харакири.

Негр (который их подбадривает). Эй, мозги! Живей! Живей! Поклон! Прыжок! Выше! Выше! Гоп! Гоп! Гоп! Изгибайтесь! Извивайтесь! Животы вперед! Виляйте задом! Пяткою и носком, пяткою и носком топните, притопните, притопните, в такт танго! Вперед! Назад! Поклон! Прыжок! Выше! Выше! Выше!

Интеллигенты (глядя на них с высоты эстрады). Ах, как мне нравятся эти антраша — эти пируэты, эти па — когда выпятивши груди — свободные люди — все по команде, гоп, гоп, гоп, — как один, кидаются в боевой галоп! — Слава неграм белым и черным! — Слава их ляжкам выносливым и проворным! — Слава этим рыцарям — без страха и сомненья — нашей повелительницы — Общественного Мненья!

Общая свалка, крики и суматоха. Группа Галлипулетов одолевает Урлюберлошей, вытесняет их с моста и преследует на этой стороне оврага. Другая группа Урлюберлошей одолевает Галлипулетов, вытесняет их с моста и преследует на той стороне оврага. Преследуемые и преследователи взбираются на горные склоны и продолжают колотить друг друга, испуская воинственный рев. Тем временем Пленные Мозги, приплясывая, прошли вереницей по мосту, встретились на середине с другой вереницей Пленных Мозгов, которые двигались в противоположном направлении и теперь, все так же приплясывая, занимают место первых. Тем временем Интеллигенты на эстраде, наговорившись вдосталь, отдыхают, созерцая эту картину, утоляют жажду освежительными напитками и отирают пот после своих героических трудов. Но Зверь Дюрера, сойдя с автомобиля, медленно обходит кругом эстраду, поглядывая на певцов со своей сатанинской усмешкой. Этого достаточно для того, чтобы Интеллигенты торопливо кинулись к пюпитрам и возобновили песнопения.

Мало-помалу сцена пустеет. Сражающиеся скрылись на верхних уступах склона. На переднем плане виден лишь неподвижный автомобиль и на нем застывшая, как статуя, богиня; на эстраде — послушный хор Интеллигентов, внизу вереницы Пленных Мозгов продолжают свою пляску в глубоком молчании, напоминая гротескный фриз. Больше ничего нет. Впрочем, есть. Пониже, в сторонке, Жано по-прежнему трудится на своем поле. Зверь Дюрера зачуял его. Очень спокойно, неторопливо перебирая своими ослиными копытами, он приближается к Жано и останавливается в двух шагах, по-волчьи вывесив язык из раскрытой пасти. Жано, хотя и стоит к нему спиной, чувствует его дыхание. Он поднимает голову, оборачивается, видит застывшего в неподвижности Зверя и сам на мгновенье застывает, разинув рот и свесив руки; потом, согнувшись, втянув голову в плечи, избегая глядеть в сторону Зверя, быстрым шагом идет к своему ослу, который мирно пасется на травке, натягивает на него уздечку, садится верхом и рысит к мосту.

На мосту Жано сталкивается с урлюберлошским Санчо Пансой, пузатым и благодушным, который едет ему навстречу верхом на муле. Середина моста узка, проехать можно только одному. Оба всадника не имеют ни малейшего желания переходить к враждебным действиям, каждый охотно уступил бы дорогу другому, и они уже начинают обмениваться любезностями; все окончилось бы мирно, если бы не подзадоривающие их крикуны.

Жано (на своем осле) и Гансо (на своем муле. Все четверо сталкиваются нос к носу). Эй! Эй!

Останавливаются в недоумении и разглядывают друг друга.

Гансо. Славная погодка.

Жано. Только уж больно жарко.

Пауза.

Гансо. Ну, здравствуй.

Жано. Здорово!

Пауза.

Оба смотрят друг на друга, растерянно ухмыляясь.

Жано. Куда это тебя бог несет?

Гансо. Да так, вздумалось прогуляться.

Жано (показывая на своего осла). А я вот его вывел. Пусть, думаю, проветрится.

Гансо (вежливо). Красавчик! (Он имеет в виду осла.)

Жано (отвечая любезностью на любезность). Ишь, гладкий! (Он подразумевает мула.)

Гансо (косится на пропасть). А глубоконько тут.

Жано. Да уж, не дай бог свалиться...

Оба стоят, не смея шевельнуться.

Я вам мешаю, а? Хотите проехать?

Гансо. Ничуть, ничуть, напротив... Мне самому совестно. Прощенья просим...

Жано. Попятиться бы надо...

Гансо. Да уж, видно, придется... Хотите вы?

Жано. Да хоть бы и я... Спешить мне некуда...

Гансо. Э! Да и я не тороплюсь.

Пауза.

Жано. А что, если обоим вместе?

Гансо. Вот это правильно! Возьмем назад маленько... И ты и я... Ну-ка! Разом!

Зрители (по обе стороны оврага раздаются негодующие восклицания.) Жано! Жано! Гансо! Несчастный! Что ты делаешь! Не уступай ни пяди! Вперед, черт возьми! Жано, вспомни о своих предках! Гансо, тебя ждет слава. Видишь, она тебе делает ручкой! Только надо ему — вон тому! — сперва задать хорошую взбучку! Честь требует, чтобы вы — раз и готово! — шкуру содрали один с другого! Дери с него, эй! А не то расстанешься со своей! Шкуру! Шкуру! Шкуру! Свою или чужую! Хлестните своих коней! Бей! Бей! Бей! Ага, заговорило в вас ретивое! Победить либо издохнуть! Первое хорошо, да неплохо и второе! В битву, богатыри! Издохните, герои!

По обе стороны оврага Интеллигенты сошли со своих эстрад и сбились на концах моста, загораживая выход. Пленные Мозги напирают на всадников сзади и что есть силы лупят обоих скакунов. На той стороне оврага в облаке открылось окошко, и в него, благостно улыбаясь, выглядывает Господь бог. Иллюзия порхает над мостом, держа в руках горн и пальмовые ветви. А Дьявол Дюрера вскарабкался на скалу и, скорчившись, сидит на вершине, как изваяние, лицом к Господу богу. «Два авгура...» Жано и Гансо вертят головами в напрасных поисках выхода и, постепенно одушевляясь под влиянием сыплющихся на них отовсюду окликов и брани, начинают уже свирепо вращать глазами и задирать друг друга, расхрабрившись со страху.

Жано. Ну! Будет! Проваливай! Смотреть на тебя противно!

Гансо. А мне, думаешь, приятно видеть твою постную рожу!

Жано. Постную! Ах ты, свиное рыло! Блин! Два блина! Двойная луна! Задница!

Гансо. Вяленая треска!

Жано. Гороховая колбаса!

Слегка подталкивают друг друга.

Гансо. Легче, легче! Осторожнее, сударь! Еще шаг — и мы оба ухнули бы вниз головой!

Жано. Оба вниз! Ой, ой!

Опасливо отодвигаются, но те, что сзади, опять толкают их друг на друга.

Жано (к Гансо, тихо). Уходи же!

Гансо (тоже тихо). Да я бы рад всей душой...

Пленные Мозги (нахлестывают осла и мула; те лягаются). Вперед! Живей!

Жано и Гансо (тщетно отбиваясь от наседающих сзади). Да ведь опасно... Не соберешь костей!..

Лилюли (ласково). А ты его понежней!

Интеллигенты (возмущенно). Может быть, на завтра отложим?

Господь бог (с важностью). Дети мои, без канители! Для вас уже готовы пуховые постели.

Жано. Где это?

Господь бог. В раю.

Жано. Покорно благодарю. Лучше спать на соломе, да у себя в доме.

Лилюли (осыпает Жано и Гансо дождем из листьев; все ее движения манерны, томны, насмешливы). А вот вам лавры, лавры, лавры — для аромата!

Жано и Гансо. Довольно! Хватит!