Ромен Роллан - Лилюли

• Название: Лилюли
• Автор: Ромен Роллан
• Издательство: Правда
• Жанр: Драматургия
• Год: 1983

Первая мировая война заставила Роллана направить острие сатиры против тех, кто развязывает войну и увлекает народы в бездну. Лицемерные политики толкают народы к всеобщей катастрофе, к взаимному истреблению.

Роллан любил свою пьесу, написанную в аристофановском духе, и неоднократно ссылался на нее в статьях при характеристике современных буржуазных политиков, разглагольствующих о «человечности» и «мире»: «...кто же заклеймил их с большей беспощадностью, чем автор «Лилюли»?»

---

Господь бог. Да, как на горлышке у голубки. Я сам выбирал. Она меняет цвет согласно настроению тех, кто на нее смотрит. Кому какая нужна Истина — розовая, или темная, изумрудная — цвета надежды, или кроваво-красная, — такая и будет, как по заказу. Моя задача — потрафить всем сразу.

Полишинель. Любезность, я бы сказал, прямо вон из ряда!

Господь бог. А что поделаешь, сын мой, жить-то надо. Время сейчас трудное, дороговизна... А немцы показали нам, что в коммерции ради верного процента необходимо учитывать вкус клиента. Раньше любили прочный товар, теперь гонятся за дешевкой... Ну, стало быть, подсчитай, примерь, прикинь — и подавай то, чего просят, во веки веков, аминь! Было время, им хватало единого, вечного бога — и я царил незримо в заоблачных чертогах, в жертвенном дыму и в сердце верных... А теперь они хотят богов более себе соразмерных, таких, чтобы глазами увидеть и в руки взять, на язык попробовать и грязной лапой помять... Ну что ж, если золото им не с руки, я разменяюсь на медяки. Станем вести счет богам на дюжины и на мильоны... вот вам статуи, статуэтки, ладонки, медальоны, идольчики, кумирчики, болванчики, обезьянчики, куколки, безделушки, игрушки, погремушки детские, хотите церковные, хотите светские, изображенья императоров или республики, для угожденья почтеннейшей публике! Купил — все равно что могилу сотворил. И за умеренную плату каждый получит бога по своему формату. Они малы, сын мой, — и с ними мал становлюсь я сам — не палить же из пушек по воробьям... Сердце их в кошельке ютится — ну и я сумею там уместиться!

Толпа (возобновляет свой заунывный речитатив; преобладают дисканты). Святой Юлиан, святой Грациан, — Марьян. Мартьян, Стефан, Лукан, — Квирин, Криспин, Квентин, Кретин, — святой Межеумок, святой Остолоп, — святой Якобинец и святой Поп, — святой Лойла, святая Панама, святые Ловчилы, иже не имут срама, — везде пролазы и мастаки, теплые местечки и маменькины сынки, — святой Иасон, святой Франкмасон. — Эволюция, Революция, Традиция, Полиция, — святое Распятье и Непорочное зачатье, — святой Закон, святой Трон, — святая Семья, святое Я, — святое Евангелие от Говорилы архангела, — святой Фирс и святой Фарс...

С противоположной стороны оврага доносится такой же тягучий напев, но на другом языке, — приближается другая толпа.

Другая толпа (преобладают басы). Санкт Лютер унд Блюхер, — Кернер унд Шопенгауэр, — Бебель, Геббель, Гегель, Геккель, — святой Мах и святой Вермахт, — святой Кант, святой Крупп, Krieg und Kultur, Hochwürdige hochachtbar hoch Organisation, — святое Евангелие от Бисмарка и Маркса...

Толпа Урлюберлошей появляется на другом краю оврага, прямо напротив толпы Галлипулетов, в этом месте через пропасть перекинут узенький мостик. Подойдя к краю, те и другие останавливаются и начинают перекликаться через овраг, сперва задорно и насмешливо, потом все более дружелюбно.

Обе толпы разом (общий шум и говор). А, вон они, с того края... Эй, друзья! Господи!.. Что за рожи! На всех чертей похожи! Урлюберлоши! Рваные калоши! Галлипулеты! Морда-то, морда, — гляди, что бараний курдюк! Эй ты, старый винный бурдюк! Эй, щучье рыло, иди к нам, сварим из тебя уху! Эй, пузан, затяни пояс! Растеряешь свою требуху! А бабеночки ничего, — гляди-ка! Ишь, милашка! Щечки — яблочки наливные, так бы и съел канашку! Да вы куда, старички, собрались? А в горы! Ищем, где повыше! У нас внизу наводненье, может, слышал? И у нас такая же беда. Так пойдем вместе! А что ж, вместе-то веселей! Айда! Оно бы и так, да вишь ты, не просто перейти к вам по этому мосту. Два гвоздя да гнилая доска, не мост, а одна тоска! Эх вы, увальни, дураки петы! А у нас будто и рук нету? Коли этот мост негодящий, так построим себе настоящий... Эй, лесорубы, за топоры! Плотники, за пилы! А мы, кто постарше, побережем силы, — сядем вот на пригорочке да пожуем сухой корочки! Ты как, дядя? А ты? Да уж когда приглашают перекусить, я не из тех, что заставляют себя просить. Ну-ка, что там у вас в корзинах? Ага, окорок! Колбаса! Буженина! Сосиски, сардельки, бараний бок и с тыквою жареный пирожок! Овечий сыр, хлеба краюха... Для освежения глотки забористый чесночок и с белой головкой и зеленым хвостиком молодой лучок... Каштаны печеные, соленые сливы... И белое винцо своего разлива. А мы вам пивка, пивка — пожалуйте, просим! — светлого, золотого, как у наших девок косы... А мы вам сидра, что пенится и играет и пробкою в потолок стреляет... Станем есть, пить, жрать, глотать, хлебать — пировать, брат, так уж пировать! Эй, дай-ка мне твоего! А ты мне своего! Лови, вот тебе коврижка! Держи, вот сосиска! (Перебрасываются едой через овраг.) Эй, лягушка, шире открой пасть! Ха-ха-ха-ха! Вот ловко-то удалось попасть! Ну, а выпивка — не-ет, брат, это дело тонко — сейчас с кувшином к вам пошлем девчонку! Не балуй, глупая, тут не до игры, это тебе не что-нибудь, а все равно что святые дары!.. (С обеих сторон по мостику перебегают дети, неся кувшины и фляжки.) Эх, хороша! За ваше здоровье! Чокнемся, братцы! Пей дружно! К черту границы! Нам их не нужно! Пусть будет мир — как одно брюхо с тысячей рук, чтоб еду подносить, и одним сердцем, чтоб всех любить!

Тучные (переговариваются между собой). Слышите? Слышите, какой разговор? Не нужно границ! Да ведь это скандал! Позор! Смотрите! Едят из одной миски! Пьют из одного жбана! Какая мерзость! Вот вам идеал этих болванов — одна кормушка, один хлев, одно стадо... Чтоб все было общее... А это очень опасные взгляды! Я, напротив, считаю, что всякому свое, то есть, в первую очередь, мне — мое, а прочим, там, что останется... Нет, как вам это нравится? Что дальше, то хуже... Пляшут! Обнимаются! Мерзость! Разврат! Ведь этак, пожалуй, они и работать не захотят?.. Скажут, например, мне или вам — работайте, мол, сами! Да это что же, позвольте, — значит, все вверх ногами? Собственности уже не будет? Ничего! Ничего! Ни богатых, ни бедных, ни наций, ни государства! Хотят, чтобы каждый был счастлив... Какое нахальство! Дайте им волю, они и бога и войну постараются отменить. А где же тогда порядочному человеку голову приклонить? Бог создал зло, а также границы, нации, войну и чуму — стало быть, знал для чего и почему! Ведь если хочешь на клумбе вырастить розу, надо сперва подкинуть туда навозу! Зло — это навоз, так сказать, необходимое удобрение, значит, должны быть нищие, голытьба, черный люд — все имеет свое назначение! Бедность — ярмо, ненависть — кнут, чтобы волов заставить лямку свою тянуть. Гей, гей! Право, лево, вперед! Слушай и покоряйся, рабочий скот!

Но вы-то, вы, господа Дипломаты, вы, погонщики волов, куда вы девали свои кнуты? Разве не вам было поручено охранять наше благополучие, поддерживать несправедливость, неравенство, злоупотребления и общее всех народов разъединение? А вы — нечего сказать, нашли себе занятье! — повели этих скотов прямо друг другу в объятья? Разве за это мы вам платили, по головке гладили и по затылку били, и украшали вас орденами, и осыпали вас почестями и плевками? А? Чем вы оправдаете наши затраты? Ну-ка! Ну-ка, господа Дипломаты!

Дипломаты. Позвольте, позвольте, господа Тучные! Не суйтесь в наши дела — они вам несподручные. Ибо Дипломатия — о, это великая тайна! И только нам, посвященным, дано ее знать, а остальным полагается благоговеть и молчать! В одном можете быть уверены: мы ошибаемся только преднамеренно. Вам кажется — все погибло — банкротство, крах! — а это значит, что главная ставка уже у нас в руках. Ха! Жалкие нытики! Тоже вздумали наводить критику! (Показывают на пирующие народы.) Эта картина, столь оскорбляющая ваше зрение, это в сущности кульминация нашего гения! Ну да ладно, уж так и быть, приоткроем на миг завесу. Когда стало ясно, что в этих свиней словно вселились бесы, что этим ослам втемяшилось бежать в горы и что обветшалые стены неизбежно рухнут под их напором, мы пустились на хитрость — сделали вид, что все это одобряем. Но не пугайтесь, далеко они не уйдут! Они бы и рады, да мы-то тут — все совершается под нашим надзором, и не сомневайтесь, что очень скоро, по доброй воле, без всякого бойла, они все вернутся в свои стойла!

Тучные. А кто же будет у них за погонщика?

Дипломаты. Да все мы же. Конечно, без нас эта орда разбежалась бы кто куда, но с помощью нашей высокой науки мы изловчимся окоротить им руки и всех подведем к одному порогу, где перекрещиваются все дороги.

Тучные. Для чего? Чтобы они обнялись и расцеловались?

Дипломаты. О маловерные! Нет, чтобы они передрались!

Тучные. Да как же их заставить?

Дипломаты. А вот увидите. Будет очень занятно. Вы уж предоставьте это нам и нашим собратьям — дипломаты из того лагеря.

Тучные. Значит, вы с ними в сговоре?

Дипломаты. А как же иначе? Это ведь наши партнеры. Дипломатия — это шахматная игра. А в шахматах зачастую приходится жертвовать пешкой. Вон они пешки-то (показывает на пирующий народ) — только взять и на доске расставить!