Владислав Лебедько - Хpоники российской Саньясы. Том 1

• Название: Хpоники российской Саньясы. Том 1
• Автор: Владислав Лебедько
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эта книга о Настоящем. Истории из жизни Мастеров 60-х-90-х годов нашего века, полные парадоксальности, трагичности, юмора, русской самобытности. То, что невозможно встретить в западных и восточных текстах. Истории, где переплетаются несовместимые, на первый взгляд, вещи: пьяное застолье, ненормативная лексика сочетаются с высочайшими Откровениями и потрясающими своей глубиной Прозрениями.

…Без сказочных мистификаций и вульгарных психологизаций в книге рассказывается о подвижническом Пути, Духовном Поиске совершенно непохожих, подчас противоречащих друг другу людей, которых объединяет главное: искреннее, дерзновенное искание Истины…

---

После приезда с Подмосковной конференции, мною овладело весьма странное настроение, в котором я прожил около полутора месяцев. Это было необычное томление, ностальгия по чему-то неясному. Гонимый этим чувством, я часами бродил без цели по городу, по паркам, стараясь понять, что со мной происходит. Поначалу я применял Теорию Георгия Владимировича или мультики Александра Павловича. Это срабатывало, но ненадолго. В конце концов я понял, что пытаться уйти от этого переживания не нужно, важно осознать его и я перестал «работать» с ним. Перебирая бумаги, оставшиеся от наших встреч с Георгием Владимировичем, я вдруг обнаружил, что не выполнил одно из главных заданий: не нашел Группу. Под этим подразумевалась группа единомышленников, вместе с которыми я буду продолжать свое развитие. Еще во время занятий с Георгием Владимировичем я поучаствовал в дюжине различных кружков по интересам, среди которых были и клуб «моржей» и театральная студия, курсы ораторского искусства, клуб любителей классической музыки, пара спортивных секций. Большей частью это были временные коллективы, остальные были мне неинтересны. Несколько раз я пытался собрать группу из своих знакомых и начать с ними вместе изучать Теорию Георгия Владимировича, но эти попытки проваливались обычно после первой же встречи. На какие-то «подпольные» коллективы судьба тогда меня не выводила, а весь репертуар известных мне доступных в то время кружков и групп меня почему-то не привлекал.

Как-то по радио передали об открытии в районе Гостиного Двора Психологического Центра, где происходили сеансы индивидуальной и групповой психотерапии. Все это казалось скучным и ненужным, особенно потому, что это было связано с психотерапией. Тем не менее, проходя как-то мимо этого Центра, я зашел поинтересоваться, что и как. Оказалось, что среди других специалистов, там работает молодой психолог, которого администратор начала всячески расхваливать и рекламировать. Я вежливо кивал и уже собирался было уходить, но взглянув в расписании на фамилию этого молодого психолога, остался и тут же взял к нему номерок. Некто Сергей Васильевич Лебедьков, в кабинет которого я отправился, привлек меня своей фамилией. Он был моим почти что однофамильцем (Лебедько — достаточно редкая фамилия, и до того я не встречал однофамильцев).

Сергей Васильевич мне сразу понравился. С первой встречи он заразил меня идеями Транзактного Анализа и дал почитать самиздатовскую распечатку «Игр в которые играют люди» Эрика Берна. Два — три месяца, пока шло формирование группы, я почти ежедневно заходил к Лебедькову, сначала покупая номерки, затем просто в перерывах между пациентами и обсуждал с ним множество всяких вопросов. Это был и анализ моей жизни, особенно напряженных в тот период семейных взаимоотношений, мировоззренческие вопросы — Лебедьков был первым человеком, который начал посвящать меня в идеи Буддизма, Йоги, взгляды Шри Ауробиндо и многое другое, что открывало совершенно новые горизонты жизни. Сергею Васильевичу было немного за тридцать, но в нем чувствовался незаурядный жизненный опыт и профессионализм. За время наших встреч он создал у меня колоссальную мотивацию и желание работать. Каждый раз я уходил от него окрыленный и вдохновленный. Он говорил, что ищет единомышленников, что из каждой проведенной им двухмесячной психотерапевтической группы остается по одному — два человека, на которых он очень надеется, которые образуют Клуб, собирающийся раз в неделю, где идет уже не психотерапия, а творческий совместный поиск путей саморазвития и самопознания.

— «Когда-нибудь, — говорил Лебедьков, — у нас сложится мощный творческий коллектив, вы все тоже будете психологами или другими специалистами по человекознанию. Мы будем вести множество различных групп и семинаров, создадим свой Центр, может быть даже Институт, где-нибудь загородом. Там мы займемся серьезными исследованиями, психотерапией, духовными исканиями, йогой. Мы будем заниматься и лечением и вопросами развития личности, может быть, даже какими-то экстремальными тренингами. Постепенно мы сможем зарабатывать неплохие деньги, а это даст возможность путешествовать по монастырям всего мира, где сокрыты потрясающие знания…».

Через некоторое время я уже буквально «горел» всеми этими идеями. С физикой и мечтами о единой физической теории было покончено. В Институте теперь я появлялся раз в месяц за зарплатой: пользуясь репутацией подающего надежды теоретика и любимца Альтшуллера, мне удалось продержаться таким образом года полтора, — как раз до поступления на Факультет Психологии. Все это время я был поглощен идеями, которыми заразил меня Лебедьков, самиздатовской литературой по духовной практике и новейшим направлениям психотерапии, общением с группой, а потом — Клубом, что давало совершенно новое направление, стиль и ритм жизни, вдохновляло и преображало. Я не буду подробно рассказывать о групповой работе, скажу только что пять бывших пациентов Сергея Васильевича (которого мы прозвали С.В.) стали весьма самобытными психологами; многие из тех, кто находился в весьма плачевном и жалком состоянии, обрели уверенность и самостоятельность, у некоторых проявилась жажда к духовному поиску. Мы встречались несколько раз в неделю: что-то изучали, разбирались с жизнью и потребностями каждого члена группы, занимались йогой под руководством С.В., исследовали разные психотехники и, наконец, еженедельно, независимо от погоды выезжали загород, где играли в футбол и волейбол, медитативно бегали, купались (в любое время года) и сидели у костра. Потом мы стали ходить в походы (в основном на лодках).

Это было время, когда я впервые полюбил жизнь, научился ей радоваться и наслаждаться. Такое настроение было общим фоном того периода. Было и несколько совершенно необычных, порой даже ошеломляющих переживаний. Вот одно из них:

Как-то раз, теплым июньским вечером, при возвращении с очередного занятия, случилось нечто, тогда совершенно для меня необъяснимое. Подходя к дому, я вдруг обнаружил, что мир вокруг как-то изменился: все стало намного светлей и ярче. Удивительно легким и радостным было дыхание, появилось ощущение, что я не иду, а буквально лечу. Войдя в квартиру, я попытался сосредоточиться на своих ощущениях и вдруг, где-то из самого центра меня произошел «взрыв». Я взрывался во все стороны сразу, каждой частичкой уносился куда-то в бесконечность и все это длились и длилось без остановки и без конца. Было ошеломление. Состояние безумного счастья и любви наполняло меня, переполняло и взрывало. Не в силах усидеть на месте и совершенно не понимая, что происходит, я выскочил на улицу и понесся в парк. Я чувствовал только, что я бесконечен, и что эта бесконечность непрерывно взрывается в каждой своей точке. Я кричал звездам и деревьям, что я люблю их, распевал какие-то безумные песни. Компании гулявших в ночном парке девушек я поклялся в вечной любви и вдохновенно читал сумасшедшие стихи, тут же и сочиненные. Потом я просто носился сквозь ночь, раскинув руки, как будто силясь обнять все на свете. Уставший и обессилевший я обнимал и гладил деревья, шепча им слова любви и благодарности, затем упал на землю, силясь обнять и ее: Совершенно опьяневший от чувств и окончательно уставший, я добрел до дома, свалился на кровать и, чувствуя, что не могу уже выдерживать такой накал, закрыл глаза, пытаясь уснуть. Не тут то было, — я продолжал взрываться и разлетаться во все стороны: Лишь под утро я забылся, хотя и в полудреме все продолжалось. Продолжалось уже с меньшим накалом это переживание и на следующий день, и только к вечеру ко мне вернулось обычное восприятие.

Апогеем наших с С.В. взаимоотношений стал случай, впервые показавший мне, — что такое настоящая учебная ситуация. Как я уже упомянул, в то время у меня периодически обострялись семейные отношения. Ссоры и скандалы доходили иногда чуть ли не до драк. И вот, как-то уже поздно вечером, после очередной семейной драмы я приехал в Центр к С.В. - у него как раз закончилась вечерняя группа. Я начал (в который уже раз) спрашивать совета, что делать в подобной ситуации. С.В. внимательно выслушал меня, а затем неожиданно резко произнес:

— «Послушайте, да выгоните вы свою жену из дома! Это же ваша квартира? Ну так и выгоните, как только она начнет скандалить или обижаться, — пусть идет к своим родителям!»

Я оторопел. С.В. - гуманист и миротворец, человек, в котором я видел Учителя Любви и Милосердия, вдруг предлагает мне совершить чуть ли не подлость! Удивленный, перестав что-либо соображать, я как-то недоуменно пожал плечами, пробормотал что-то невнятное и побрел домой, совершенно сбитый с толку. Жену я, в силу своих «гуманистических» взглядов конечно же не выгнал. Ссора, как и обычно, постепенно перешла в период беззаботного мира и любви, а слова С.В. забылись.

Вскоре основные члены Клуба С.В. собрались на Игру. Игра была изобретением С.В., он и все мы видели в ней потрясающие перспективы. Я не имею права описывать эту Игру, скажу только, что в ней очень много слоев и смыслов, достаточно сложные правила и, через год — другой регулярной Игры, мы все, согласно замыслу С.В. имели шансы для очень глубоких изменений и роста. До того, на многие занятия с С.В. я приводил свою жену — Лену. Обычно она шла без особого интереса, уступая моим настойчивым уговорам. А тут я настолько красочно описал Игру, что она впервые загорелась сама, и это было очень важно для меня.