Руперт Шелдрейк - ФИЗИКА АНГЕЛОВ

• Название: ФИЗИКА АНГЕЛОВ
• Автор: Руперт Шелдрейк
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДОМ СОФИЯ
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 2003

АНГЕЛ:

1. Дух-помощник или божественный посланник; род духовных существ, слуг и посланников Божества, превосходящих человека по силе и разуму. Отсюда следующие значения: а) один из падших духов, восставших против Бога; б) дух-хранитель или помощник; в) образн.: человек, подобный ангелу своими свойствами или действиями.

2. Любой посланник Божий: пророк или проповедник, духовный наставник или священнослужитель; по-этич.: посланец, вестник; образн.: ангел смерти.

3.  Перен.: традиционный образ крылатого существа.

(The Shorter Oxford English Dictionary, Oxford University Press, 1975)

ФОТОН:

Корпускула света, или мельчайшая световая частица.

{The Shorter Oxford English Dictionary, Oxford University Press, 1975)

Квант электромагнитного излучения, обладающий нулевой массой покоя и энергией, равной произведению частоты излучения и постоянной Планка. В некоторых контекстах фотон рассматривается как элементарная

частица.

(The Penguin Dictionary oj Physics.

Penguin Books, Harmondsworth, 1975)

Читателю может показаться маловероятным, чтобы ученый и богослов в конце XX в. собрались потолковать об ангелах. Похоже, на исходе современной нам эпохи этот предмет в равной степени смущает и науку, и богословие.

И все же, несмотря на то, что научное и богословское сообщества игнорируют эту тему, последние опросы показали, что многие все еще верят в ангелов. Например, в Соединенных Штатах в существование ангелов верят больше двух третей опрошенных, а одна треть сообщила, что им довелось лично ощутить присутствие ангелов в своей жизни. Половина верит в существование злых духов1. Ангелы не сдаются.

Наука и богословие вступают в новую фазу, и тема ангелов становится на удивление востребованной. Новая космология и старая ангелология ставят важные вопросы о бытии и сознании на сверхчеловеческом уровне. Когда мы только еще начинали обсуждать эту тему, нас буквально заворожили параллели между рассуждениями Фомы Аквинского, средневекового святого, об ангелах и рассуждениями Альберта Эйнштейна, ученого XX в., о фотонах. Отсюда и название этой книги — «Физика ангелов».

Интерес к ангелам сейчас повсеместно возрождается. Этот интерес, глубоко личный по природе и индивидуалистический по духу, связан, главным образом, с опытом помощи и поддержки в трудные минуты жизни. Однако традиционные западные представления об ангелах куда богаче и глубже, чем можно предположить на основании современной литературы, и гораздо теснее связаны с общинным сознанием, нашим коллективным развитием и нашими отношениями друг с другом, с Богом и Вселенной. Эти традиционные ценности во многом соответствуют холистическому, или органическому пониманию природы и общества.

Более того, сейчас, когда мы живем в «глобальной деревне» с неуклонно размывающимися границами, очень важно признать общий для всех мировых культур и религий опыт. Все культуры, включая нашу собственную, признают существование духов на сверхчеловеческом уровне. Мы зовем их «ангелами», но другим традициям они известны под самыми разными именами. Это одна из основных и наиболее значимых тем в духовном и религиозном опыте человечества. Трудно представить себе серьезное развитие экуменического общения между этими культурами и религиями, если мы не признаем присутствия ангелов в средоточии нашей собственной традиции.

Всем людям на Земле приходится сейчас сталкиваться со множеством общих проблем, и среди них — экологический кризис, для разрешения которого нам потребуется призвать на помощь всю нашу мудрость. Ангелы могут стать нашими помощниками в этой работе и неза¬менимыми союзниками, настоящими ангелами-хранителями, которые научат нас, как сохранить доставшуюся нам в наследство планету, когда-то здоровую, но теперь оказавшуюся в опасности.

В силу всех этих причин важно вернуться к нашей собственной духовной традиции, изучить то, что она говорит об ангелах, и соединить духовную мудрость с сегодняшней эволюционной космологией. Необходимо заложить основы для более глубоких исследований в будущем, которое, как мы полагаем, ознаменуется гораздо более серьезными и настойчивыми попытками исследовать сознание на этой планете и за ее пределами.

Чтобы разобраться в нашей собственной духовной традиции, мы решили обратиться за помощью к трем гигантам западной традиции, разработавшим необычайно основательные, глубокие и влиятельные учения об ангелах. Это Дионисий Ареопагит, сирийский монах, написавший в VI в..классический труд «О небесной иерархии», Хильдегарда Бингенская, немецкая аббатиса XII в., и св. Фома Аквинский, философ-богослов XIII в.

Дионисий Ареопагит создал удивительный синтез неоплатонических философских течений Ближнего Востока, которые он рассматривает в свете собственного христианского богословия и опыта. Хильдегарда Бингенская, опираясь на традиционную ангелологию западного монашества, тем не менее черпает представления об ангельских мирах преимущественно из своего собственного визионерского опыта. В учении Фомы Аквинского объединились взгляды исламского философа Аверроэса, идеи Дионисия Ареопагита, положения научных и философских трудов Аристотеля и библейская традиция. Глубокие теоретические вопросы, поставленные св. Фомой, не утратили своей актуальности и по сей день. И особенно интересны они в свете космологии, созданной современной наукой. По всей видимости, никому из крупных мыслителей Запада не доводилось посвящать ангелологии столько интеллектуальных усилий, сколько отдали ей эти три мыслителя.

Наша книга открывается вступительным диалогом, в котором мы исследуем историю представлений об ангелах на Западе и центральное место, отведенное им в традиции ранней церкви и средневекового богословия. Мы беседуем о том. как механистическая революция в науке XVII в. изгнала ангелов из механического космоса и привела к тому, что наука и богословие утратили интерес к этой теме. Далее мы обсуждаем наблюдающееся в последнее время возрождение интереса к ангелам в массовом сознании и необходимость экуменического и кросс-культурного понимания духовных проблем в наши дни.

Затем мы переходим к трем нашим основным авторам. Мы отобрали из их сочинений наиболее важные и подходящие к нашей теме фрагменты об ангелах. Каждый из этих отрывков сопровождается обсуждением, в котором мы пытаемся постичь их значение в свете нынешних представлений как с богословской, так и с научной точки зрения.

Наш интерес сосредоточен не столько на богословии и науке вчерашнего дня, сколько на возможном развитии богословия и науки дня завтрашнего. Избранный нами диалогический метод мы оба находим весьма плодотворным. Благодаря ему, каждый из нас сумел преодолеть ограниченность своего восприятия и взглянуть на предмет с точки зрения собеседника. Мы надеемся, что этот процесс, оказавшийся в высшей степени творческим для нас, поможет также и другим людям.

В заключительной части книги мы рассуждаем о том, каким образом изучение ангелов в живом космосе могло бы обогатить религию и науку в новом тысячелетии. Книга заканчивается рядом вопросов.

Иллюстрации — это тоже своего рода текст, призванный напомнить о роли ангелов в Библии и других традициях. Образы крылатых духов присутствуют повсюду в мире — как в шаманских культурах, так и в высокоразвитых религиях. Они свидетельствуют о глубоких корнях христианской веры в ангелов. Мы обнаруживаем, что обычай изображать крылатые существа пережил тысячелетия. Поражает великое множество обличий, в которых предстают перед нами ангелы. Похоже, ангелы вдохновляли художников испокон веков. Приложение с отсылками к библейским текстам предназначено для тех, кто хочет более глубоко и подробно изучить примеры, взятые из Писания.

---

 Итак, кто говорит о Иерархии, тот указывает на некоторое священное учреждение — образ Божественной красоты, учреждение, существующее между чинами и знаниями Иерархическими для совершения таинств своего просвещения и для возможного уподобления своему началу.

 Ибо совершенство каждого из принадлежащих к Иерархии состоит в том, чтобы стремиться, по возможности, к Богоподражанию, и, что всего важнее, сделаться, как говорит Писание, соработниками Богу, и, по возможности, обнаруживать в себе Божественную деятельность; так как чин Иерархии требует, чтобы одни очищались, другие очищали; одни просвещались, другие просвещали; одни совершенствовались,другие совершенствовали, каждый, сколько ему возможно, подражая Богу11. 

   \Дионисий Ареопагит «О небесной иерархии», глава III.\

 Руперт: То, о чем говорит Дионисий, соотносится с неоплатоническим учением об эманациях Единого — источника, из которого проистекает все сущее. Представление о цепочке сущего было очень важным для Древнего мира и оставалось привычной темой в литературе вплоть до современной эпохи. С каждой следующей ступенью сущее, исходящее из единого источника, постепенно тускнеет, погружаясь в материю. В этом, на мой взгляд, состоит неоплатоническая основа мышления Дионисия.

 Мэтью: Согласен. Но, по-моему, сейчас эти взгляды стоило бы пересмотреть. Идея единого источника всего сущего мне нравится. Именно такой мне видится история творения: все началось с крошечного сгустка энергии. Однако представление о том, что чем дальше сущее от материи, тем оно одухотвореннее, кажется мне одной из величайших ошибок эллинистической мысли, отправной точкой всякого рода дуализма.

 В этом тексте есть еще один смысл. Взять хотя бы первую фразу, где речь идет о «восхождении». Если все сущее изливается сверху вниз, значит, пренебрежения заслуживает все то, что находится внизу, — будь то земля, по которой мы ходим, или же наши собственные нижние чакры. Эта столь характерная для неоплатонизма логика не вызывает у меня особых симпатий. В нашем столетии подобные ошибочные утверждения, основанные на дуалистической идее «материя против духа», Успешно опровергаются представлениями об энергии и Духе, присущих материи. Но зато Дионисий очень интересно описывает иерархию — как священный чин, знание и деятельность, уподобляющиеся Божественной красоте и восходящие к Богоподражанию. Это нам весьма пригодится.

 Интересно, что в его определении иерархии говорится о красоте Бога. Первый дар, изливающийся из единого источника, — это красота и свет. Для Дионисия красота есть свет. По-моему, это чудесно. Для нас сегодня необычайно важно понимать, что красота — это одно из имен божественного. Этой идеей вдохновляется современное движение за «экосправедливость». Красота — один из величайших источников энергии. Способность воспринимать красоту присуща людям как биологическому виду.

 Руперт: Но если Бог— источник света, то тут возникает проблема. Получается, что наверху свет самый яркий, а чем ниже мы спускаемся, тем больше свет смешивается с тьмой. Значит, тьма для неоплатоников — это один из образов материи.

 Мэтью: Точно.

 Руперт: Выходит, что тьма не является частью божественного; она — негативный принцип. Но если рассматривать свет и тьму как два полюса божественного, все выглядит совсем иначе. Можно идти как снизу вверх, так и сверху вниз. Перемешивание материи и света, струящегося из сияющего источника наверху, уже не будет всецело негативным явлением или ослаблением первичного божественного принципа.

 Мэтью: Я как-то раз провел без сна всю ночь в лесу и осознал, что ночь — это не просто отсутствие солнца: у ночи есть своя энергия. Тьма спускается, надвигается, входит, и у нее своя энергия, своя мощь. Именно этого недостает мышлению неоплатоников. Они принижают материю н тьму. Они принижают низ.

 Мейстер Экхарт пишет: «Верх — это низ, а низ — это верх». Это звучит куда современнее. Бакминстер Фуллер2 говорит, что слова «верх» и «низ» уже лет четыеста, как вышли из моды, потому что в искривленной вселенной все входит и выходит, но ничто не поднимается и не спускается.

 Поэтому я думаю, что лестница Иакова и вообще весь этот архетип восхождения — просто бегство от materia: материи, матери, земли. Это часть того иерархического видения мира, которое неоплатониками принималось за нечто само собой разумеющееся. Сегодня оно нам не подходит.

 У этих представлений есть и политический аспект. В тексте Дионисия мы находим одно довольно-таки сомнительное высказывание. Это цитата из Прокла, авторитетного философа-неоплатоника: «...особая свойственная им чистота отчуждает обладающих высоким совершенством от тех, кто ниже их».

 Грубо говоря, не стоит марать руки о тех, кто тебя ниже. Это замкнутое, кастовое самосознание, неприкосновенная духовность. В этом отличие неоплатонической философии Прокла, Плотина и Дионисия от библейской традиции, с почтением относящейся ко всем самым малым и смиренным созданиям: у них есть свои права, все они участвуют в общем круговороте бытия. Коренным первобытным народам мир представляется похожим на круг, а не на лестницу. Отсюда вопрос: нельзя ли рассматривать архетип цепочки сущего, скорее, как круг или спираль, чем как лестницу?

Руперт: Думаю, можно. Но мне кажется, что и в такой образности верха и низа есть свой смысл. Глядя ввысь, мы видим небо. Смотреть ввысь, на небеса, очень важно. В современном мире люди редко смотрят вверх. Наш взгляд прикован к земле, к земным делам. Почти все, что мы продаем и покупаем, идет от земли, даже сами деньги. Небеса, безграничные возможности космоса, огромное разнообразие небесных существ попросту не привлекают нашего внимания.

Уильям Эдмондсон. «Ангел» Ок. 1940.

Мэтью: Глядеть вверх или же окидывать взглядом мир? Например, если взобраться достаточно высоко, скажем на гору, если посмотреть с самолета или спутника, то можно окинуть взглядом все, что вокруг, и тогда действительно увидишь, как огромна Вселенная. Иными словами, только так нам удается окинуть мир взглядом, ведь глаза у нас не на макушке. Что поделаешь, так уж мы биологически устроены: нам приходится запрокидывать голову, чтобы увидеть звезды. Правда, не всегда это так. Там, где виден горизонт (как я люблю это слово!), мы проникаем взглядом за пределы Земли. Я подумал сейчас о «большом небе» в Монтане. Вот там действительно горизонты! Чтобы увидеть небо, достаточно просто смотреть прямо перед собой. Помню, как-то раз в Южной Дакоте после обряда в индейской парной бане я вышел наружу и увидел, как полыхает Млечный Путь: словно звездная радуга поднималась от плоской земли в куполообразное космическое пространство, а затем снова опускалась к земле. Но в городах людям приходится смотреть вверх потому. что мы уничтожили горизонт. Как бы то ни было, не вполне с тобой согласен: глядя ввысь, мы теряем ощущение громадности космоса.

 Руперт: Не буду спорить. «Окидывать взглядом» — более уместное выражение. Лучший способ смотреть на звезды — это лечь на спину. Можно увидеть небо во всей его красе, не выворачивая шею. Наверное, первыми на звезды стали глядеть пастухи, спавшие под открытым небом.

 Заглядывать за горизонт тоже очень важно. Древние мегалиты, вроде Стоунхенджа, были по большей части обсерваториями для наблюдения за восходом и заходом небесных тел. Эти громадные камни делили горизонт на дуги или зоны.

Идея иерархии по-своему важна. Суть любого холистического мировоззрения — будь то организмическая философия природы Уайтхеда или современный научно-философский холистический взгляд на мироздание — заключается в признании того, что на каждом структурном уровне целое превосходит сумму своих частей.

 Природа состоит из разных уровней, образующих иерархию. Лучше всего называть ее иерархией вложенных уровней. Например, кристалл как целое состоит из молекул. Каждая из этих молекул как целое состоит из атомов. Каждый атом — организм, состоящий из ядра и электронов; в ядро как целое входят нейтроны, протоны и силы, удерживающие их вместе, и так далее.

 Эти многослойные структурные уровни мы наблюдаем повсюду. Наше собственное тело состоит из органов, тканей, клеток, органоидов и молекул. Мы как организмы представляем собой часть более крупных систем; мы — частицы социума, а социум подобен организму на более высоком структурном уровне. Социумы — частицы экосистем. Существуют и еще более высокие уровни: наша планета — Гайя, Солнечная система (тоже своего рода организм), Галактика, группы галактик.

С этой точки зрения, на каждом уровне мы обнаруживаем целое, состоящее из частей, но превосходящее их сумму. Не бывает планеты вне планетной системы, она обязательно будет частью более крупного целого. Не бывает планетной системы вне галактики (по крайней мере, насколько нам известно). Другой пример: Сан-Франциско — город в Соединенных Штатах. Соединенные Штаты больше, чем Сан-Франциско, а Соединенные Штаты, в свою очередь, — часть Североамериканского континента.