Юрий Сергеев - Княжий остров

• Название: Княжий остров
• Автор: Юрий Сергеев
• Издательство: Изд-во «Княжий остров»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-902831-0З-2

Добрые люди!

Если в нынешнее лихолетье Ваши сердца еще хранят

Веру, то зажгите свечу Надежды, Любви, Добра,

Красоты. — откройте первую страницу романа и

пройдите крестным путем истории по Святой Руси.

Герои романа проведут Вас сокровенными тропами из

Великого Прошлого в Великое Будущее и воссоединят

разорванные нити Времени, Пространства.

Вы будете отрицать и утверждать, задавать вопросы

и отвечать на них, умирать и воскресать, познавать

Закон Любви.

И произойдет дивное: каждый из Вас и все вместе с

автором этой уникальной книги возведет единый Храм

Русского Мира.

Отправляйтесь в Путь.

Бог Вам в помощь.

---

Егор проснулся в полдень. Николай спал, положив под голову набитую колосьями противогазную сумку и обрушив полный котелок отборной пшеницы. Окаемов лежал на животе и внимательно следил за двумя спарившимися кузнечиками, медленно ползущими по стеблю пшеницы вверх. Глаза Ильи часто и влажно взмаргивали, он так увлекся созерцанием, что вздрогнул от шевеления Егора и недоуменно, откуда-то издалека вернулся на это поле, вернулся с неохотой и расстроенно.

— Видишь, — прошептал он и кивнул головой на кузнечиков, — так интересно-о… кавалер ее долго уговаривал, стрекотал, крылышки топорщил, усами шевелил… Ну прямо гусар. И вот чудо! Любовь — это бессмертие. Вечность. Все как у людей… Если человека любят, он и живет много, и болезни его обходят стороной, и дел сотворит несть числа за свою долгую и счастливую жизнь… Жизнь в нелюбви — это смерть! Нет ничего страшнее одиночества и ощущения, что ты никому не нужен… Но самое безутешное — потеря любимого человека. В крепких русских семьях зачастую один из супругов сразу же уходит вслед за любимым в горний мир и почитает за великое счастье оказаться опять с ним вместе.

Егор лежал навзничь и смотрел на белую чистоту облаков, молча слушал Окаемова и видел образ Арины. Она всколыхнула неясную и светлую печаль в его душе, горючую тоску о прожитой жизни, она верно сказала в напутствии, угадала все в нем: что чаще приходилось сталкиваться со злом, чем с добром, многим верил, а его предавали, искал тепла, а находил холод… Особенно больно ударила его изменой жена с тем ученым-лиходеем, убитым тунгусской стрелой от ловушки на крупного зверя. Все пошло прахом… Но более всего тоска и печаль охолонула о погибшей в бурунах перекатов Тимптона хрупкой и дорогой сердцу первой любви… Марико… Она всплыла в памяти омороком, и Егор в этот миг вдруг понял, что все эти прошлые годы тосковал о ней, помнил ее, видел во снах. Окаемов все говорил и говорил, потом затих и уснул, а Быков все смотрел снизу на тихий бег табунящихся к востоку облаков, печально провожая их за леса и долы, в невесть какие пространства безмерной России.

Николай засмеялся во сне, и Егор посмотрел на него. По лицу спящего блуждала такая радостная улыбка, так сбежались морщинки у висков и раскрылись губы, что верным делом снилась ему Настюха и соловьиная Вологда или село родное Барское в майские дни.

Селянинов и впрямь спешил с гармонью на плече и веселой Настей, одетой празднично, светящейся, бойкой песенницей на луг, где кружились в игрищах парни и девки, слышен был звон балалаек и рев гармоней, и наяривали вовсю соловьи в кустах над рекой…

Сон Окаемова был высок и далек… Затянутый в тесный мундир на выпускном балу… Офицер… Слегка надменный, целеустремленный, подчас циничный от чрезмерных знаний и успехов… Любим в кругу друзей и женщин, хоть рдел от взглядов их и тонок был в искусствах… Бал, музыка, шампанское, круженье пар изысканно учтивых. И вот она, та памятная встреча. Стоит скромна, потупив взор, нарядна, испуганно взглянет и вновь за веер свой… Какой-то пес блудливый вился рядом из старших офицеров, вот нахал… Она ему ответила отказом… Каков наглец, он снова шепчет ей… И полыхнули щеки, шея, руки. Замкнутые уста и… веером хлестнула наглеца. О, гнев каков, о ярость глаз девичьих и жалкий поиск их в толпе того, кто защитит… Божественна, стройна… Наталья ищет… Его нашла, глазами говорит… «Спасите же меня!»

О-о, Боже… Как далеко… как стар я стал и не вернуть ничто. О, Боже… Как помнится и танец первый, робкий, и взгляд лучистый, ясный и простой… Кичливые друзья, им с ними было скучно… На этом же балу мешали люди им… Глупы, толсты, от их дыханья душно… Хотелось высоты, любви и чистоты… Прощальный шумный бал и дивная услада, от глаз ее, от мелкой дрожи рук, заветные слова… печали расставаний, но встречи были слаще от разлук… Наталья Фомина… Ее уж нет на свете… Ее последний след в расстрельных списках был… Наташа Фомина, нет имени дороже… Какое счастие, что я ее любил…

Тяжелый сон… По крови брел Илья, коленями расталкивая трупы, дворян и офицеров, упитого свободою дурного солдатья, а голос звал опять к оружью… Боже… Наталья Фомина печальна… по-девичьи, невинна и строга лежала среди них… Наташа Фомина. Бал выпускной столичный; шампанское и музыка, любви трагичной стих…

Шелестела переспелая пшеница над головами укрывшихся в ней троих скитальцев, сыпались зерна на землю… Разожравшееся от непригляда русского поля мышиное стадо тащило золотые семена в тухлые норы, набивая впрок свои безмерные кладовые; нагло шуршали и бегали вокруг людей в алчной радости, плодились и спаривались вновь; обогатели, разленились, растолстели на дармовых харчах русского поля… Не желая понимать, что ежели его не засеют, то подохнут от голода и хищного зверья… Мыши…

Егор лежа чистил оружие, набивал обоймы и проверял каждый патрон, чтобы не было осечки в смертельной схватке с нашествием врагов, чтобы не перекосило его и пуля точно нашла цель… Свой пистолет он отдал Окаемову, а себе оставил тот самый, вынутый из осклизлых пальчиков молоденькой сестры милосердия, им она пыталась остановить танки и последнюю пулю послала себе в висок… Пистолет в руках Георгия Быкова работал безотказно. Он словно сам видел цель и бил точно, уверенно и намертво. Все русское оружие — это оружие возмездия, оно особенно красиво и одухотворено… Егор смазал ТТ, зарядил, дослал патрон в патронник и спокойно вздохнул, положив его на землю, усыпанную зернами пшеницы…

У самого лица Окаемова рос одинокий василек, он колыхался от неспокойного дыхания спящего, качался и приманивал затуманенный думами взгляд Егора Быкова, стерегущего поле и сон другов своих…

Легкая поступь послышалась Егору и шелестение нивы. Он вскинул голову и оторопел. Стремительно, прижав руки к груди, металась по полю, невдалеке, дивной красоты и легкости туманной, в платье подвенечном, стройная девушка. Вот она все ближе и ближе… сыплется, гулким градом стучит о землю пшеница, потревоженная ею, вспискивают и разбегаются мыши, запахом духов дивных нанесло, глаза огромны, лицо благородно, кудряшки волос на щеках. Милая, восторженно-ищущая, стремительная, тонкая в талии, неутоленные уста горячечно раскрыты… Кружевное платье летит, шуршит пшеница: ветер ли, видение ли, явь ли. Замерла над спящим Ильей и пала на него в рыданьях; неутешна скорбь — слезы, слезы… Точеная ладонь прикоснулась к щеке Окаемова, гладит, ласкает щетину, губы трогает спящего, веки, волос теребит, словно и не видит Егора, никого и ничто не замечает… А в глазах радость, легкость движений…

Илья застонал во сне, перевернулся с бока на спину и открыл глаза. Смотрят они друг на друга и наглядеться не могут. Егору стыдно стало, хоть уходи… А Илья как-то невесел, словно и не рад, или не видит ее… Не видит, только вздохнул и промолвил вслух…

— Печаль моя светла… Но жизни срок отмерен!?

Егор встряхнул головой, закрыл и открыл глаза… нет же, вот она, стоит над Ильей, ладошки к щекам алым прижаты, смеется… ветер ли шелестит, перепел ли стучит неподалеку в поле, коростель ли, птица ли неведомая… Туманна, легка на ногу, юна и восторженна. Не видит Илья, тоскливо вздыхает и скрипит зубами.

— Илья Иванович, что с тобой? — спрашивает Егор.

- Да так… Сон страшный снился… Жуткий… Словно иду Петроградом… Сначала думал Нева разлилась, потом глядь… а это кровь… бреду по колено… Ищу ее и найти не могу. Боже… А она в подвенечном платье, мертва… Взял ее на руки и несу… выстрелы кругом, осатанелые лица… из парадных, из подворотен домов — кровавые ручьи льются. Как я любил ее… Всю ее семью казнили накануне нашего венчания… Наташа.

Егор видит ее и ничего не может сказать Илье. Нельзя спугнуть радость ее, счастье ее. Он понял, что так уж хотел увидеть ее Окаемов, так затосковал во сне, что призвал душу ее, в плоть облек… Эфирную плоть, недоступную самому для глаза. А она опустилась на колени легонько прикоснулась губами к его устам и тихо ушла, осыпая зерна, в свое страшное никуда… Илья улыбнулся, тронул ладонью сухие губы и промолвил:

— Ты тоже поспи, никто нас тут не найдет и не тронет, поле нас охранит. Спи…

- Нет, я покараулю, что-то не спится. — Прилег и стал дремать.

Убаюкивая его и пробудив Николая, продолжал звучать голос Окаемова, странно печальный, полный гордости к женщине русской, к любви ее безмерной:

— Мне довелось прочесть подлинник летописца Бату-хана о походе на Русь… На арабском языке описан удивительный случай тех лет, поразивший даже бездушных кочевников. В ряду прославлений монгольского полководца, сладостной восточной похвальбы ему, бесстрастно описан один эпизод… Тщетно пыталось войско хана взять один русский город, возможно, Козельск… Много дней тысячи степняков бросались на приступ и находили смерть под стенами. Тогда, разъяренный и удивленный подобной стойкостью, Бату-хан послал толмача к русским с таким наказом, что в награду за воинскую доблесть и твердость духа великий хан милостиво дозволяет женщинам и детям покинуть город, что он их не тронет, а город все равно возьмет и сожжет, предав защитников смерти. В наказе было и то, что женщины могут взять с собой самое дорогое, что есть у них, и это богатство не отнимут воины владельца вселенной… И вот, отворилась ворота русской крепости, и в проход между выстроенных колонн войск монголов вышли женщины русские. Они несли на себе самое дорогое, что было у них — своих мужей… Летописец восхваляет благородство хана и верность слову. Батый пропустил в леса женщин и детей, многие из них тоже были изранены, но вынесли и спасли самое дорогое — свою любовь… Хан вошел в пустой город, во множестве собрал оставленные богатства, войско разграбило его и сожгло. По приказу хана, сровняло с землей русскую крепость духа, в надежде, что она не возродится…