Илья Кормильцев - Взлёт и падение СвЕнцового дирижабля

• Название: Взлёт и падение СвЕнцового дирижабля
• Автор: Илья Кормильцев
• Жанр: Контркультура

Илья Кормильцев: «О Led Zeppelin написано очень много, и автор заранее не надеется добавить что-то новое к уже сказанному — задача намного скромнее: пересказать основные факты биографии „СвЕнцового дирижабля“».

---

В Англии тем временем недавно пришедшее к власти лейбористское правительство проводит новый закон о налогообложении, печально напоминающий налоговые законы правительства Хита, «воспетые» Джорджем Харрисоном в песне «Taxman». Перспектива эта ясно вырисовывалась еще весной, в связи с чем Питер Грант, после консультации с юристами, поставил группу перед диллемой: или проводить 11 месяцев в году вне пределов Соединенного Королевства, или отдавать казне 95 % заработанных нелегким рок-н-ролльным трудом денежек.

Все были в бешенстве, особенно Бонзо, тесно привязанный к своим быкам, однако денежек было жалко — для группы начинается длительный период налоговой эмиграции. Базой для встреч новоявленные цыгане поневоле выбрали курорт Монтрё в Швейцарии (отлично известный российскому меломану по увековечившей это пафосное местечко композиции «Smoke On The Water» DEEP PURPLE). Там, после Марокко, и состоялась короткая встреча всей четверки. Это было в июле. Решили-постановили: в августе отправиться на гастроли в Штаты, чтобы кочевать хотя бы с пользой для кармана.

До гастролей оставалось еще некоторое время: Пэйдж и Плант решили провести его с семьями на грешном острове Родосе. Там-то и поджидала засада: 3 августа Пэйдж ненадолго вылетел в Италию — до него дошли слухи, что на Сицилии продается имение, некогда служившее базой все тому же незабвенному Алистеру Кроули.

А 4 августа машина, в которой находились Роберт и Морин Плат, двое их детей и дочь Пэйджа Скарлет, потеряла управление на горной дороге и ударилась в дерево. Сильнее всех пострадала Морин, находившаяся за рулем — ее состояние было попросту критическим. Но и Плант был плох: раздробленные колено и локоть, множественные переломы костей ноги. В довершение ко всему греческое здравоохранение в то время напоминало известную гоголевскую больницу: было сомнительно, что Морин удастся выкарабкаться в этих более чем первобытных клинических условиях.

Вот тут-то авантюризм и отчаянная голова Ричарда Коула сыграли свою положительную роль: Коул единственный находился в Лондоне (иногда и тощий кошелек приносит пользу). Питер Грант скрывался от налоговых инспекторов где-то во французской глуши: без него бухгалтера Swan Song не давали Ричарду ни пенни. Благодаря старым связям Коул тем не менее нарыл частный самолет, отыскал сестру Морин (у жены Планта была редкая группа крови, которую греки не могли достать) и ночью тех же суток вылетел на Родос.

С одного взгляда на славную родосскую лечебницу стало ясно — отсюда надо делать ноги. Но врачи категорически отказались выпускать Плантов из больницы (позднее выяснилось, что велось следствие на предмет того, не была ли Морин пьяна или под наркотиками. Машина была прокатной, и фирме жутко не хотелось платить страховку).

Тогда Коул устроил форменное ночное похищение — с нанятым санитарным автомобилем, носилками и т. п. Через несколько часов семья Плантов была в Лондоне. Жизнь Морин удалось спасти, но в отношении Планта врачи не гарантировали, что он когда-нибудь сможет передвигаться без костылей.

Это был суровый удар по будущности группы: меньше всего фигура вокалиста в инвалидной коляске вязалась с обликом королей тяжелого рока. Уныние и неопределенность витали надо всеми, причастными к судьбе «Дирижабля».

В довершение ко всему налоговые законы не проводили никаких различий между больными и здоровыми — поэтому буквально через несколько дней Плант вынужден был оставить находившуюся все еще в тяжелом состоянии Морин и отправиться в ближайшее безопасное в налоговом отношении место — на остров Джерси. Плант был так добротно загипсован хирургами, что на борт самолета его пришлось закидывать грузовым подъемником.

Об американских гастролях, естественно, не приходилось и мечтать. Вместо этого Пэйдж и Плант решают: как только состояние последнего позволит, отправиться куда-нибудь в укромное место и там приступить к работе над очередным, седьмым альбомом. Надо было к тому же развеять широко уже разошедшиеся слухи о том, что Плант превратился в полного инвалида и на LZ можно поставить крест.

В сентябре пара авторов отправилась в Малибу, штат Калифорния, где, любуясь девушками на пляже, рассчитывала отвлечься от всех своих несчастий. В середине сентября Плант смог встать с кресла и ходить с тростью — это улучшение было сразу же засвечено на ряде тусовочных мероприятий в Калифорнии. После краткого вылета в Лондон за наградами «Melody Maker» — LZ удостоились призов сразу в 7 категориях, что было на тот момент высшим результатом для групп (очередной рекорд) — группа, уже в полном составе, возвращается в Америку и начинает репетировать новый материал на студии SIR в Голливуде. Однако записать его там же, чего очень хотелось Пэйджу, не удалось — налоговые законы доставали богатеньких «цеппелинов» как чесотка — паршивого. Теперь угроза нависала уже со стороны американского налогового ведомства, с которым, как известно, шутить не рекомендуется даже русским бандитам.

Группа срочно перебазируется в Мюнхен, где промозглым ноябрем за невероятный для LZ срок в три недели (если не считать такого же спонтанного первого альбома) заканчивает запись.

Эта сессия также изобиловала драматическими моментами — так, в частности, в середине работы Плант подскользнулся в студии и упал на больную ногу всем своим весом, умноженным на тяжесть гипса. Раздался хруст, который в ушах присутствовавших показался грохотом падения того самого исторического «Цеппелина». Чудом дело обошлось без новых трещин.

Последние три дня записи были буквально вымолены на коленях у Мика Джэггера, который был следующим в очереди на запись на студии Musicland. И самым главным обстоятельством, которое в прессе не столь широко освещалось, было то, что в период после родосского происшествия потребление возбуждающих порошков (особенно героина) дошло в группе до максимума. К концу записи в Мюнхене все, почему-то кроме Планта, конкретно «подсели», хотя пока еще сами этого не понимали.

Запись альбома произошла так быстро, что в первый раз за всю историю LZ не успели придумать для его имя. Выручил дизайнер обложки, который и произнес слово «Presence».

Идея оформления сводилась к юмору на тему кубриковского фильма «Космическая одиссея: 2001» по роману Артура Кларка.

Загадочный черный обелиск из этого романа должен был фигурировать в разных бытовых ситуациях. Фэны, впрочем, поняли все по-своему и усмотрели в этом объекте нечто связанное с чернокнижными упражнениями Пэйджа. Обложка, как всегда, рождалась в муках — пока это происходило, группе, лишенной возможности концертировать, оставалось только ждать.

Переместились в Париж, где на Новый Год Плант впервые прошелся на двух ногах без посторонней помощи. Были и другие события: Пэйдж и Бонзо впервые познакомились с тем, что такое героиновая ломка, и поняли, насколько далеко они зашли в своей прогулке в этом опасном направлении.

Наконец, 5 апреля вышел Presence. В самом начале он резко взлетел на самые верха, — что, кроме популярности LZ, объяснялось еще и ореолом драмы, окружавшей их после несчастья с Плантом, — но затем продажи начали резко падать. Объяснять это можно по-разному — и изменившейся конъюнктурой: в моде был глэм, в воздухе уже носились первые запашки панка, а тяжелый рок всех утомил. Можно и тем, что все-таки невротическая, зажатая и излишне спонтанная атмосфера Presence слишком контрастирует с проработанностью и грандиозным размахом Physical Graffiti.

Так или иначе, такого поражения в коммерческом смысле и в смысле общественной реакции группа не знала со времен LZ III. Впрочем, сами LZ всегда отзывались об этом альбоме как о самом своем любимом — что же, у них вполне могут быть на этот счет свои ч/увства и переживания, учитывая ту драматическую обстановку, в которой альбом рождался.

Тем не менее даже те, на кого Presence в целом не произвел впечатления, не могли не отметить композиции «Achiless Last Stand». Несмотря на свою десятиминутную продолжительность эта титаническая пьеса с гениальным решением гитарной вертикали и абсолютно оригинальной звуковой атмосферой оккупировала УКВ-эфир США на добрых полтора года. Текст ее представляет (вслед за «Kashmir») еще один плод марокканских вдохновений, а вокальная партия Планта — одно из самых высших его певческих достижений.

Весна и начало лета прошли в напряженном ожидании — когда состояние здоровья Роберта Планта позволит ему вернуться к своей сценической акробатике. Было пущено и несколько ложных слухов — о сюрпризном выступлении в клубе Marquee в конце мая, о концерте на стадионе Уэмбли в июне. Почву для этих слухов подготовил сам Роберт, выйдя на сцену в конце мая в Нью-Йорке для джема вместе с BAD COMPANY, несколько неуверенной походкой, но, судя по всему, будучи в добром здравии. Однако возвращения LZ на сцену пришлось ждать еще долгих десять месяцев.