Кен Уилбер - Один Вкус

• Название: Один Вкус
• Автор: Кен Уилбер
• Жанр: Философия

---

9

Это был обычный день, я до сих пор могу вспомнить это, как если бы все происходило прямо сейчас — яркое, возбуждающее, фантастическое. Я была одна дома, и было поздно, возможно, около полуночи. У меня возникло отчетливое ощущение, что в доме кто-то или что-то есть, — вам знакомо такое чувство? Поначалу это меня по-настоящему испугало, я была действительно напугана. В конце концов, я взяла себя в руки и решила пройти по дому, чтобы хорошенько все проверить. Потом я снова села, и тут оно случилось.

Эта ослепительная шаровая молния — я не знаю, как еще ее назвать, — просто материализовалась прямо передо мной, посреди гостиной. Я знаю, что это звучит безумно, но раньше со мной такого никогда не бывало. Понимаете, у меня не бывает галлюцинаций. Но это не было что-то просто электрическое. Это звучит дико, но эта штука была живой. Я могу лишь сказать — это была Любовь. Это был живой огонь Любви и Света. Это так же верно, как то, что я здесь сижу. Он как бы перемещался, то находясь передо мной, то оказываясь у меня на макушке. Когда он находился у меня на макушке, весь мой позвоночник начинал вибрировать и по нему снизу вверх до самой макушки пробегали простреливающие потоки. Полное безумие, а? И затем, как только я поняла, что это Любовь, это просто исчезло, как будто и не было. Оно просто пропало, до смерти напугав меня. Но тогда нет, я имею в виду оно меня не пугало. Оно заставляло меня чувствовать себя в полной безопасности, у меня буквально никогда не было такого ощущения.

Мне доводилось слышать, вы, наверно, знаете, о том свете в конце тоннеля. С той разницей, что я не умерла. Но я знаю то, что я знаю, а я знаю, что где-то там — Любовь. Все мое тело ощущается как-то по-другому. Мой позвоночник болит, будто кто-то подключал его к электрической розетке, я точно не знаю. Но истина — там. Я знаю это. Ох, и я знаю, что начала молиться просто из благодарности.

10

Природа отступает перед своим Богом, Свет находит свое Обиталище. Это все, что я не перестаю думать, входя в эту необычайную ширь. Я двигаюсь внутрь и вверх, внутрь и вверх, и я перестал испытывать вообще какие бы то ни было телесные ощущения. На самом деле я даже не знаю, где мое тело или есть ли оно у меня. Я знаю только мерцающие оболочки светящегося блаженства, сменяющие одна другую, причем каждая последующая мягче и в то же время прочнее предыдущей, ярче и в то же время тусклее, интенсивней, но неразличимей.

Превыше всего я полон. Я полон до бесконечности в этом океане света, я полон до бесконечности в этом океане блаженства. Я не могу помыслить о том, чтобы чего-либо хотеть, к чему-либо стремиться, за что-либо хвататься. Я не могу вместить больше, чем уже во мне, полном до бесконечности. Я нахожусь за пределами самого себя, за пределами этого мира, за пределами боли и страдания и «я» и самости, и я знаю, что это жилище Бога, и что я нахожусь в Присутствии Бога. Я един с Присутствием, это очевидно. Я един с Богом, это несомненно. Я един с Духом, это — данность. Я никогда не буду снова ни в чем испытывать недостатка, ибо этот светящийся туман бесконечности переполнен Благодатью.

По краям этой любви-блаженства — кроткие слезы, как едва заметное напоминание о том, что я так хотел этого, так жаждал этого, так отчаянно стремился к этому, чтобы быть насыщенным до пределов вселенной, быть полным и свободным и окончательным. Все годы, все жизни, ища только этого, ища и страдая и моля только об этом. И потому кроткие слезы остаются на краях моей бесконечности, напоминая мне.

Из этого Света и этой Любви выходит все сущее — теперь я в этом уверен, ибо видел это глазами своей собственной подлинной души. И в этот Свет и эту Любовь все вернется — теперь я в этом уверен, ибо видел это глазами своей собственной подлинной души. И я вернулся с посланием: мир вам, мои братья и сестры — люди; и мир вам, мои братья и сестры; и мир вам, мои неодушевленные братья и сестры — ибо все хорошо, и все в порядке, и все сущее пребудет в порядке. Мы все происходим от одних и тех же Света и Любви — теперь я в этом уверен, ибо видел это глазами своей собственной подлинной души.

11

Я не могу точно сказать, как долго я был Светом. Я не могу точно сказать, как долго существовала Форма. Я не могу точно сказать, как долго я не был ни тем, ни тем.

По ту сторону Света — Бездна. По ту сторону Любви — Бездна. Я не могу сказать, как долго.

Некогда я был камнем, я помню это, и толчком рывком ударом, я помню это. Я скитался по вселенной самого себя в дремлющей несдержанности, и сказать по правде, это всегда было весело.

Некогда я был растением, затем животным, и голодом, и жаждой, я помню это. Я стремился к формам своей собственной страсти и прочь от них. Я скитался гонимый, голодающий, умирающий. Но, сказать по правде, это всегда было забавно.

Однажды я проснулся человеческим существом и поступил в школу своего собственного становления. Сначала я поклонялся себе в форме своего другого, я поклонялся своей собственной дремлющей самости. Я двигался по направлению к своей собственной возлюбленной природе и подходил к самому себе то с удивлением, то со страхом, и с нескончаемым трепетом возносил ритуальные мольбы, чтобы справиться с ужасом, который я вызывал своим собственным сном. И сказать по правде, это всегда было забавно.

Однажды я проснулся как человеческое существо в поисках себя как небесного другого, в моей собственной форме как смутной мифической тайне, все еще во сне, но уже на грани пробуждения. Я приносил в жертву аспекты своей все еще дремлющей сущности, чтобы умиротворять ужас, который все еще вызывали мои собственные сумерки. Но, понимаете, если пробудиться сразу, то на этом все и кончится. И сказать по правде, это было забавно, всегда, даже когда я резал себя по-живому.

Вскоре я проснулся как человеческие существа, которые в стремлении быть светом для самих себя, смутно ощущали след того Света, который я из себя представляю даже в своей инаковости. За один огромный шаг я перестал искать себя вне себя. За один огромный шаг я проснулся к сознанию света. За один огромный шаг я обратился или начал обращаться вовнутрь, и я мог чувствовать, что эта игра устаревает, поскольку теперь я напал на след «Я». Сказать по правде, это было забавно, даже хотя это начинало кончаться.

И затем, однажды, сидя в одиночестве в своей инаковости, я увидел шар Света и Любви и понял, что наступает Великое Пробуждение.

Следующим шагом в школе себя самого, я вошел в Меня, как эти Свет и Любовь, и Я был с Я до бесконечности. И это я полностью узнавал в шепоте дыхания, что охватывало все пространство, и во вспышке света, что вмещала в себе все время.

А потом — Бездна за пределами всего запредельного. Некоторые бы назвали это радикальной Свободой, бесконечным Избавлением, предельным Освобождением, великим Спасением, безграничным Бытием. Я не знаю, ибо нет никакого «я», чтобы знать, ни в какой форме, священной или мирской, и потому есть только это радикальное Бесформие, которое остается своей собственной приметой. Это не блаженство, это не Бог, это не любовь. Оно не холистично, оно — не Богиня и не что-либо взаимопереплетенное. Оно не бесконечно, оно не вечно, это не какое бы то ни было понятие, состояние или объект. «Я-Я» — не свет, не любовь, не блаженство и не дух. «Я-Я» не связан и не свободен, не пребываю в неведении и не освобожден.

Но одно можно сказать: там, где не эта Пустота, там только страдание.

Все это я помню в школе самого себя. Все это я видел в истории своего собственного открытия. Обо всем этом я пою сейчас, перед аудиторией самого себя. Все это я обещаю другим, которые являются формами моего собственного сна. Все это другие тоже увидят, когда пробудятся от своей инаковости и вернут свои спящие сущности к Пробужденное™, которая всегда существовала в нерушимой цельности в самой глубине того, что они собой представляют.

Я не могу точно сказать, как долго я был Светом. Я не могу сказать, как долго существовала Форма. Я не могу сказать, как долго я не был ни тем, ни тем.

По ту сторону Света — Бездна. По ту сторону Любви — Бездна. Как долго — я не могу сказать.

Но я знаю, что я буду опустошать даже эту Пустоту и, следовательно, создавать Космос и потому воплощаться как мир Формы и входить с Бодрствованием в детей моего собственного Осознания.

12

Вокруг моря Пустоты — неясная кромка блаженства. Из моря Пустоты — мерцание сострадания. Едва заметное освещение заполняет пространство осознания По мере того, как светящиеся формы сливаются в сознании, Мир принимает очертания, Рождается вселенная. «Я-Я» выдыхаю тончайшие образцы, которые кристаллизуются в плотнейшие формы, с физическими цветами, вещами, объектами, процессами, Врывающимися в осознание во тьме его ночи, Чтобы встать великолепным солнцем, напоминанием о своем источнике, И спящей земле, обиталище потомства Духа.

13