Томас Рид - Остров дьявола

• Название: Остров дьявола
• Автор: Томас Рид
• Жанр: История

---

- Как это нет?

- Ей-Богу, нет!

- Ну, найдите где-нибудь, очистите от груза...

- У нас только и есть, что маленькая комната, но в ней едва хватает места мне и Стингеру. А негры вынуждены кое-как ютиться между тюками.

- Вынесите тогда несколько тюков на помост. Вы скоро приплывете, да и наконец, если пойдет дождь, можно их накрыть брезентом...

- У нас нет брезента.

- Тогда используйте шкуры.

- Но...

- Без всяких "но", мистер Блэн! Вы слишком много себе позволяете!

Это было сказано тоном, не допускающим возражений.

Впрочем, если капитан и не желал принимать меня на борт баржи, у него не было для этого никаких серьезных причин. Почему же он так этому противился? Я не мог этого понять так же, как и Вудлей, и его удивление перешло наконец в гнев.

- Послушайте, мистер Блэн, - сказал он. - Это баржа моего отца. Мой друг захотел воспользоваться ею для поездки в Новый Орлеан, и я ему обещал. Поэтому требую, чтобы вы приняли его на борт. Не смейте возражать и прикажите людям выкатить несколько тюков на палубу.

Блэн ответил, что хлопок намокнет, и от этого могут произойти затруднения при его продаже.

- Да вам-то что за дело! - окончательно взбесился Вудлей. - Я за это отвечаю, а не вы!

Я никогда не видел Вудлея в таком гневе. Эти возражения в ответ на его приказания в моем присутствии и в присутствии слуг приводили его в бешенство.

Я понял, что мне было бы неудобно предложить остаться на плантации. Это походило бы на то, что я хочу избежать столкновения между Генри и капитаном. Впрочем, я и сам вовсе не желал уступать этому субъекту. Я и так долго загостился у Вудлеев; нельзя же мне было оставаться все время у них. "Уезжать так уезжать", решил я и предпочел бы теперь скорее разместиться под открытым небом на палубе, чем вернуться на плантацию Генри.

Капитан перестал наконец ворчать и протестовать и согласился принять меня как пассажира.

Тогда оказалось, что места было даже больше, чем нужно, и не было никакой надобности трогать тюки. В каюте хватило места даже для моего чемодана и провизии.

Генри Вудлей извинился за то, что произошло; я обещал навестить его весной. Мы обменялись дружеским рукопожатием, и баржа пустилась по течению "Отца вод".

Глава XV

НЕОБЩИТЕЛЬНЫЕ СПУТНИКИ

Благодаря странным действиям кормчего, которым первые шесть часов был Стингер, мы подвигались весьма медленно. Вместо того, чтобы держаться течения, он его как бы нарочно избегал. То мы плыли вдоль одного берега, то вдруг сворачивали к другому.

Около десяти миль ниже плантации Блэн приказал причалить к берегу и, выйдя на берег с одним из негров, привязал судно к большому дереву. Здесь не было ни пристани, ни какого-либо жилья - ничего, кроме густого леса.

Прежде чем выйти из лодки, Блэн прошептал что-то на ухо своему помощнику, мне же не сказал ни слова. Выйдя на берег, он сразу же скрылся за деревьями, оставив экипаж на съедение москитам.

Он пропадал добрых два часа. А по его возвращении мы снова принялись тыкаться от одного берега к другому.

Может быть, это делалось из осторожности, ввиду водоворотов, которых мой неопытный глаз мог не заметить, а может быть, и по другой какой-нибудь причине, непонятной для меня.

Однако это меня заинтересовало. А так как мои отношения с капитаном были не из дружеских, то я не стал добиваться от него объяснений ни по поводу этого удивительного управления баржей, ни по поводу его прогулки по берегам реки.

Я обратился к негру, которого помнил по плантации Вудлея-отца. Но он понимал не больше, чем я. "Не знаю, чего это масса Стингер так правит. Вероятно, так надо. Может быть, тут водовороты или крокодилы". Объяснение, которое я было придумал, было очень правдоподобно, но оказалось, как я понял потом, тоже неудовлетворительным. Я думал, не хочет ли мистер Блэн наказать меня за мое насильственное вторжение на баржу. Он, может, нарочно будет делать столько объездов и остановок, что я сам попрошусь сойти с баржи в Начеде, или в Пуэн-Купэ, или на какой-нибудь другой проходной пристани.

Если его план таков, то он, без сомнения, имел бы успех. Не прошло и дня, как мои спутники вместе с их судном так мне опротивели, что я решил сойти на первой же пристани, где мог бы дождаться парохода.

Я подумал об этом еще до отъезда, но ничего не говорил Вудлею, чтобы не огорчать его. Теперь же, когда я был один, не было причин продолжать такое неприятное и скучное путешествие. Мне оставалось выйти в Начеде и только, а Вудлею потом уже не будет до этого дела.

Это путешествие зигзагами продолжалось бесконечно. Очевидно, хлопку моих прежних хозяев придется сильно опоздать на место назначения. Продолжая так плыть, мы не могли прибыть в Новый Орлеан ранее середины зимы.

Солнце уже село, а мы не отплыли и двадцати миль от плантации. Я вывел это заключение из того, что мы не миновали еще того острова, где я убил белоголового орла. Впрочем, может быть, я проглядел его, хотя смотрел довольно внимательно.

Днем, чтобы скоротать время, я брал ружье и занимался тем, что стрелял в птиц или в крупных рыб, которые плыли за баржей. Раз даже я убил довольно крупного ястреба, но он упал в воду, а капитан не захотел отвязывать лодку, и я вынужден был оставить свой трофей. Тем не менее эта бесполезная охота очень развлекала меня. Это было ведь одной из причин, почему я выбрал такой способ путешествия.

С наступлением ночи поневоле пришлось прекратить это занятие и поискать другое. Но его не было. Разговаривать с такими спутниками было невозможно, книгами я забыл запастись, да и читать нельзя было при коптящей лампе, горевшей в так называемой каюте. Я не мог дольше оставаться в этой вонючей дыре в компании четырех болтливых и глупых негров, которым почему-то приказали не выходить на палубу. Двое белых, капитан и его помощник, остались наверху, и я вышел, захватив с собой одеяло и решив провести на палубе большую часть ночи.

Днем было очень жарко, а теперь стало довольно свежо, и нужно было укрыться. Я завернулся в плащ, надев капюшон на голову. Эта предосторожность была не лишней, так как с болот дул сильный ветер. Закурив сигару, я стал ходить вдоль и поперек по круглой палубе судна, но скоро почувствовал, что в этой прогулке не было ничего приятного. Было холодно, ночь темная, а пол так плохо сколочен, что я ежеминутно рисковал провалиться или, споткнувшись, упасть в воду.

Я остановился на краю баржи и стал смотреть на темные волны реки, на светляков, которые, точно падающие звездочки, носились вдоль заросшего кустами берега.

Я забылся на некоторое время, вслушиваясь в эти голоса природы, симфония которых словно охватывала меня со всех сторон. До меня доносился вой волков, слышалось как бы рыдание, похожее на мяуканье кошки - это был голос ягуара.

А ближе раздавались голоса ночных птиц, щебетанье крикунчиков, громкий, как труба, голос дикого гуся, жалобный призыв совы.

Я долго стоял и слушал. Вокруг меня все было тихо: ни одно человеческое слово не мешало мне вслушиваться в этот ночной голос природы. Четыре негра остались в глубине каюты, двое белых на палубе были молчаливы и неподвижны, как призраки. Они стояли рядом, опершись на длинную рукоятку руля, и разговаривали, но так тихо, что до меня не долетало ни звука.

Я стоял как можно дальше от них, не имея ни малейшего желания присоединиться к их разговору или дать им повод думать, что я дорожу их обществом. Однако, хотя я и не слышал звуков их голосов, но видел, что они говорили с большим воодушевлением. Я понял это по их жестам. Не говорили ли они обо мне?

Несмотря на темноту, я видел, что они обернулись в мою сторону. Я знал, что они недовольны моим присутствием на судне, но почему - это было мне совершенно неизвестно.

Кроме их обычной грубости и свинства, которое они демонстрировали на каждом шагу, я не мог ничего от них ждать.

Мне казалось смешным думать, что их общество грозило мне какой-либо опасностью.

Но теперь эта мысль внезапно пронеслась у меня в голове. Я вспомнил рассказы о лодочниках Миссисипи, способных на все, даже на убийство.

Но зачем им убивать меня? Багаж мой не имел ни малейшей ценности. У них не было основания предполагать, что у меня есть с собой деньги в таком количестве, чтобы из-за них стоило совершать преступление.

Наконец, здесь было четыре негра с плантации сквайра Вудлея, - подобная попытка не могла быть сделана без того, чтобы о ней не узнали.

Нет, эта мысль была просто смешна, и я ее отогнал. Однако мне все казалось странным, чего это они так долго разговаривают. Ни направление баржи, ни дела в Новом Орлеане не могли вызвать беседы с такой оживленной жестикуляцией.

С наступлением ночи они даже перестали пересекать реку, руль оставили неподвижным, и баржа неслась по течению со скоростью около десяти миль в час. В этом месте течение было чрезвычайно быстро.

Думая об этом, я успел выкурить сигару. И сунул руку в карман, чтобы взять новую, но вспомнил, что оставил портсигар в каюте. Идя за ним, я прошел близко от того места, где стояли Блэн и Стингер. Один держал руль, другой стоял рядом.