Александр Яковлев - Осенняя женщина (Рассказы и повесть)

• Название: Осенняя женщина (Рассказы и повесть)
• Автор: Александр Яковлев
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Вот, - сказал он, останавливаясь перед границей и вынимая из палки чертежи. - Мы сейчас готовим к запуску ракету. С людьми, между прочим. Если бы без людей - тогда еще полбеды... А вот с людьми... Как двигатель выходит на режим, такая вибрация, что люди-то и не выдерживают. Прямо как ваша трясучка. Собаки выдерживают и обезьяны. Механизмы выдерживают. А люди нет. Ни в какую. Не желают выдерживать. В чем тут дело? А?

И Еремичев хитро прищурился.

Стасик толкнул флегматичного Рожкова.

- Слышь? Как? Сможешь?

- Неохота, - сонно сказал Рожков.

- Это как же понимать? - поинтересовался Еремичев. - А если бы была охота? Неужели бы сделали?

- Вообще-то, я думаю, ему это пара пустяков, - подумав, сказал Стасик. - Только его надо заинтересовать.

- Ага. Стимул, - сообразил Еремичев, так как именно это слово чаще всего употреблялось во времени взрослых. - А чего же он хочет?

- Мороженое, наверно, - сказал Стасик. - У нас его не производят, в нашем мире. А он его любит.

- Так значит мороженого?

- Ага, - вдруг оживился Рожков.

- А чего же вы его не изобретете? - засмеялся Еремичев. - Вы же все можете.

- А зачем его изобретать? - удивился Стасик. - Оно же давно изобретено.

- Ну ладно, - сказал Еремичев. - Сколько пачек?

- Десять! - сказал Рожков. - Заболеете, - сказал Еремичев. - Небось, лекарств в вашей стране тоже нет? В общем, по две на брата. И все. Торг окончен.

- Ладно, - сказал Рожков, еще раз глянув на чертеж. - Поехали.

Стасик взялся за веревку.

- А без этого никак? - Еремичев указал на санки. - Уж больно того... Шумно!

- Нельзя, - сказал Стасик. - Мы уж по всякому пробовали. Только так и получается. Иначе ему ничего в башку не приходит.

И он с отвращением посмотрел на санки.

- Ну, валяйте, - сказал Еремичев. - Только без трясучки.

И пошел домой. Сзади послышался скрежет. Когда заново разогрел чайник и налил себе свежего чайку, дом опять задрожал. Еремичев бросился к окну.

- Что? Оп-пять трясучка? - заорал он.

Дрожание прекратилось.

- Это мы чтобы вызвать вас, - нахально крикнул в ответ Стасик. Спускайтесь. Готово.

- Как готово? Что готово?

- Что заказывали, - пожал плечами Стасик. - Где мороженое?

Еремичев бросился во двор. Бросился, сильно не веря. Во времени взрослых ничего быстро не делалось, а если и делалось, то называлось "халтура". Честное слово, существовало такое слово.

А мальчишки показали ему чертеж. Не очень-то умело нарисованный... Но...

- Э, - сказал Стасик, пряча бумагу за спину. - А мороженое? Забыли?

- Да... Сейчас, - сказал Еремичев, потоптался на месте и поспешил за угол, к киоску.

- Сейчас получишь свое мороженое. Заработал, - сказал Стасик.

Рожков помолчал с минуту, о чем-то размышляя. Затем сказал:

- Слушай, а зачем ему эта штука?

- Какая? - спросил Стасик, выжидательно поглядывая на угол дома.

- Ну, которую мы сейчас нарисовали?

- Как зачем? Он же сказал: для ракеты.

- Это понятно, - не унимался Рожков. - А зачем ему ракета?

- А кто его знает... В космос летать.

- А зачем...

- Да что ты ко мне пристал! - рассердился Стасик. - Зачем, зачем! Я знаю? У них так положено. А если очень интересно - спроси сам!

Еремичев возвращался бегом. Один из брикетов оказался подтаявшим, с обертки капало. Несколько капель попали на брюки. Любой бы взрослый на месте Еремичева расстроился. Но этот взрослый был сейчас занят только одной мыслью.

- Вот так пошутил, - бормотал он на бегу. - Вот так пошутил.

Получив желаемое на границе, обе стороны занялись своими делами. Мальчишки устроились рядышком на санках и принялись за мороженое.

Еремичев скрылся в глубинах своего времени, где и закипела Срочная работа.

И прошел год. Но во взрослом времени. В стране детей этот срок мог оказаться и иным. Время там измерялось не очень регулярно. От случая к случаю - отметкой на дверном косяке, ровно над чьей-нибудь вихрастой макушкой.

А во взрослом времени взлетела ракета. С людьми, между прочим. К далеким звездам. Надолго улетели. О чем и написали в газетах, и чему посвятили очередные речи.

Когда речи отгремели, Еремичев вспомнил о ребятах. Потому что во времени взрослых появилась очередная затея. Вновь связанная с запуском ракеты. Но такой ракеты, чтобы могла вылететь за пределы Галактики и вернуться! Совсем уж какая-то особенно грандиозная ракета. С людьми, между прочим. Вот поэтому-то Еремичев и вспомнил о ребятах.

Вспомнив о них, он подошел к окну и поглядел за границу. Стасик и Рожков сидели почти там же, где прошлый раз оставил их Еремичев. Сидели они на санках, и Стасик горячо в чем-то убеждал сонного по обыкновению Рожкова.

- Эй, - опять не очень-то вежливо окликнул их из своего времени Еремичев. - О чем дебаты? Хотите мороженого?

- Кто же не хочет? - резонно ответил Стасик.

И даже Рожков оживился.

- Сейчас угощу.

Еремичев сходил в тот же самый киоск, купил пару пачек пломбира.

- Это вам аванс, - сказал он, протягивая пачки через границу. - И будет еще, если поможете мне.

- Только никаких ракет, - сразу предупредил Стасик.

- Почему? - удивился Еремичев. - Чудаки, это же интересно.

- Может быть, - не стал спорить Стасик и поймал языком сорвавшуюся с краешка брикета каплю. - Только этот толстый уже не может изобретать никакой техники.

- Это правда? - спросил Еремичев у Рожкова.

- Ага, - безмятежно отозвался тот, поглощенный поеданием пломбира.

Еремичев вдруг чего-то заволновался, как делали все во времени взрослых, когда чего-нибудь не понимали.

- Ребята, - сказал он, - вы не думайте... Если там мороженое или жевательная резинка... так за этим дело не станет. Можно и посущественное придумать награду...

- Да нет, - сказал Стасик. - Дело не в этом. Нам не жалко. Просто возраст такой. Мы же растем. Вон у него голос ломается.

- При чем тут голос? - удивился Еремичев.

- Не знаю. Только все. Никакой техники.

- Жаль, - от души подосадовал Еремичев. - Ну ладно. Будьте здоровы.

И глубоко задумавшись, навсегда удалился в свое взрослое время.

- И все же я не пойму, - сказал Рожков, облизывая пальцы правой руки. - На что им эта ракета?

- Да я тебе уже сто раз объяснял, - сказал Стасик. - В космос летать, чего тут непонятного?

- Это-то я как раз понимаю, - сказал Рожков, на всякий случай облизав и пальцы левой руки. - А вот что им в космосе надо?

- Ну, как что? Ну... Может, с инопланетянами хотят встретиться, с братьями по разуму...

- Но ракета-то зачем? - сказал Рожков, вытирая облизанные пальцы о штаны.

- Слушай, отстань, а? - жалобно сказал Стасик. - Ну откуда я знаю? А если интересно, спроси у этих, с Альдебарана. Кстати, когда они тебя на связь вызывают?

- Да пора уж, наверно, впрягайся.

- Ох, - тяжело вздохнул Стасик, берясь за веревку от санок. - Ты знаешь что, спроси, нет ли у них мороженого, а? Жарища сегодня, не могу...

- Ладно. Трогай, - скомандовал Рожков, поудобнее устраиваясь на санках.

Над двором разнесся скрежет полозьев. Скрежет заполнял двор и выползал на улицу. Ни асфальт, ни полозья ничего не знали о границе.

БА-БАХ!

Ветеран Петров сидит на скамейке у подъезда и заслуженно отдыхает.

У пацанов же - летние каникулы. Пацаны в это утро бабахают пистонами. Кладут их на бордюр, а сверху камнем - ба-бах! Или молотком - ба-бах!

- Уау! - вопят пацаны, когда особенно громко бабахает. - Полная Америка!

- Америка, - досадует ветеран Петров. - Далась им эта Америка...

Ба-бах!

Проходит мимо капитан-танкист, даже глазом не моргнет.

- Молодец, - отмечает ветеран Петров. - Чувствуется выучка.

- Ма! - вопит белобрысый пацан в замызганных зеленью светлых шортиках. - Скинь еще патронов!

- Хватит, - сердито отзывается мать из окна на третьем этаже. - Весь двор и так уже осатанел от вас.

- Ма, ну скинь!

- На фронте тоже мамку будет просить, - не одобряет ветеран Петров.

Весь тротуар вдоль дома усеян бумажной шелухой пистонов.

- А человек утром подметал, - огорчается ветеран Петров.

Ба-бах! Голосит над двором встревоженное воронье.

- Пистолет-револьвер-кольт-ТТ-системы Макарова! - орут пацаны.

- И чего городят, - досадует ветеран Петров. - Чему их только в школе учат?

Ба-бах!

- Мафия бессмертна! - орут пацаны.

- Ох, вырастут рэкетирами, - обмирает ветеран Петров.

- Деда, когда пистолет мне купишь? Обещал ведь, - пристает к нему белобрысый внук.

- Мне вон тоже... пенсию повысить обещают, - устало отмахивается Петров.

- Ужинать, - зовет хозяйка и старого, и малого.

И тот, и другой не сразу и ворча покидают двор. И вскоре тишина и тьма за окнами. Ночь наступает. А в Америке наверно - день.

СМЯТЕНИЕ

- Перестань вертеться на стуле. Не слышишь, как он скрипит под тобой, как жалуется? Послушай. Слышишь? Теперь, дальше. Вот ты палишь спички почем зря...

- Я не палю.

- Ложь. Стыжусь за тебя, поскольку ты сам, к сожалению, этому еще не научился. Относительно же спичек. Спички, к твоему сведению, делают из дерева. Верно?