Ши Най-Ань - Речные заводи (том 1)

• Название: Речные заводи (том 1)
• Автор: Ши Най-Ань
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1992
• ISBN: 5-88132-004-2

«Речные заводи» («Шуйху чжуань») – авантюрно-героическая эпопея, основанная на народных сказаниях и драмах, в которой воспевается крестьянское восстание под руководством Сун Цзяна (XII в.). Наибольшее распространение роман получил в обработке Цзинь Шэн-таня (XVII в.), с которой переведён на русский и другие европейские языки. Герои его варианта эпопеи порывают с обществом и создают своеобразную вольницу, царство равенства и братства. Ближе к подлиннику, видимо, варианты, состоящие из 100 и 120 глав. Многие эпизоды и сцены, написанные живым разговорным языком, стали излюбленной темой уличных рассказчиков. Композиция и художественная манера весьма точно воспроизводят приёмы устного народного сказа.

Источник – БСЭ 

---

– Господин военачальник, – говорил в страхе настоятель, – вы не должны трогать этот камень, иначе, боюсь, будет беда, и вы принесете большой вред людям. Опасность велика.

Да что вы, монахи, понимаете! – закричал разгневанный Хун Синь. – Здесь ясно сказано, что именно я должен поднять эту плиту, как же смеете вы препятствовать мне? Сию же минуту пришлите сюда людей, и пусть они поднимут плиту!

– Боюсь, случится беда, – твердил настоятель.

Однако Хун Синь и слушать его не хотел. Он собрал работников, и они сначала отвалили каменную плиту, а потом, потратив немало усилий, сдвинули каменную черепаху; прошло много времени, прежде чем они смогли поднять ее. Потом они стали копать дальше и, вырыв яму в четыре чи глубиной, увидели большую плиту из темного камня не менее десяти квадратных чи. Хун Синь приказал поднять эту плиту, хот настоятель умолял не трогать ее.

Но Хун Синь и слушать не стал его. Люди подняли большой камень, и когда заглянули под него, то увидели яму в десть тысяч чжан глубиной. Из этой пещеры доносился гул, подобный сильным раскатам грома. Когда же этот шум прекратился, вверх взвилось черное облако, которое ударилось о своды храма и, разрушив их, вырвалось наружу и заполнило собой все небо. Затем эта темна туча разделилась больше чем на сотню золотых облаков, и они разлетелись во все стороны.

Люди пришли в ужас, закричали от страха и, отбросив мотыги и железные лопаты, бросились вон из храма, на бегу опрокидывая друг друга. А Хун Синь был в таком ужасе, что потерял дар речи и даже не знал, как ему быть. От страха лицо его сделалось серого цвета. Когда Хун Синь выскочил на веранду, он увидел здесь настоятеля, который горестно причитал.

– Что это за духи? – спросил Хун Синь.

– Господин начальник, – отвечал настоятель, – наш древний предок, небесный наставник Дун Сюань, оставил после себя завет, который гласил: «В этом храме заточены тридцать шесть духов Большой Медведицы и еще семьдесят два злых духа, всего сто восемь повелителей злых духов. Они придавлены каменной плитой, на которой старинными письменами вырезаны их прозвища. Если их выпустить на волю, много будет от них зла людям». Что же делать теперь, когда вы, господин военачальник, освободили этих духов?

Когда Хун Синь услышал это, все его тело покрылось холодным потом, и он задрожал. Собрав свои пожитки и созвав приехавшую с ним свиту, он спустился с горы и поспешил обратно в столицу. Мы не будем распространяться о том, как монахи, проводив Хун Синя, возвратились в монастырь, починили в храме все повреждения и водрузили на прежнее место каменную плиту.

Вернемся теперь к военачальнику Хун Синю, который, пока добирался до столицы, велел сопровождавшим его людям никому не рассказывать о выпущенных духах, опасаясь, что Сын неба жестоко накажет его за это. О том, что было в дороге, мы рассказывать не будем. Путники не делали привалов и быстро вернулись во дворец. Прибыв в Кайфэн, они услышали, что люди говорили: «Небесный наставник семь дней и семь ночей совершал богослужения во дворце императора. Он написал и повсюду разослал заклинания и молил духов о том, чтобы спасти людей от мора. Теперь болезнь и в самом деле прекратилась и наступил мир. Совершив все это, небесный наставник распростился с Сыном неба; сев на журавля, он исчез в облаках и улетел на гору Лунхушань.»

На следующее утро военачальник Хун Синь предстал перед Сыном неба и смиренно сказал ему:

– Великий учитель раньше меня прибыл в столицу потому, что летел на журавле, на облаках, а я и мои спутники шли по дороге переход за переходом и только что прибыли сюда.

Император признал его заслуги, наградил и назначил на прежнюю должность. Но об этом мы также говорить больше не будем.

Император Жэнь‑цзун царствовал в течение сорока двух лет, после чего и скончался. И так как он не имел наследника, трон перешел к приемному сыну князя И, из Пуан, который всего лишь по женской линии приходился внуком первому императору правившей династии. Его царственное имя было Ин‑цзун, и он правил четыре года, после чего трон перешел к его сыну Шэнь‑цзуну, который управлял страной в течение восемнадцати лет и передал власть Чжэ‑цзуну. Все эти годы в Поднебесной царил мир и страна не знала никаких бедствий.

…Но подождите! Если в те времена повсюду и вправду царил мир, то о чем же тогда написана эта книга? Имейте терпение, читатель! Это только пролог. Остается сказать еще очень много, так как в самой книге семьдесят глав и сто сорок подзаголовков, которые и составляют нашу повесть.

Ведь говорят же:

В городах злодеев прячутся герои,

А в осоке змеи и драконы спят.

Если же вы хотите узнать, что это за повесть, то услышите об этом уже с первой главы.

Глава 1

повествующая о том, как учитель фехтования Ван тайком отправился в областной город Яньань и как Ши Цзинь учинил буйство в своем поместье

Предание гласит, что во времена династии Сун, в период правления императора Чжэ‑цзуна, много лет спустя после кончины императора Жэнь‑цзуна, в военном пригороде Бяньлян Восточной столицы Кайфын, в провинции Хэнань, в войсках служил некий молодой человек по фамилии Гао, отпрыск знатного рода, пришедшего в упадок. Гао был вторым сыном и с юных лет не имел склонности к семейной жизни. Его единственной страстью было фехтованье копьем и палицей. Но особенно искусно он подбрасывал ногами мяч. Столичные жители очень метко наделяют людей кличками, поэтому молодого человека называли не так, как полагалось бы – Гао‑эр, что значит Гао второй, а Гао Цю, что означает Гао‑мяч. С годами он занял высокое положение, и его кличку стали писать иначе: левую составную часть иероглифа «цю» – «мао», обозначающую материал, из которого делались мячи, заменили другой составной частью «жэнь», обозначающей человека. И стал он называться Гао по имени Цю. Так его прозвище стало собственным именем.

Гао Цю играл на духовых и струнных инструментах, умел петь и плясать, фехтовал, боролся, жонглировал, занимался стихоплетством и сочинял песнопения. Что же касается таких достоинств, как любовь к людям, справедливость, благопристойность, мудрость, верность, благородство поведения, преданность и совесть, то в этом он был далеко не силен. Гао Цю знался со всякими бездельниками как в самом городе, так и в его предместьях. Он завязал дружбу с приемным сыном одного богача и стал помогать ему транжирить деньги. Ежедневно они кутили в различных непристойных местах.

Отец этого молодого человека подал жалобу в суд. Судья приговорил Гао Цю к двадцати палочным ударам и ссылке в отдаленные места, а также строжайше запретил жителям столицы принимать его в своих домах и кормить. Оказавшись в тяжелом положении, Гао Цю вынужден был отправиться в город Линьхуай, что находится к западу от реки Хуай, и там нашел приют у содержателя игорного дома по имени Лю Шицюань. Всю свою жизнь этот Лю окружал себя разного рода пройдохами, которые стекались к нему со всех сторон, кормил и содержал их. Вот Гао Цю и нашел себе приют у этого Лю и прожил у него три года.

В скором времени Сын неба, император Чжэ‑цзун, посетивший южные владения и весьма довольный своей поездкой, объявил помилование всем преступникам. Гао Цю, живший в то время в Линьхуае, также был прощен и задумал возвратиться в Восточную столицу.

У картежника Лю Ши‑цюаня был в Восточной столице родственник аптекарь Дун Цзян‑ши, который торговал лекарственными снадобьями около Золотого моста. Лю Ши‑цюань сделал Гао Цю кое‑какие подарки, дал немного денег, вручил письмо этому аптекарю и сказал, чтобы по приезде в Кайфын он обратился к Дун Цзян‑ши и остановился у него в доме. Простившись с Лю Ши‑цюанем и взвалив свой узел на спину, Гао Цю отправился обратно в Восточную столицу. Направившись сразу к Золотому мосту, он зашел к аптекарю Дуну и вручил ему послание приятеля. Взглянув на Гао Цю и прочитав письмо, Дун Цзян‑ши стал раздумывать: «Как же мне поступить с этим молодчиком? Будь он порядочным и честным малым, можно было бы сделать его своим человеком в доме и он мог бы научить моих детей чему‑нибудь хорошему. Но ведь он якшался с бездельниками, сам не заслуживает никакого доверия, да к тому же совершил преступление и был выслан. А ведь известно, что застарелые привычки трудно искоренять. Если я оставлю его в своей семье, он научит детей недоброму, если же я не приму его – обижу моего родственника».

Ему пришлось сделать вид, что он очень рад Гао Цю, и на первое время оставить его у себя. Гао Цю прожил у аптекаря более десяти дней, и каждый день хозяин угощал его вином и различными вкусными кушаньями. Наконец, Дун Цзян‑ши нашел выход. Он подарил Гао Цю новую одежду, вручил ему письмо и сказал:

– Светильник в моем скромном доме слишком тускло светит, чтобы освещать ваш жизненный путь. Боюсь, что, живя у меня, вы обманетесь в своих надеждах, и потому я хочу рекомендовать вас в дом ученого человека по имени Су. Со временем вы сможете там прославиться. Что вы думаете об этом?