Ольга Русанова - Сестры

• Название: Сестры
• Автор: Ольга Русанова
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детская проза
• Год: 1953

Главная героиня книги — воспитанница детского дома Женя Максимова, которая разыскивает пропавшую во время войны сестру.

---

И Женя перебежала улицу.

В большой приемной управления было множество окошек, как на почтамте. Только они были пробиты не в перегородках, а в настоящей стене. В застекленных будках какие-то люди звонили по телефону. Седой важный полковник, сидя на диване, чего-то ожидал.

Возле двери стоял усатый милиционер.

— Мне нужно где детей разыскивают… — сбивчиво сказала Женя. И вдруг ей стало страшно: что, если эта Валя из справочного бюро ошиблась и управлению, вовсе не до ее Зины?

— А ты кого ищешь? — спросил милиционер. — Ты приходи с кем-нибудь постарше.

— Я… я ищу сестру, — робко ответила Женя.

— Вот и отлично! Пускай придет мать или еще кто-нибудь. Мы обязательно найдем твою сестру! — добродушно проговорил милиционер и откозырял Жене, точно взрослой, солидной посетительнице.

Глава шестнадцатая. Чистые пруды

Дом двенадцать «а» не так-то просто было найти. Номер висел на желтой каменной арке с железными створками, похожими на решетку.

За воротами оказался целый город. Тут были здания в пять и шесть этажей. А некоторые дома состояли как бы из трех домов, образуя гигантскую подкову. И все они были двенадцать «а»!

После долгих поисков Женя разыскала квартиру доктора Анны Ивановны Токаревой. На Женин звонок вышла толстая, добродушная старушка. Она впустила Женю в темную, заставленную сундуками и шкафами переднюю:

— Что ты, девочка, Анны Ивановны нету! Она еще год назад на фронт уехала. А теперь со своей частью за границей. У тебя что, к ней дело есть?

Женя стояла в раздумье, не зная, как быть.

— Мне бы ей одну вещь передать…

— Эту, что ли? — Старушка протянула руку к пакету с карточками.

— Нет, что вы!

Женя не знала, показывать ли этой старушке то, что надо самой Анне Ивановне отдать. Но старушка настаивала.

— Да ты скажи, какую вещь-то? Может, ты мне оставишь? Ведь она мне невестка, не чужая. Я передам.

Женя достала из кармана коробочку, вынула оттуда поблескивавшую золотом звезду и протянула старушке:

— Это от ее сына, младшего лейтенанта Токарева. Вот. Он просил передать…

Старушка охнула, руки ее затряслись:

— Голубчик мой… внучек… Мишенька…

И вдруг она тяжело рухнула на сундук. Слезы потекли по ее полному лицу, губы дрожали.

— Мишенька, Мишенька… — всхлипывая, повторяла она.

— Бабуся, не надо… что вы…

От волнения Женя сама не слышала своих слов. Да разве она думала, что так выйдет! Ей и в голову не пришло, кто эта старушка. Дядя Миша говорил, что бабушка его живет отдельно, где-то при заводе. Только Женя, конечно, должна была сама догадаться. А то вон что получилось…

— Бабуся, не убивайтесь… не надо так! — с отчаянием проговорила она, наклоняясь к старушке. — Это я все наделала! Я уйду… я сейчас уйду… Вы только простите…

Старушка тяжело вздохнула, вытерла краем серого фартука красное от слез, распухшее лицо.

— Что ты, что ты, девочка! Никуда я тебя не пущу!

И, бережно держа в руках орден, она провела Женю в светлую квадратную комнату.

Прямо против Жени, в простенке между окнами, стоял высокий, накрытый вышитой дорожкой комод. На нем в рамке красного дерева смеялся озорной, растрепанный мальчишка, повязанный пионерским галстуком. А вот он уже комсомолец. Серьезные глаза, брови прямые, густые. Таким его и Женя знала. В углу карточки твердый почерк:

Михаил Токарев

в день окончания школы

17 июня 1940 года

Старушка положила орден на комод.

— Мишенька… Мишенька… — шептала она, глядя на карточку.

Возле большого круглого зеркала, точно все еще ожидая своего хозяина, лежала стопка новых учебников. «Основы станкостроения», — прочитала Женя и вспомнила, что дядя Миша был студентом и собирался стать инженером, строить станки на заводе «Красный пролетарий». Над комодом висела карточка — могучий танк «КВ» и возле него танкист с серьезными, строгими глазами и прямыми, решительными бровями. «Мишин папа, — догадалась Женя. — Это вместе с ним дядя Миша, как только началась война, пошел в ополчение…»

Старушка вытерла слезы фартуком и спохватилась:

— Девочка, да ты что стоишь, ты садись!

Она обняла Женю, подвела ее к широкому низкому дивану, усадила.

— А Мишу моего ты откуда знаешь? Неужто встречались?

— А я его в лесу встретила. Там много дивизий стояло. И наша редакция тоже. Это за Минском было… — начала Женя каким-то чужим, хриплым голосом.

Но заплаканные глаза старушки смотрели так ласково, что Женя скоро оправилась. И она старалась все припомнить про дядю Мишу: как он, этот незнакомый младший лейтенант, кинул охапку тонких березовых веток в ее костер, который никак не разгорался, и как ловко таганок сложил и укрыл от дождя. А потом они вместе варили в котелках немудреный фронтовой суп. Лейтенант вынул из своего вещевого мешка серебряную ложку с надписью «Мишка» и сказал: «Это мне мама подарила, когда я еще маленьким был».

А как дядя Миша удивился, когда узнал, что Женя и сама умеет разводить костры, да еще невидимые!

— Какие ж такие невидимые? — удивилась старушка.

— Если в глубокой яме развести, то огня не видно. Партизаны всегда так делали.

— Неужто ты в партизанах была?

— А то как же! — Женя обрадовалась, что нашла чем отвлечь старушку от грустных мыслей. — Я у партизан почти два года пробыла.

— Что ж ты там делала?

— Да все, что придется. Поварихе помогала. В деревню сапоги чинить относила. Партизанские поручения выполняла, как связной… Я и в разведку просилась — не пускали. Только я все равно как куда-нибудь пойду, так все и высмотрю…

Старушка подперла голову руками и не сводила с Жени глаз, а она рассказывала, рассказывала…

Советская Армия освободила Минск. Партизаны — почти весь отряд — ушли в гвардейскую дивизию. Командира отряда дядю Сашу назначили в политотдел дивизии, а потом редактором газеты «Красный стяг», и Женя очутилась в редакции.

— Только дядя Саша все думал меня в тыл отправить. Нечего, мол, ребятишкам на фронте делать…

В тот день, когда Женя встретилась в лесу с дядей Мишей, майор пришел из политотдела и объявил:

«Вот скоро отправят меня в командировку, в тыл. Сам соберусь и тебя захвачу. Повоевала — и довольно! Учиться пора».

«А куда в тыл?» — заволновалась Женя.

«Еще точно неизвестно. Может, даже в Москву, вот куда!»

Все заговорили о Москве, и дядя Миша тоже. Он попросил:

«Будешь в Москве — зайди к моей маме на Чистые пруды. Передай от меня привет!»

— Только на следующий день я его… — Женин голос вдруг сорвался.

Жене все так ясно представилось, точно это произошло не год назад, а только вчера.

На рассвете началось наступление. Все кругом гудело, земля тряслась. Это действовала наша артиллерия. Потом к передовой полетели штурмовики «Ил-2», или, как их называли враги, «черная смерть». Самолеты летели сплошной тучей и так низко, что, казалось, вот-вот заденут верхушки деревьев.

И вдруг все стихло: в наступление пошла пехота.

В лесу, где расположились тыловые части дивизии, остались одни часовые. В эти грозные минуты каждого тянуло туда, к передовой, где вслед за огневым валом нашей артиллерии шли в бой полки.

Сотрудники редакции еще ранним утром ушли в ту сторону, где полыхало багровое зарево, — они должны были сегодня же написать о сражении в газету. Все работники типографии тоже куда-то исчезли.

Женя пошла в штаб. Но и штаба уже не было — он двигался вслед за наступающими частями, и на месте его палаток остались лишь вырытые в земле квадратные ямы со ступеньками. Никого не осталось и в зеленом фургоне дивизионного клуба — на время боя работники его превратились в санитаров и помогали выносить раненых из-под огня.

Напряженно всматривалась Женя в алевшее зарево, которое медленно отодвигалось все дальше и дальше на запад. Там в бой за Родину, за партию сейчас шли солдаты и офицеры, которых она знала по именам, с которыми, может, вчера тут, в лесу, вместе сидела у костра… Нет, больше она не в силах была оставаться одна в этом вдруг затихшем, безмолвном лесу. Она тоже должна быть со всеми, должна знать, что происходит сейчас там, на передовой.

Женя поправила сбившуюся пилотку, подтянула ремень и пошла в медсанбат, палатки которого виднелись неподалеку.

Ее здесь хорошо знали.

«А, это ты, Катюша! — кивнула ей бойкая черноглазая медицинская сестра Соня. — Иди к выздоравливающим». И сразу же забыла о ней, отвернулась.

Соня стояла возле зеленой санитарной машины с большим красным крестом и отдавала распоряжения санитарам, которые выносили оттуда раненых. Из операционной палатки показался высокий сухощавый врач. Соня подошла к нему и, указывая на раненого, которого санитары вынесли последним, тихо проговорила.