Роберт Святополк-Мирский - Дворянин великого князя

• Название: Дворянин великого князя
• Автор: Роберт Святополк-Мирский
• Издательство: Яуза-Пресс, Эксмо, Лепта Книга
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-903339-34-1

Увлекательный приключенческий роман, открывающий неизвестные широкому читателю страницы русской истории конца XV века — времени, когда маленькое московское княжество стало превращаться в могучее русское государство.

Дворянин Василий Медведев везет секретное послание Великого московского князя литовскому магнату Бельскому. Добравшись до места, герой нечаянно становится свидетелем зарождения зловещего заговора. Очистив свое имение от банды лесных грабителей, Василий тайно отправляется за рубеж, чтобы спасти похищенную дочь одного из своих новых друзей…

---

Если, отправляясь на покорение Татьего леса, он готовил свое оружие и снаряжение около часа, то теперь это заняло больше двух и свидетельствовало о том, какое большое значение придается каждой мелочи и какие особые меры предпринимаются, чтобы уберечься, выжить и победить в самых непредвиденных случаях.

Василий как раз оттачивал до необходимой остроты наконечник одной из своих особых стрел, когда вдруг каким-то таинственным шестым чувством ощутил на себе пристальный и как бы проникающий взгляд.

Если бы действие происходило где-нибудь на большой дороге, он немедленно бросился бы на землю, два раза перекатившись, вскочил, молниеносно выхватив меч, и направил бы его в грудь того, кто смотрел таким взглядом. Но здесь он находился в безопасности, окруженный опытными и преданными вооруженными людьми, на своей земле, в своем доме, если, конечно, можно назвать домом полуразрушенную баньку, в которой теперь, кроме охапки сена, служившей постелью, стояли еще грубо сколоченный стол со скамьей, и вот на этой-то скамье Медведев и сидел, склонившись над столом и оттачивая наконечник.

Василий прекратил работу и медленно повернулся.

В скособоченном проеме двери, на фоне красного закатного неба стояла Надежда Неверова, жена Клима, мать близнецов Ивашки и Гаврилки, знахарка, целительница и ворожея.

— Прости, господарь наш Василий Иванович, что помешала тебе, — она поклонилась по-женски низко и с каким-то неуловимым достоинством.

— Я слушаю тебя, Надежда.

— С тех пор, как мы живем здесь, мне ни разу не довелось говорить с тобой, хозяин.

— Это верно, но я вижу всех моих людей и глубоко ценю все, что ты делала, когда мы обустраивались, налаживали хозяйство и особенно сегодня под утро, когда ты весьма умело очищала раны и перевязывала тех, кому слегка не повезло в ночном бою. О чем же ты хотела поговорить, Надежда?

— О надежде, государь. Я вижу, ты готовишься к какому-то странствию, а в чужих землях у человека всегда должна быть надежда. На то, что все задуманное исполнится и что он вернется живым и здоровым.

Медведев улыбнулся.

— Ты ошибаешься. Я собираюсь всего лишь на маленькую прогулку — она займет только пару часов. А чужие земли — это Синий Лог напротив нас — вон как близко, посмотри, даже дым его домов за лесом виднеется…

— Позволь просить тебя о маленьком одолжении.

— Говори.

— Положи сюда на мгновенье свою левую руку.

Надежда подошла, протянула ладонь, и Медведев увидел на этой ладони колоду больших карт. На их черной рубашке белел серебристый череп.

Еще никогда в жизни Медведеву никто не ворожил, и он смутился, но после некоторого колебания протянул левую руку и прикоснулся к колоде.

Надежда опустилась на колени напротив него, постелила на низкий бревенчатый стол свою черную шаль и начала быстро-быстро раскладывать на ней карты, что-то тихонько шепча.

Жутковато выглядели эти карты со странными картинками, с мечами, кубками и висящим вниз головой шутом, но Медведев уже не раз видел такие — их часто возили с Востока на Запад купцы, которых грабили татары на степных путях, а потом татар грабили засечные казаки и за гроши возвращали обратно купцам, которые везли их дальше в Венецию и там продавали, сказывают, за огромные деньги.

Надежда разложила карты, вздохнула и посмотрела Медведеву в глаза.

— Ждет тебя дальняя дорога, много тягот и печалей вижу на ней, вижу кровь и смерть, вижу двоих друзей, которые всегда рядом, и других, которые придут, когда настанет час, вижу плененную девушку и много мужчин с оружием; будут на той дороге дома большие и маленькие, будут терема и замки, будут подземелья и темницы, и все случится совсем не так, как ты ожидаешь… Есть многое, чего ты не ведаешь и о чем не подозреваешь, и многое из того удастся тебе узнать, но всего — никогда. Странствие же твое увенчается задуманным, когда пропоет высоко над головой железная птица.

Надежда умолкла.

— Ка… Какая птица? То есть это как понимать? — изумленно спросил Медведев.

Надежда пожала плечами.

— Не знаю. Так выходит: вот тут — птица, но не настоящая, то ли из железа, то ли в железной чешуе, а вот — что она поет высоко, но сама не летает, и сразу за тем — все кончается хорошо.

— Скажи, Надежда, ты давно ворожишь?

— С детства.

— А бывало ли когда, чтоб предсказанное тобой не сбылось?

— Никогда.

— Гм, интересно… Ну что ж, возможно, это как раз и будет первый случай. А вот скажи, зачем ты мне ворожила?

— Чтобы надежда тебя не покидала и чтобы ты знал, что все кончится хорошо.

— Но я никогда не берусь за то, что плохо кончится, а надежда и так всегда со мной, — улыбнулся Медведев. — Но все равно — спасибо:

— Ворожей не благодарят, — загадочно улыбнулась Надежда. — Полагается дать им что-нибудь.

Медведев огляделся.

— Возьми вот это, — он протянул ей маленькую деревянную поделку, довольно грубую. — Это я сам ножичком выстрогал перед сном, когда размышлял о том, что и как надо будет сделать сего дня. Это — бык. Мне один знакомый грек показывал на небе звезды, которые складываются в такую фигуру, и говорил, что как раз под ними я и родился.

Надежда с поклоном приняла подарок.

— Если позволишь, я повешу его на кожаный шнурок, и буду носить, пока ты не вернешься — на удачу твою и нашу!

— Воля твоя, — пожал плечами Медведев, — однако ты меня все же насторожила. Передай мужу, пусть соберет всех у костра, когда стемнеет, — попрощаемся.

— Я не собирался с вами надолго расставаться, — обратился Василий к своим людям, — но Надежда — вы ведь все знаете об ее искусстве — предсказала мне дорогу более дальнюю, чем я предполагаю. Потому решил я, на всякий случай, кое-что сказать вам на прощание.

Медведев уже как бы чувствовал себя в пути, находясь снова в полном боевом снаряжении, а Малыш под боевым седлом, увешанный всем необходимым для боевого похода, нетерпеливо бил копытом землю, и казалось, будто они оба рвутся поскорее выехать отсюда и снова окунуться в полную опасностей и приключений жизнь. Впрочем, это не казалось — это было.

— Так вот — слушайте, — продолжал Медведев. — Если вам скажут, что я тяжело заболел, не сомневайтесь — я выздоровею. Если вы узнаете, что я попал в руки врагов, можете быть уверены — я выберусь. Если до вас дойдут слухи о моей смерти — не верьте! Живите дружно и во всяком деле, если надо, просите совета и помощи Варвары Петровны Картымазовой и Анны Алексеевны Бартеневой.

Старшими назначаю трех человек. Клим Неверов отвечает за безопасность. Гридя Козлов — за хозяйственные и строительные работы. Епифаний Коровин помогает обоим оасетаительным(?) советом. Я оставляю вам жалованную грамоту великого князя на эту землю и свою грамоту, в которой я записал всех вас по фамилиям как своих людей. Если явятся представители властей, скажите, что хозяин в отъезде, и покажите им грамоты. Помните при этом, что все вы находитесь в моем единовластном подчинении — никто, кроме меня и великого князя, не имеет права вами распоряжаться. Я дал Гриде и Климу все подробные указания по хозяйству, они также знают, что и где строить, если вдруг меня и вправду долго не будет. Васюк Филин, пленник, которого мы вчера захватили, должен остаться здесь до моего возвращения, когда бы я ни вернулся. Клим отвечает за его охрану. Если через неделю меня здесь не будет, ты, Гридя, отправишься под охраной Гаврилки в Боровский монастырь, найдешь там отца Иосифа и передашь в его собственные руки деньги на постройку нашей церкви. Не забудь получить расписку. Это все.

Василий оглядел озабоченные лица вокруг: взгляд у всех напряженный и чуть растерянный.

— Ну, чего приуныли? — весело спросил он.

— А и правда! — поднялся Епифан и снял шапку. — Я так рассуждаю — чего бояться-то? Раз надо — поезжай, хозяин, и за нас не тревожься — мы за себя, если придется, вполне постоять можем. Наказы все твои выполним, а самого — каждый день ждать будем. Тебе же во всех твоих делах — Пресвятая Богородица помогай!

Василий Медведев ответил на торжественный поклон своих людей, сделал несколько упругих, все ускоряющихся шагов и одним махом вскочил в седло коня. На секунду мелькнула его веселая улыбка и вскинутая на прощанье рука; Малыш встал на дыбы, заржал радостно и протяжно, и вот уже серая спина коня замелькала быстрым пятном меж деревьев и скрылась во тьме…

Когда Василий подъехал к условленному месту у брода, Картымазова еще не было, но Филипп уже ждал на том берегу и помахал факелом. Медведев снял с Малыша седло со всем укрепленным на нем снаряжением и отнес в лодку, чтобы во время переправы ничего не промокло. Появился Картымазов и с ним Аким, крепкий бородатый человек лет сорока пяти, которого Медведев не раз уже видел. Они поздоровались, и Картымазов сказал: